Грань бессмертия (сборник)

Борунь Кшиштоф

— И потому ты рылся в моей комнате? И потому тщательно переснял на микропленку содержание всех отрывков? — иронически спросил Конопатый.

Я чувствовал себя пойманным на месте преступления.

— Значит, ты все видел? — пробормотал я.

— Видел, — натянуто засмеялся он. — Все время наблюдал за тобой. Не думай, что я настолько глуп и наивен. Я с самого начала тебя подозревал.

— Я сейчас же при тебе уничтожу пленку.

— Не трудись. Если хочешь, можешь передать своему товарищу эти снимки с приветом от меня. А может, ты записал на пленку весь наш разговор?

— Нет.

— Жаль. Надо было прихватить магнитофон. Было бы готовенькое

интервью.

— Но я не собираюсь оглашать содержание нашего разговора.

— Отчего же? Можешь! Если это тебе так уж важно…

В его тоне я почувствовал иронию и не знал, как реагировать на такую странную перемену.

— Не понимаю, почему ты так просто соглашаешься. Ведь если до сих пор не было никаких сообщений о «Маттерхорне», то, по-видимому, это секретные сведения? Если бы ты захотел их огласить, удобных случаев было много…

Мой друг, все еще стоявший передо мной, сел. Снова долго и внимательно он смотрел мне в глаза, словно хотел прочесть мои мысли.

— Спрашиваешь, почему я не запрещаю тебе опубликовать то, о чем ты тут узнал? — медленно процедил он. — Может быть, ты и прав: это кажется странным, что-то тут не вяжется! Можно поверить, что я единственный член команды «Маттерхорна», вернувшийся на Землю, что эта экспедиция вписала не самую прекрасную страницу в историю развития астронавтики. Можно поверить, хотя с точки зрения нашей науки кажется маловероятным, что система Проциона состоит из антивещества. Можно даже как-то объяснить, почему эта история содержится в тайне. Ведь такого рода, мягко выражаясь, скандальный случай не только чрезвычайно неприятен с точки зрения морали для нас самих, но может повлечь за собой неисчислимые осложнения. Что скажут жители системы Сириуса, с которыми так удачно складывается сотрудничество? Не станет ли это препятствием в развитии межзвездных отношений? Надо выслать другую экспедицию, которая подробно исследует все на месте. Многое может вызвать сомнения, например правильно ли поступил один из участников экспедиции, оставив своих товарищей в том мире на верную смерть, независимо от того, какими соображениями он руководствовался. Все это можно понять и всему поверить. Но ты не можешь понять, почему я так легко соглашаюсь на опубликование этих материалов. А может быть, понять нетрудно? — невесело рассмеялся Конопатый.

— То есть?

— А если все это выдумка?..

Я беспокойно пошевелился. Что могли означать его слова? Я ждал дальнейших объяснений, но он молчал.

— Что… выдумка?

— Скажем, все!

— Но ведь экспедиция «Маттерхорна» действительно достигла системы Проциона. А теперь «Молния»…

— Я не об этом. Ну хотя бы такой небольшой вопрос, будто я принимал участие в экспедиции «Маттеруорна»? — издевался Конопатый.

— Всегда можно проверить по документам.

— А все то, что я рассказывал? У тебя есть хоть какие-нибудь доказательства?..

— Но ты же говорил, что у тебя есть снимки проционидов!

— Верно, говорил. А ты их видел?

— Ну а эти странички? — я указал на исписанные листочки.

— Думаешь, только ты один способен писать повести? — снова рассмеялся он.

— Не верю! Теперь ты врешь! Да и в той комнате…

— А! Если в этом дело… — он встал с дивана и открыл дверь.

Я почувствовал неприятное беспокойство. «А вдруг он сумасшедший?»

— Иди сюда! Смотри! — Он подошел к стоявшему посреди комнаты аппарату и открыл крышку.

Внутри камеры, так же как и прежде, неподвижно в пространстве висел таинственный предмет.

Мой

друг взялся за один из нескольких выключателей, расположенных на щитке управления.

— Нет! — я судорожно схватил его за руку.

Он покачал головой.

— Не бойся. Я не самоубийца и тем более не бандит.

Он повернул выключатель. Контрольное окошко осветилось ярким светом. Там, где до этого висела «скульптура», виднелось облачко голубоватого дыма, быстро расплывавшегося по стенкам камеры.

— Что это было? — пораженный, спросил я.

— Копия. Узкоспециализированный автомат воспроизводит записи.

— Копия чего?

Ответа я не дождался. Мой друг взглянул в окно и сказал:

— Светает. Пора браться за работу.

Я понял, что он хочет остаться один. Я сделал несколько шагов к двери и остановился, чувствуя, что мы не можем так расстаться.

— Когда увидимся? — неуверенно спросил я.

— Не знаю. Может быть, снова через двадцать восемь лет.

— Уезжаешь?

— Да. Вероятно, даже сегодня.

— На Эрос?

— Может быть, — уклончиво ответил он, провожая меня к выходу.

— Я не стану об этом писать, — сказал я уже в дверях. — Может быть, когда-нибудь потом.

Он положил мне руку на плечо и сильно сжал его, как раньше, в студенческие годы.

ТОККАТА

Авторизованный перевод Е. Вайсброта

Из ста тридцати четырех человек, принимавших участие в экспедиции к шаровому скоплению М-55, на Землю вернулись только трое. Остальные навсегда остались в голубых джунглях Клото IV в системе ДН-53. На сорок третий день пребывания на этой планете, когда, казалось, уже убедились, что местные микроорганизмы не представляют опасности для людей, за несколько часов погибли все участники исследовательской группы. Спустя двадцать два дня эпидемия охватила всех членов экипажа «Гелиоса».

Болезнь не обошла никого. Выжили три человека. Вирус клотского паралича поразил и двух уцелевших участников экспедиции, которых только возвращение на Землю могло освободить от мучений.

Как должна была измениться Земля с того времени, когда «Гелиос» отправился к границам Галактики! Свет шарового скопления М-55 идет к Солнцу девятнадцать тысячелетий. Межзвездный корабль прошел весь этот путь со скоростью, лишь немного отличающейся от световой.

Рост, Пия и Гелия провели в полете пять лет. На Земле за это время минуло свыше трехсот восьмидесяти двух веков. Об этом говорили не только вычисления, но и изменения в положении звезд.

Первые радиосигналы из солнечной системы поступили, когда до Солнца оставалось одиннадцать миллиардов километров. Они напоминали телеметрические сообщения, но электронный анализатор не смог их расшифровать.

Астрономические наблюдения показывали, что за этот срок человечество совершило громадный скачок в своем развитии. В физической структуре солнечной системы наступили перемены, которые можно было объяснить только сознательными действиями мыслящих существ. Венера и Меркурий из одиночных планет, круживших по собственным орбитам, превратились в двойную планету, вращающуюся, подобно Земле и Луне, вокруг общего центра масс. Марс получил четыре новых самосветящихся спутника. Зато в районе Земли не было заметно ни одного большого искусственного спутника из числа тех, которые в конце XX века составляли величайшую гордость человечества. По-видимому, современный уровень техники не требовал строительства обширных внеземных баз для космических полетов.