Граф в законе (сборник)
Шрифт:
Только сейчас Сергей заметил, как мучительно было для них сидеть возле трех бутылок пива и не притронуться к ним. Но Сергей отодвинул услужливо наполненный стакан.
Тогда Васька жадно, залпом осушил его и снова наполнил для своего приятеля.
— Не любите пива, давайте я вас холодненьким кваском угощу, прямо из погреба, а? — предложил он Сергею. — Пошли в избу!
Он перебросил ноги через скамейку, потянул Сергея к празднично-резному, как одетому в кружева крыльцу.
— Сами выпиливали? — спросил Сергей, следуя за ним.
— Конечно, —
В горнице он усадил Сергея за стол.
— Сейчас вам будет квас — высший класс!
Поднял за кольцо крышку погреба и зашлепал босыми ногами вниз по ступенькам.
Сергей огляделся. Все было чисто, прибрано. Белые занавески на окнах, недавно выбеленная русская печь, выскобленный пол. Над деревянной кроватью, почти скрытой под белым покрывалом, висели десятки фотографий, каждая в аккуратной резной рамочке. Даже при дневном свете выступал чуть вперед, как бы царил над горницей золотистый образок — аскетическое лицо Иисуса Христа, одухотворенное огоньками горящей лампады.
— Мои родичи только и знают, что в комнатах прибираться, аккуратисты, — прогремёл в окружающей белизне голос Васьки, — Они сейчас в церковь утопали.
Внизу у печки в железную решетчатую корзинку были свалены газеты, мятая бумага, брошюрки, сверху лежала тоненькая книжица «Экстрасенсорные явления». Сергей наклонился, чтобы взять эту книжицу, и увидел рядом странный пожелтевший листок, а на нем ровные цепочки, столбики математических вычислений, формул, всегда магически загадочные для непосвященных… Он переворошил всю корзину… Нашел еще два листка…
Только теперь заметил, что Васька вылез из погреба, приблизил к нему деревянный ковш, наполненный мелко дрожащим квасом.
— Откуда это у тебя?
— Это?.. Да так… — Васька покосился на решетчатую корзинку, словно она, злодейка, выдала его, потом небрежно добавил: — Мусор всякий… макулатура… Отец где-то подобрал…
— Где? — не отступал Сергей.
— Ну не знаю… — Васька мучился, как под пыткой, лицо скривила гримаса, глаза будто пытались испепелить ненавистную железную корзину. — Отец придет — сами спросите…
— Нет, ты скажешь… Сейчас…
— Ну из короба взял одного… для растопки взял…
— Покажи этот короб…
— Нет его! — отчаянно всплеснул руками Васька… — Продали мы вчера… за сотенную… попу соседскому… Отцу Алексию…
Сергей машинально принял ковш от Васьки, отпил немного, машинально сказал: «Спасибо!», ощущая приятно разливающийся по телу холодок, а во рту пряно-кисловатую сладость.
— Бери деньги. Пойдем к попу…
Сказано было так жестко, что Васька мгновенно исчез за белой простыней, что занавесью прикрывала угол между дверью и печкой, выскочил оттуда уже в брюках и клетчатой рубашке навыпуск; показал Сергею зажатые в кулаке красные десятки и понуро, как под конвоем, затопал к выходу…
Изумленному Гошке Сергей объяснил спокойно:
— Мы сейчас вернемся… Подождите нас…
Щербатый, чернобородый отец Алексий вышел на крыльцо в сером стеганом халате и пляжных шлепанцах. Сердечно, с поклоном произнес: «Здравствуйте!», но в дом не пригласил, стал ждать, что скажут незваные люди.
— Старший лейтенант милиции Ильин, — представился Сергей, раскрыв перед лицом священника удостоверение. — Вчера вы купили у гражданина Громова короб. Есть предположение, что он краденый. Покажите нам его, пожалуйста…
Отец Алексий промедлил с ответом, длинно протянул.
— М-да-а! — потом, сказав слегка обиженно: — Сейчас покажу, — нехотя развернулся и скрылся за дверью. Вскоре он торжественно, как святыню, вынес на вытянутых руках необычной формы ящик, его сумрачные, почерневшие от долговременья доски были перевиты причудливым узором темных металлических полос.
— Это тот, который мы ищем, — сказал Сергей.
— С болью душевной, — ответил священник речитативом, — возвращаю вам то, что должно принадлежать церкви.
Васька услужливо подхватил ящик, раскрыл кулак с горкой измятых десяток.
Тщательно пересчитав деньги, отец Алексий укоризненно глянул на Сергея.
— Я покупал за сто рублей, а здесь девяносто… — Лицо Васьки, обращенное поверх головы отца Алексия, снова исказила гримаса страдания. Сергей добавил еще одну десятку.
Священник принял ее, сунул деньги в широкий карман халата и оттуда же извлек блокнотик.
— Прошу расписочку… Как бы не вышло беды…
Сергей написал расписку, попрощался. У калитки их настиг красивый, но не очень-то добрый баритон священника:
— Да благословит вас Господь!
Васька часто перебирал босыми ногами по уличной пыли. Ящик он поднял на плечо, нес его, обняв одной рукой, как несут плотники нетяжелое бревно.
Нет, не обманывало чутье Сергея: кто-то третий крался за ними следом. Он прямо-таки ощущал вязкий взгляд, но не оборачивался, боялся вспугнуть его.
Ящик действительно был необычен. Даже Сергей, не знакомый с таинственно-привлекательным хобби фанатичных антикваров, чувствовал, что к плечу Васьки испуганно прижалось забытое людьми, чуть ли не библейское живое существо. Ящик со следами глянцевито блестящего черного лака, обрамленный змеино изогнутыми медными лентами, напоминал церемониально-печальный гробик, в котором схоронили еще неразумного, но любимого наследника какого-то всемогущего властелина.
В нижнем углу боковой стенки отчетливо проступили буквы «графъ», исполненные церковнославянской вязью.
Это был тот самый сундук, который украли у Николая Николаевича. Но странно, не было радости в душе. Может быть, потому, что уверенность неосознанно подтачивало какое-то внутреннее сопротивление: случайное совпадение — такие сундучки покоились во многих церковных кельях… А может быть, потому, что уж слишком неожиданно выпала удача. Надо быть реалистом и признаться, что такое везение приходит только во сне…