Граф Суворов. Том 13
Шрифт:
— У-у. — провыл удивленно Филарет, когда я подхватил его под руку, ощупывая меня и проверяя не призрак ли к нему явился. А затем, в его взгляде что-то изменилось, он затравленно обернулся к монстру.
— Уходим, скорее! — сказал я, подхватив его под руку, но патриарх, оттолкнул меня, и рухнув на колени, пальцами зарылся в землю. Не успел я спросить, что нашло на разумного в прошлом мужчину, как из-под земли ударили трехметровые каменные шипы, обращенные остриями к монстру. А затем патриарх повалился на бок, теряя сознание.
Рассуждать что произошло времени не оставалось.
Не собираясь засекать сколько времени нам подарил самоотверженный поступок патриарха я подхватил его, закинув себе на плечи, и побежал к болтающейся в десятке метров лестнице. Грохот ломаемого камня приближался с каждым мгновением, и хотя всего через пару секунд я уже ухватился за ступени, тварь оказалась быстрее.
Снеся последние каменные шипы и деревья, отделяющие его от добычи, хозяин тайги бросился вперед, разинув пасть, полную острых загнутых зубов. Меня даже обдало зловонным дыханием, но чудище совершенно зря разевало пасть. В следующую секунду в неё влетела очередь из притаившейся на дне гондолы автопушки.
Не ожидавший такой подлянки монстр даже подался назад, очевидно уже и забыв, кто и когда его в последний раз сумел ранить, или хотя бы дать отпор. Но в следующую секунду недоумение сменилось обидой, а обида — яростью. Тварь взревела, и меня отбросило в сторону, вместе с лестницей и патриархом, которого я с трудом удерживал, прижимая к себе.
Дирижабль качнулся, несколько секций шара прогнулось, одна даже порвалась, но в целом конструкция выдержала попадание волны, лишь отбросившей кораблик и позволившей быстрее набрать высоту. Оставляя тварь в бессилии кидаться внизу из стороны в сторону, пытаясь выместить свою обиду.
А затем я начал подниматься наверх, одной рукой держа патриарха. Даже с моей силой и улучшенным организмом давалось это не так легко и быстро, как хотелось. А затем я понял в чем дело — расстояние между ступеньками увеличивалось. Материал не выдерживал воздействия диссонанса, размягчаясь и растягиваясь.
— Тяните! Тяните лестницу вверх! — проорал я, стараясь как можно скорее перебирать ногами и рукой. Учитывая, что лестница ещё и болталась из стороны в сторону, давалось это совсем не легко. К счастью, меня услышали и вскоре лестница пошла вверх. Хотя в первое мгновение сердце ушло в пятки, мне показалось что она просто так растягивается, и я сейчас упаду с высоты в пару сотен метров, без возможности использовать конструкты и поймать себя прессом.
— О господи… о господи… — первое что нас встретило в гондоле — причитания Гаечки, стоящей у руля. Я подал вперед Филарета, которого подхватил Макс, а затем, с помощью Ангелины сам забрался внутрь и поспешно захлопнул люк.
— Ай… горячий. — отстранилась попробовавшая обнять меня девушка.
— Это не я, это доспех. — приободрил я супругу. — Сейчас сниму и всё будет в порядке.
— Не стоит спешить, пусть остынет. — ответила с улыбкой Ангелина.
—
Патриарх тяжело дышал, с хрипами и каким-то клокотанием. Так что медлить с его лечением было категорически нельзя. Но когда я скинул доспех и вернулся к лежащему человеку, которому сунули под голову подушку, у меня свело скулы. Спасать… не то чтобы было нечего, но…
— Нужно его раздеть. — сказал я, решившись. — Поднимайся на километр. Ангелина, тебе понадобятся хирургические инструменты… и пила для ампутаций.
— Может не надо? — спросила девушка. — Разве нельзя его спасти?
— Целиком — точно нет. — жестко ответил я, в четыре руки с Максимом раздевая Филарета. Изменения что произошли в патриархе за время блуждания по зоне оказались критическими. И если что-то я ещё мог исправить, то по большей части он уже не был человеком. Не в привычном понимании. Он даже искаженным не являлся.
Хромал он не из-за перелома или растяжения, как мне показалось с первого взгляда, пока мы бежали, а из-за того, что кости проросли в разные стороны. Ниже колена они больше напоминали выкорчеванный пень с обломками толстых корней. Сосуды оказались безвозвратно повреждены, ткани отекли из-за кровоподтеков, а стопа уже должна была отмирать, но вместо этого жила своей жизнью, превратившись во что-то иное.
Вторая нога и выше колена было не многим лучше. Кожа отслаивалась толстыми чешуйками, словно у рыбы. А из-под них сочилась, не застывая, субстанция похожая на лимфу. И только ближе к поясу искажение было не столь сильным. Внутренние органы были искажены, распухли или наоборот сжались и уплотнились, но всё ещё функционировали. Хотя с медицинской точки зрения это объяснить было уже невозможно, я прекрасно видел напитывающую их силу.
Ребра в груди срослись в один сплошной каркас, кости стали шире и толще, и светились как измененный панцирь кабана, которого я встретил при первом посещении Тунгусской зоны. Даже гортань изменилась, сжалась и стала непригодна для нормального глотания. Вряд ли туда пролезла бы какая-нибудь твердая пища. Это объясняло странные звуки, что Филарет издал при моем появлении, но по крайней мере это я мог исправить.
— Не уверен, что он выживет даже после ампутации. — наконец, после детального осмотра признал я. — Он держится только на силе диссонанса, что остается в его теле.
— Хаос животворящий. — недобро проговорил змей, и мне послышалась усмешка в его холодном механическом голосе. — Если нет шанса спасти, милосерднее будет добить. Повреждения тела несовместимы с нормальным функционированием.
— Если мы привезем его тело в таком виде, может лучше бы мы его никогда не находили? — спросила Ангелина, с плохо скрываемым ужасом осматривая патриарха.
— Он узнал меня, и осознанно использовал конструкт. — ответил я, склоняясь над Филаретом. — Удивительно, но он каким-то образом сумел сохранить самое важное — свою душу, свою человечность и свой мозг. А с остальным можно и разобраться. В крайнем случае оставим его на подпитке в зоне, только в более безопасном месте. Но в начале — надо его спасти.