Гранд-адмирал. Том седьмой
Шрифт:
— Понятно. Сэр, что будем делать?
— С некоторых пор я понял, что игнорировать взбешенную своей участью женщину неправильно, — йсаламири подняла голову с колен, посмотрев на меня бусинками своих глаз, как бы вопрошая: «Это ты про меня говоришь?». К сожалению или счастью для нее — нет. — Так что, будет крайне не вежливо с нашей стороны просто проигнорировать ее. Как-никак, а мы военнослужащие, у нас есть честь. Если девушка просит — нужно дать ответ. Главное учесть то, что первое впечатление крайне
Интерлюдия 9
Разговор происходил при минимальном количестве присутствующих.
Лишние глаза и слуховые центры — это риск утечки информации. В такое неспокойное время лучше всего будет проявить подходящую осторожность. Даже здесь, в Кри’н’аак.
Дворец Кри’н’аак был резиденцией Его Могущества Шрифтута, верховного правителя всего государства. Он был расположен на родной планете и столице Империи, глубоко в отдаленном звездном скоплении, которое находилось далеко от главного диска галактики.
Дворец Кри’н’аак имел в высоту почти стандартный километр, а занимаемая им площадь составляла сотни квадратных километров. Располагаясь в северном полушарии, на северном же континенте, он являл собой красоту и мощь, которую только можно было себе представить.
В крепости находились сотни тысяч верных советников, сторонников и слуг Его Могущества.
Здесь также располагалась крупнейшая военная база планеты, которая находилась на территории дворца. В дворцовом комплексе размещались все оружейные и военно-технологические заводы планеты, что очень упрощало контроль и инвентаризацию их военной техники.
В императорском дворце также размещался глава планетарной компьютерной и информационной сети. Кри’н’аак был практически самостоятельным городом, который был закрыт для остального населения и доступен только правителям, привилегированным слоям населения и бюрократам.
Кирамарк, взирающий с высоты главной башни на раскинувшийся до самого горизонта Кри’н’аак раздумывал над тем, чего все это стоит. Огромных усилий, учитывая два последних вторжения, приведших к разорительному для родного мира Его Могущества положению.
Ведь за пределами Кри’н’аака планета едва-едва оправилась от значительных потрясений и восстанавливалась. Меньше всего сейчас нужна еще одна военная экспансия.
Но, если промедлить, то все может быть кончено.
— Каким будет ваше решение, Ваше Могущество? — поинтересовался у него адмирал Ивпиккис.
Адмирал, как и остальные сановники, сейчас стоял, склонив голову. Так же, как и все население, подвластное ему. То есть все население, без исключений.
— Ошибок быть не может? — спросил он.
— Исключено, Ваше Могущество, — произнес достопочтенный Птеллунг.
Из всех собравшихся, он знал внутренний мир
— Я долгие годы изучал физиологию и психологию разумных рас из центра галактики, — продолжал Птеллунг. — Со времени своего последного столкновения с гуманоидами, мы отточили свои навыки их допроса и получения нужных сведений до максимально возможных пределов. Сомнений быть не может — они сделали то, о чем я вам сообщал ранее.
— В свою очередь это большая угроза, — предупредил адмирал Ивпиккис.
— Полностью согласен, — вторил ему Птеллунг. — Новая Республика не просто разрушила наш родной мир, не просто обесчестила нас. Но они так же посягнули на нашу религию!
— Не религия была их целью, но являлась частью их плана, — многозначительно произнес Кирамака, отрывая свой взгляд от роскоши дворца. — Они хотели изучить нас, понять насколько опасными противниками мы можем быть.
— И проводили опыты! Это святотатство!
— Мы это понимаем, но наш враг — нет, — резонно заметил Кирамака. — Я тоже читал доклады о допросах пленников. И, в отличие от вас, помню слова главного их ученого: «Мы не хотели создавать многоцветного». Это получилось случайно. И нет никаких гарантий того, что получившаяся мерзость в самом деле может быть воспринята как еще один многоцветный из священного текста Г’ннох.
— Ваше Могущество, многоцветный может быть только один! — настоятельно произнес адмирал Ивпиккис. — И это вы.
— Это я, — согласился Кирамака, снова занятый наблюдением за своим прекрасным городом. — И только я… Сейчас он не многоцветный. Он не угроза.
— Сейчас — да, — согласился Птеллунг. — Но гуманоиды забрали с собой все свои наработки. Я изучил их и заявляю — совсем скоро, если он жив, то мутирует. Он получит новые цвета и станет многоцветным. Нужно найти и уничтожить его, если мы не хотим восстания.
— Или же нам стоит просто забыть о нем? — задал риторический вопрос Кирамака. — Если бы он мог вернуться на родину, то уже сделал бы это.
— Или же он уже стал многоцветным и теперь, прекрасно зная как вернуться домой, он приведет с собой тех, кого воспитал синий, — просвистел адмирал Ивпиккис. — Все мы помним, что они сделали пять лет назад.
Все помнили.
Сперва синие, потом республиканцы. Две волны опустошения меньше чем за несколько дней.
Киримак отлично это помнил.
Он был рожден в родном для сей его расы родном мире. Его родители имели разные цвета чешуи, что очень сильно неправильно. Каждый цвет — отдельная каста. От смешивания цветов рождаются коричневые — одни из самых презираемых в их обществе. Ниже только…
Будь он коричневым, его ждала бы незавидная судьба.
Но он родился разноцветным.