Граф Суворов
Шрифт:
Не говоря ни слова, я с наслаждением опустил подкованную подошву на подставленную голень, выворачивая ее под неестественным углом. Старшак завопил, ухватившись за ступню, а его товарищи с недоумением смотрели на заводилу.
– Тварь! Он мне ногу сломал! – сквозь слезы и сопли взревел парень. Тут же мне навстречу вскочил его одногруппник. Попробовал вскочить. Поставив поднос на соседний столик, я плеснул агрессору в лицо подготовленным кипятком и с размаху впечатал граненый стакан в ошпаренное лицо.
–
Поймав его удар металлическим подносом, я тут же ответил точным уколом между ребер и, когда последний из навещавших нас старшаков, держась за грудину, остался сидеть на месте, быстро отошел за несколько столов от них и сел ужинать. Не прошло и минуты, как ко мне присоединился Шебутнов, а затем и остальные одногруппники.
– Мощно ты их. Не боишься на гауптвахте поселиться? – спросил Леха, когда я уже доедал второе. Супчик оказался на редкость жидким, или, может, предыдущие группы просто съели всю начинку, а нам достался разбавленный водой бульон без следов мяса? Неважно, пока печень должна дать мне достаточно питательных веществ.
– Если там кормят так же погано, как здесь, не боюсь, – с ухмылкой ответил я, тщательно прожевывая каждый кусок, но при этом не медля. – Сегодня воспитателям и учителям будет не до нас. Большой день, поступление, начало года. Поэтому все проблемы со старшими надо именно сегодня решить. Пока жаловаться не начали.
– На нас не донесут, – уверенно сказал Шебутнов, уплетая за обе щеки. – Пока мы сами не донесем, будут молчать.
– Я бы на твоем месте не слишком верил в чужую честность. Особенно у таких типов, – ответил я, приступая к приторно-сладкому, с тремя ложками сахара, крепкому чаю. Энергия для тела, любыми способами. Я закономерно опасался, что, получив отпор, малолетние дебилы сами побегут закладывать нас учителям. Но вместо этого к нам направилась целая делегация из студентов на несколько лет старше. У всех на форме красовались буквы «У» и цифры отрядов.
– Ты не слишком наглый, малец? – не здороваясь, спросил чернявый парень лет восемнадцати, с короткой стрижкой-ежиком и нашивкой «3у1». Похоже, последний курс. – Двоих покалечил, и за что? Они тебе ничего не сделали.
– Мне что, ждать, чтобы они или кто-то другой посмели на меня или моих ближников руку поднять? – усмехнулся я, взглянув прямо в глаза старшего. – Убьют, тогда жаловаться и приходите? Нет уж.
– А ты борзый, – не тушуясь, ответил собеседник. – Я Дикий, старшой третьего барака. Если не хочешь проблем – советуйся вначале со мной.
– Вот как, – я чуть отодвинулся, прихлебывая чай. – И по какому
– Да хоть по твоим муткам. Еще раз без моего разрешения полезешь на старших, огребешь от меня, – оскалился он, и я с удивлением увидел, что двух зубов в его улыбке не хватает. Когда-то Дикий поймал нехилый хук слева.
– А что, если и тебе я окажусь не по зубам? Тоже попробуешь подножку подставить или драться полезешь? – усмехнулся я. И, хотя мне совсем недавно хватило сил для того, чтобы раскидать четверых, такая речь от тощего пятнадцатилетнего дрыща вызвала у окружающих только поистине лошадиное ржание.
– Не будешь слушаться, быстро поймешь, что твое место у параши. Усек, деточка? – проговорил Дикий, оскалившись. Он упорно косил под крутого и, наверное, в их компании таковым был, но я успел увидеть мелькнувший в глазах парня страх. Мы оба знали, что сильным он может быть только по меркам таких слабаков, как в группах «У».
– Хочешь, чтобы с тобой советовались? – спросил я, перехватывая инициативу. – Почему нет. Скажи, Дикий, как перевестись из класса «У» в более сильные. Не в «А», так хотя бы в «Б» или «Г».
– Что, в герои захотелось? – удивленно переспросил Дикий. – Нет, деточка. Вы все здесь уроды, как и мы. Худшие из лучших, и вам ничего не светит. Это только первая пятерка борется за место под солнцем, с нашего конца до них даже не доплюнуть.
– Еще раз назовешь меня деточкой, я тебе этот чай за шиворот вылью. Хоть он и вкусный, но очень сладкий, отстирываться неделю будешь. Даже если меня здесь положишь. И позора не оберешься, – усмехнувшись, сказал я и, когда старший подался вперед, демонстративно поднял стакан.
– А ты суров, де… парень, – хмыкнул Дикий, явно не сомневающийся в моей способности исполнить угрозу. – Да только посмотрим, сколько ты таким грозным будешь ходить. Пока живи… до завтра.
Старшаки поднялись со своих мест, поглядывая куда-то мне за спину, и, когда отошли на десяток шагов, я позволил себе обернуться. Так и есть, возле раздачи стояло несколько преподавателей, а за ними тянулась целая вереница нерадивых учащихся последних букв алфавита, не догадавшихся самостоятельно выйти к ужину.
– Это было опасно, – заметил Леха, выдохнув. – Они бы нас в блин раскатали.
– Они еще попробуют. Не эти, так другие. Ночь в любом случае будет веселой, – ответил я, посмотрев на одногруппников. – Надо выяснить расписание. Преподаватели на собрании его не озвучили, и на бараке я его не видел, но это не значит, что его нет. Просто на нас клали с большой колокольни.
– Если бы ты со старшаками не сцепился, ничего бы не было, и нам бы все так рассказали, – заявил худой, чуть ли не тощее меня, парень со светлыми, серого мышиного цвета, короткими волосами.