Графологический анализ
Шрифт:
У Серёжи, казалось, закипала кровь, когда Женя позволяла ему развести в стороны свои колени и прижаться к ней так, что своим торчащим дружком он упирался в низ её живота.
Неужели она не чувствовала, что с ним происходит?
Конечно же, чувствовала!
Однажды Серёжа, волнуясь от собственной наглости, взял девичью ладонь и потянул к себе.
— Что? — не поняла его Женя. — Потрогай… — он прижал её ладонь к своим брюкам. — Ты с ума сошел! — прошептала девочка. — Ну, через брюки… — Серёжа… — Чувствуешь, какой? — он знал, она не может не чувствовать. —
Но он уже передвинул её ладонь и едва не взревел от восторга, ощутив прикосновение девичьих пальцев.
— Вот. А ты боялась, — улыбнулся он.
Они помолчали. Женя не убирала руку.
— Женя, ты д-девочка? — заикнувшись от волнения, спросил Серёжа. — Конечно, — ответила она весело.
Казалось, вся кровь ударила ему в голову! Как запросто она сказала про это.
Почему-то подумалось, что дальше всё будет также легко.
Серёжа поймал своими губами её рот, и они стали целоваться. Его руки стали наглыми и дерзкими. Видимо, Женя сначала не поняла, что происходит. Затем она стала дёргаться и вырываться. Но Серёжа держал её крепко, как зверь держит вожделенную добычу.
При этом его руки действовали словно сами по себе. Его ладони проскользнули внутрь девичьих трусиков. Горячие пальцы паренька прикасались к холмику её лона и трогали влажную щелочку.
— Нет! — вскрикнула Женя. — Давай! — сердито прошептал Серёжа и потянул вниз её маленькие трусики. — Не надо! Пусти! — Женя! Давай сделаем это! — Сереженька! Не надо! — Надо! — Нет, ты с ума сошёл. — Женя, приподнимись! Я не могу их снять… — И не думай! — Ну почему? Почему? — он буквально кипел от злости и страсти. — Этого не будет. — Почему? — Первым у меня будет муж.
Кто?
Муж?
Чей муж?
Господи!
Серёжа был так возбужден, что до него не сразу дошло, о каком ещё муже говорит Женя. Ну, дура!
Он был готов ударить ее.
Сидит перед ним почти без трусов, его пальцы в её теле, его член в её ладошке, а она рассуждает о будущем муже.
Умереть — не встать!
— И когда это будет? — с вызовом спросил Серёжа. — Что — "когда"? — Муж — когда будет? — Не знаю. В девятнадцать. В двадцать. — Но сейчас тебе только шестнадцать? — Да.
Серёжа помолчал и вдруг решительно произнёс.
— И что? Теперь впереди три-четыре года просвещённого онанизма?
Гробовая тишина длилась несколько секунд. Тело девушки мгновенно стало чужим и жестким.
— Ты свинья! — воскликнула Женя.
И резко вывернулась из его рук.
— Стой! — воскликнул Серёжа.
Она встала со столика и торопливо приводила в порядок свою одежду.
— Женя! Не сердись!
Девушка, не оборачиваясь, уходила из павильона.
— Стой, ты что! — он шёл следом, но она не отвечала ему.
Так и пришли они к её дому — Женя впереди, а он чуть сзади.
Командор был на своём месте.
— Папочка, привет! — обрадовалась Женя.
М-да! А ведь прежде она была недовольна тем, что отец торчит на балконе.
— Здрасте… — пробормотал Сережа. — Добрый вечер, — раздалось сверху. — Пока! — сухо сказала Женя и юркнула в подъезд.
"Какой я козёл!" — подумал Серёжа, подходя к своему дому.
В этот вечер он даже побоялся позвонить ей по телефону.
Утром уже две девушки из его класса старательно делали вид, что не замечают даже самого факта сережиного существования.
"Не сердись", — написал он записку Жене.
Коротко и ясно, но ответа не было.
На уроке физкультуры, когда все пацаны уже переоделись в спортивную форму, Серёжа задержался, выждал несколько минут и быстро проскользнул в раздевалку для девушек.
Здесь никого не было. Девчонки уже переоделись и ушли в спортзал. Все шкафчики были закрыты, но они были ему совершенно не нужны.
Он сразу увидел туфли Жени и, схватив одну из них, спрятал её под батарею водяного отопления. Отлично!
Урок физкультуры закончился. Сережа не спешил уходить из спортзала. Затем он также, не торопясь, переодевался.
— Ты последний? Запрёшь раздевалку, — сказал физрук и дал ему ключ. — Хорошо, — ответил Серёжа. — И девчачью тоже, — добавил физрук и ушёл.
Сердце тревожно бухало в груди.
Сережа тихо подошел к девичьей раздевалке.
Неужели сорвалось?
И он решительно толкнул дверь. Нет. Все шло по плану. Отлично!
Женя стояла посреди раздевалки и растерянно смотрела по сторонам. Она уже переоделась, сменила спортивный костюм на легкое платье, но на ногах у неё были только белые гольфы.
В руке она держала одну туфлю.
— Что случилось? — спросил Серёжа, нарочито громко звякнув ключами. — Куда-то вторая туфля запропастилась… — огорченно сказала Женя. — Давай поищем вместе. — Давай.
Он обнял её сразу.
— Ты что… Перестань… — испуганно прошептала Женя.
Сережа молчал и пытался поцеловать её в губы.
— Серёжа… Не надо… Пусти.
Он ласкал её грудь, пытался запустить пальцы под застёжку платья.
— Серёжа… Кто-нибудь войдёт.
Его ладонь, сминая тонкую ткань платья, скользнула вверх по девичьему бедру.
— Серёжа… Перестань… Мы опоздаем на химию. — Скажи, что ты на меня не сердишься, — прошептал Серёжа, оторвавшись от ее губ. — Нам нужно идти в класс. Пусти. — Пойдём. Но сначала скажи, что не сердишься. — Хорошо — скажу. Но прежде ты отдашь мне туфлю. — А при чем тут я? — При том. Нетрудно догадаться. — Ты проницательная девушка, — улыбнулся Серёжа. — А ты — расчётливый молодой человек. — Почему — "расчётливый"? — Потому что ты всё спланировал. — Что — "спланировал"? — Пропажу туфли. — Да вон она! За батареей стоит. — Кто бы мог подумать! Давай её сюда. — Даю. Сегодня погуляем? — Не знаю. — Тогда не отдам. Сегодня погуляем? — Не знаю. Тётя приехать должна. С мужем и детьми. — Ну и что? — Возможно, мне придется побыть дома. — Но я всё равно приду. Ладно? — Ладно.