Грань реальности
Шрифт:
Да, именно так. Он был не против внезапного посещения.
– У тебя скудное воображение, человек, – пропыхтел голубокожий, усаживаясь на подоконник. – Мог бы сделать эту равнину чуть менее протяженной, – упрекнул он.
– Я не знал, что ко мне движется гость, – спокойно отвел его упрек Кристофер.
– Ладно. Дело прошлое, хотя мне пришлось целую вечность добираться до твоего убогого домишки.
– Мог бы сотворить себе средство передвижения, – ответил Раули, который уже разобрался в окружающем его пространстве и понимал, что может манипулировать им.
– В
– Выходит, ты в моем кристалле?
– Да. Меня зовут Лоит, я хараммин.
– Вижу, что не человек. – Крис в свою очередь представился и из вежливости сотворил второе кресло. – Присаживайся, раз пришел.
Лоит перелез через подоконник и уселся в кресло.
– Тебе тут нравится? – спросил он, обводя взглядом голые стены комнаты.
Раули пожал плечами.
– Мне здесь непривычно, – сознался он.
– Ты был нищим, прежде чем попасть в Логрис?
– Почему? У меня было много денег. Собственно, я тут именно благодаря им.
– Что, Логры теперь продают в ваших супермаркетах? – усмехнулся гость.
– Нет, сейчас их должны раздавать бесплатно, – ответил Раули. – Но, когда умирал я, вся эта возня с Логрисом только начиналась, и мне пришлось выложить немалые деньги за кристалл.
– Ясно. – Лоит вытянул ноги. – Значит, я все же попал по адресу.
– У тебя ко мне дело? – Бровь Раули чуть приподнялась.
– А стал бы я лезть в чужое пространство из любопытства?
– Не знаю. Чужая душа потемки, – философски заметил Кристофер.
– Здесь такое высказывание неуместно. – Гость указал на голые стены, потом за окно, где простиралась необъятная равнина. – Вот твоя душа. Рациональный, недоверчивый, консервативный, давно утративший воображение старый циник, напяливший оболочку, которая лет на сорок моложе состарившегося рассудка, верно?
– Тебе какое дело?
– В принципе – никакого. Зашел спросить – ты долго собираешься просидеть в кресле, пялясь на голые стены?
– Ты что, коммивояжер по продаже интерьеров? В Логрисе тоже налажен бизнес? Если так – можешь вылезать назад в окно, я не нуждаюсь в услугах мошенников.
– Да… я точно попал по адресу… – Лоит весело сверкнул глазами. – Нет, я не торгую виртуальной недвижимостью, – спустя секунду добавил он. – Я один из тех, кто вел войну с твоей расой. Я хараммин из числа Бессмертных.
– Ну и что? – Кристофер не играл – он вел себя вполне естественно, как в первые дни, после того как попал сюда. Еще до появления Даны, всколыхнувшей муть прошлого, он понял, какова на самом деле уготованная ему вечность, и для Раули перестали играть роль те условности, которые присущи живой душе.
– Тебе все равно? – удивился фантом хараммина. – Я враг человечества, тебя это не заводит?
Крис
– Плевать, – ответил он. – Я тоже теперь бессмертный, продавший душу и так далее… Что из этого? – Раули вопросительно посмотрел на гостя.
Результат первой серии опытов, состоящей из пяти последовательных посещений Вселенной Кристофера Раули различными фантомами, полковнику Грину лучше всего удалось охарактеризовать в докладе генералу Белову одной лаконичной, но емкой фразой:
– Он не реагирует на провокации, сэр.
– Очень хорошо. – Петр Алексеевич, который только что просмотрел запись последнего эксперимента, остался доволен исходом беседы двух призрачных существ.
Раули полностью проигнорировал фантом хараммина, и это уже говорило о многом. Он не поддался на попытки спровоцировать бегство из Логра, через межзвездную сеть, да и к факту появления у него в «гостях» различных существ отнесся холодно и равнодушно.
Похоже, что предварительные прогнозы официальных аналитиков сбывались, несмотря на сомнения Белова. Конечно, генерал понимал, что опытов проведено еще слишком мало, чтобы с уверенностью говорить о каком-то качественном результате, но предварительный вывод уже напрашивался сам собой: личность, помещенная на электронный носитель, явно теряла эмоциональную окраску своих поступков. Равнодушие, порожденное отсутствием тела и всех, связанных с ним биологических стимуляторов процесса мышления, постепенно становилось все более очевидной чертой поведения Кристофера Раули.
«Если это подтвердится окончательно, – думал Белов, – то постулат о потенциальной опасности Логриса, как составной части общечеловеческой сети Интерстар, умрет под прессом фактов, собранных группой полковника Грина».
«Но у данного вопроса существует и оборотная сторона, – продолжал размышлять он, глядя в потемневший экран межзвездной связи. – Если личность, трансформированная в несколько тысяч гигабайт информации, теряет все свои уникальные качества, означает ли это, что сама идея виртуального бессмертия, так широко преподнесенная массам, превращается в политический миф, красивое обещание, за которым не стоит ничего, кроме зловещей пустоты?»
Поведение Кристофера Раули наводило Белова именно на такое предположение.
Он сам до недавнего времени носил на шее тонкую цепочку с прикрепленным к ней Логром и некоторое время назад всерьез верил, что его кончина в сегодняшних условиях не будет нести печати удручающей окончательности. Более того, он считал, что, попав в Логрис, его душа обретет власть бога, творца, который может лепить доступное ему пространство, формируя его в мир своей мечты.
Факт реанимации разума Кристофера Раули в фантомной среде Логриса, который они доказали, вступив с ним в контакт, подкреплял эту надежду на бессмертие, но вот действия подопытного перечеркивали ее…