Град разбитых надежд
Шрифт:
— Сейчас бы увидеть свет маяка, — мечтательно вздохнул Ли ни с того, ни с сего. Они стояли на узком карнизе, едва не срываясь под порывами ветра.
— Какой еще маяк? — устало протянул Джоэл. — Ли, что ты за чушь вечно мелешь?
— Не чушь! — возмутился напарник. — А быль. Маяк есть. Я его видел.
— И почему именно сейчас хорошо его увидеть? — не понимал Джоэл. Он когда-то читал про маяки — высокие башни с лампами наверху, но ничего определенного про них не помнил. Ли объяснил голосом печального сказочника:
— Да потому, что в давние времена, когда Вермело еще выходил к морю, маяки освещали путь кораблям, попавшим в шторм. А мы сейчас что те корабли. Только море всюду вокруг — и над головой. И под ногами. Нам бы на башнях маяки установить. Вот я к чему.
Бурные порывы добавляли рассказу драматические нотки, как в лучших сценических постановках, с той лишь разницей, что декорациями выступал их гнилой продрогший город. Дождь хлестал все немилосерднее, а Ли с непривычной безмятежностью плыл сквозь непогоду. Казалось, он не ступает по черепице, а летит с раскинутыми крыльями-руками.
— Красивая побасенка про корабли и море, — угрюмо пробормотал Джоэл.
— Быль это! Я видел маяк, — упрямился Ли.
— Где?
— За стеной. Он мерцал в Хаосе. Представляешь?
— Что тебе на стене понадобилось? Ли, ты меня пугаешь.
Джоэл за все свои лихие годы ни разу не влезал на городские укрепления. Его всегда больше занимали насущные проблемы, а не какой-то мир за стеной. Здесь и в своем маленьком мирке нелегко выжить. Что уж глядеть в Хаос? Чтобы лучше осознать: все они замкнуты в добровольной клетке? Так это он и сам ощущал еще с детства, с тех времен, когда их держали в приюте, словно арестантов, лишний раз не выпуская на улицу. Наверное, там и отбили интерес к поискам неизведанного.
Но в Ли жила душа неисправимого романтика, напитанная образами старинных книг. Он восторженно живописал:
— Это еще давно. Мне лет двенадцать было. Я от любопытства забрался на башню, пока караул не видел. Там стена выщербленная была, карабкаться легко. Забрался и стою. И почему-то радуюсь. За стеной — чернота. И Змей. Да, точно Змей, дышит, шипит, но его не видно, он и есть эта чернота. А потом гляжу — блеснуло что-то вдалеке, за стеной. Вот так я маяк и увидел! Он был такой… зеленый. И мерцал, точно сердце билось — «тук-тук». Вот правда, точно в этой темноте билось чье-то зеленое сердце, какого-то другого существа, не темного, как Змей. А доброго, озаряющего путь.
— Допустим, уцелел маяк, — сдержанно кивнул Джоэл, недовольно глотая дождь, скатывавшийся вдоль длинного носа. Плотный шарф, обмотанный вокруг головы, и широкополая шляпа не спасали от всепроникающей сырости.
— Не просто уцелел, Джо! — воодушевленно твердил Ли, не замечая ни скользкого ската крыши, ни промозглой погоды, погрузившись во времена своего детства. — Он светился. Значит, кто-то его зажигал. Значит, для чего-то понадобилось. Я тогда подумал, а сейчас опять вспомнил: а что если уцелел не только Вермело? — Джоэл вздрогнул от очередной крамольной мысли любимого. — Что если и другие города успели возвести энергетические щиты? И вот они шлют нам сигнал! Но никто не хочет его принять. Никто не хочет поверить, что мы не исключительные, не последний островок цивилизации.
— Опять твои бунтарские мысли. Ли, не говори об этом так громко, — зло шикнул на него Джоэл. — Маяк мог быть зеленым глазом еще какого-нибудь змея. Или твари похуже. Или просто маяк — это древний механизм, который не выключили. Вот он и мерцает вхолостую, не может остановиться.
— Как и все мы. Ждем чего-то и ждем. Не можем остановиться в этом ожидании. Не можем просто жить, — серьезно ответил Ли и ссутулился. — Будто в осаде. Но в истории древних войн осады рано или поздно заканчивались. А чего ждем мы? Весь наш город — корабль в бурю, который не видит маяка. Куда мы все несемся? Куда нас влекут волны времени? В тихую гавань? На острые рифы? Никто не знает.
Говорил он плавно и складно, почти нараспев, точно заученную роль, точно давно намеревался высказать все наболевшее на сердце. Это только с виду Ли выглядел беззаботным хвастуном. Но он по-настоящему переживал за их город, за их маленький мир, затерянный кораблик в бушующих темных волнах. Джоэл разделял с Ли эти образы, но боялся поверить, что где-то существует другой такой же город, о котором, возможно, намеренно умалчивают.
— Нет, Ли, я всерьез опасаюсь, что ты начнешь писать брошюры для революционеров, — мотнул головой Джоэл, сурово нахмурившись: — Говорить ты умеешь, я не спорю. Но у нас есть дело. Вермело выживает, потому что каждый занимается своим делом. Каждый на своем месте, каждый получает то, что заслужил.
Грубые интонации сквозили ненастоящей суровостью, неискренность ранила Ли. В свете масляной лампы обесцвеченно-желтое лицо разочарованно скривилось, густые брови поползли наверх. Опущенные уголки плотно сжатых губ придали тонким чертам скорбный вид.
— Надеюсь, ты в это не веришь, — воскликнул Ли, обиженно, колко. Даже ветер не искажал предельно понятные интонации.
— Не до конца. Но…
Джоэл осекся, вернее, его заставил замолчать непонятный звук, тонкий, смутно напоминающий мяуканье кошки. Но когда звук повторился, Джоэл усомнился, что это мохнатые бродяги выясняют отношения. Сквозь ветер и дождь кто-то безотчетно звал на помощь, кто-то, кто еще не умел говорить. Крик перетекал в тонкий беспомощный всхлип.
— Джо, что это? — вздрогнул Ли. — Как будто где-то плачет ребенок.
— Может, в чьем-нибудь доме? — недоверчиво предположил Джоэл. Годы службы велели искать уловку даже в безобидных вещах. А в последнее время ему и подавно все мнилось неправильным, ведь легендарный сомн умел менять обличия. Неправильность проникала под кожу острыми ударами редких крупных капель, срывавшихся с клубящихся черных облаков.
— Нет. На улице, я в этом уверен. Его оставили на улице на верную смерть, — тут же сочинил себе ужасную версию Ли. Но Джоэл верил только фактам:
— Мы этого не знаем наверняка. У тебя разыгралось воображение. Но да, надо проверить.
Джоэл подавил в себе настороженную черствость: как защитник города он не имел права трусливо выжидать, если кто-то попал в беду, особенно, кто-то маленький и слабый. Они вслушивались в звук, а тот все усиливался, короткий, полный отчаяния и страха. Где-то среди заполненных монстрами улиц плакал младенец.
Джоэл и Ли двигались на звук сквозь постепенно стихавшую бурю. Ветер больше не искажал звуки, не относил их в ложном направлении. И вскоре не пришлось петлять по сумрачным проулкам, меся сапогами помои и глину. Они вновь миновали улицу Делло, вновь блеснули стершиеся таблички, потом продвинулись чуть севернее по Кварталу Ткачей. Звук приближался, и сердце Джоэла замедляло ход, отсчитывая шагами времени гулкие душащие удары.