Граф Сен-Жермен
Шрифт:
Тем временем военные действия на фронте развивались с переменным успехом. Русские войска взяли Мемель, разбив пруссаков при Гросс-Егерндорфе, но неожиданно отступили на зимние квартиры, вызвав неудовольствие у своих партнеров по коалиции. В этот момент Елизавете Петровне пришла в голову мысль, что крестным отцом ее будущего внука, готового вот-вот появиться на свет, станет Людовик XV. С этим предложением во Францию отправился Дуглас. Она и подумать не могла, что такое предложение не вызовет восторга. Между тем случилось именно так. В Петербург был послан вежливый отказ, а чтобы смягчить такой ответ и на месте привести доводы, объясняющие его, решили
Неожиданно этому назначению воспротивился канцлер Бестужев-Рюмин. Он прямо заявил французскому послу, что д'Эон — личность опасная и что лично ему будет неприятно снова встретить этого человека, способного нарушить спокойствие империи.
Что конкретно имел в виду канцлер, осталось неизвестно, поскольку на петербургской сцене произошла смена действующих лиц. Бестужев-Рюмин был смещен и арестован, а его место занял бывший вице-канцлер Воронцов, как известно, расположенный к д'Эону. Высказывали предположение, что будто бы последний способствовал падению Бестужева-Рюмина, представив бумаги, его компрометирующие.
Более двух лет прожил в России в этот приезд д'Эон. Деятельность его протекала без каких-либо явных осложнений, более того, он получил предложение самой императрицы навсегда остаться в России, перейдя на русскую службу. Какой последовал ответ, не трудно представить.
В напыщенных фразах он объяснил, что, разумеется, польщен, но никак не может принять столь лестное для него предложение, хотя бы потому, что не мыслит жизни вне своей отчизны, которую любит и которой служит верой и правдой вот уже не один год. В своих письмах, тогда же отправленных в Париж, откровенно признавался, что, останься он в России, может угодить и в Сибирь. Иначе говоря, боялся, что всплывут наружу его маскарад в женском платье и другие делишки в качестве тайного агента. От греха подальше решил он как можно скорее убраться восвояси. Чтобы ускорить отъезд, сослался на заключение врача о том, что расстроенное здоровье требует незамедлительного лечения у знающих докторов.
От пятилетнего пребывания д'Эона в России остались его работы по ее истории и торговле.
В Париже его снова ждала награда, которая на сей раз выразилась в присвоении ему чина капитана и ежегодной пенсии в 2400 ливров. Тут ему пришлось на время прервать свои похождения на дипломатическом поприще и отправиться в армию.
Капитан д'Эон храбро сражался и так же ловко чувствовал себя в драгунском мундире, как и в женском платье. Под огнем неприятельских пушек два раза переплывал он Везер, с сотней драгун взял в плен целый батальон пруссаков, был дважды ранен. Но вот настал конец Семилетней войне, и он снова вернулся к карьере разведчика. Его назначили секретарем герцога Нивернэ, французского посла в Лондоне. Таково было, как говорится, официальное прикрытие. Наряду с этим он по-прежнему оставался в роли личного тайного агента Людовика и выполнял задания службы «секрета короля», пользуясь особым шифром.
Начал д'Эон с того, что во время приема во французском посольстве ловко выкрал из портфеля английского высокопоставленного дипломата текст ультиматума, который британский кабинет собирался направить Франции. Скопировав документ, незаметно подложил его на место. Также успешно осуществил еще целый ряд шпионских заданий: разработал план вторжения французов в Англию и восстановления на престоле Стюартов, в чем была заинтересована Франция, за что получил звание посланника и орден св. Людовика.
В этот момент, казалось бы,
Новый посол граф Клод-Луи де Герши привез приказ министра иностранных дел, предписывающий д'Эону покинуть Лондон, возвратиться в Париж и ждать решения о своей дальнейшей судьбе.
В 1774 году умер Людовик XV. Новый король решил отобрать у д'Эона — этого странного человека, не то мужчины, не то женщины, — огромную пенсию, которую тот получал от его отца. Но тут вспомнили, что у него все еще находятся некоторые секретные бумаги умершего короля. В обмен на них пообещали восстановление пенсии. С чем не согласился Людовик XVI, так это с тем, чтобы вернуть ему мужской пол, — только будучи женщиной, он может рассчитывать на пенсию.
Тогда д'Эон выдвинул встречное условие. Он согласен оставаться женщиной, но французское правительство должно выплатить ему компенсацию за верную службу и многие лишения, которые он претерпел, целиком жалованье капитана за 15 лет, что он провел в Лондоне. И вообще, возместить все расходы за время проживания в британской столице.
Сумма, на которую он претендовал, составляла примерно 300 тысяч ливров.
В Париже было заупрямились, но когда узнали, что к секретным бумагам, хранящимся у д'Эона, подбираются англичане, срочно направили к нему знаменитого Бомарше, известного своим искусством улаживать подобные щекотливые дела.
От имени правительства Бомарше торжественно обещал, что все долги будут признаны и выплачены д'Эону. В обмен тот возвратит известные бумаги и раз и навсегда признает себя женщиной и никогда не снимет дамского платья. Д'Эон выторговал себе возможность возвращения на родину, две тысячи экю на женские наряды и право носить на платье крест Святого Людовика (ему дозволили надевать награду, но лишь в провинции). Разрешили также оставить себе на память драгунский мундир, саблю, каску, пистолеты и ружье. Все остальные принадлежности мужского туалета — костюмы, обувь и прочее — следовало продать.
Д'Эон и Бомарше быстро нашли общий язык. Видно, оба почувствовали друг в друге родственные души любителей приключений и прониклись взаимной симпатией. Злые языки даже утверждали, будто эта сумасбродная дама де Бомон влюбилась в автора «Женитьбы Фигаро», то ли он сам увлекся ею. На эти сплетни Бомарше с присущим ему юмором отвечал: «Какой дьявол мог предполагать, что верная служба королю потребует от меня превратиться в галантного рыцаря драгунского капитана?»
Надо думать, оба любителя авантюр здорово потешались над этими сплетнями. Тем не менее договор о передаче секретных документов они подписали так: «Мы, нижеподписавшиеся, Пьер-Огюстен Карон де Бомарше, специальный посланец короля Франции и т. д., и барышня Женевьева-Луиза д'Эон де Бомон, старшая дочь и т. д.»
Так драгунский капитан письменно признал свою принадлежность женскому полу.
Так кто же он был? Много раз из Шарля превращался в Лию, затем в Женевьеву, и снова в Шарля, и опять в Женевьеву. То настаивал, чтобы разрешили носить драгунский мундир, требовал вернуть право называться мужчиной, то заявлял о себе, что он женщина, причем самая несчастнейшая, всерьез уверяя, что намерен стать монахиней и пополнить число непорочных дев ордена св. Урсулы. Эти постоянные метаморфозы, необходимость играть поочередно две роли в конце концов привели к тому, что он и сам, должно быть, толком не смог бы ответить, кто же он — мужчина или женщина.