Гранд-адмирал. Том седьмой
Шрифт:
Именно Сиен Совв будет освобождать многострадальный Корусант и тем самым обессмертит свое имя…
Предупредительная сирена сработала в тот самый момент, когда свет, проливающийся сквозь транспаристаль главного иллюминатора звездного разрушителя типа «Республика», распался на сотни и тысячи нитей, сжавшихся в далекие сверкающие точки.
Аварийное завершение гиперпространственного прыжка обернулось для низкорослого суллустианина передачей ему инерции от резко затормозившего звездолета.
Сиен Совв не успел
Припечатавшись лицом к прочному прозрачному материалу, будущий Главнокомандующий Новой Республики медленно сполз на приборную панель, вглядываясь черными глазами в необъятную черноту космоса.
В котором, ничего, кроме его собственного флота и не было.
Вообще ничего.
Ни планет, ни блуждающих небесных тел, ни природных или космических аномалий…
Ни даже вражеских кораблей, которые могли бы стать причиной и объяснением поистине огромной гравитационной аномалии!
А ведь именно она стала причиной, по которой ядро Второго флота Новой Республики оказалось в пока что неустановленной части Имперского Осколка моффа Гетеллоса. В каких-то сотнях световых лет от цели!
— Что происходит?! — спросил адмирал Совв, обращаясь к своему помощнику.
Тот лишь развел руками.
— Выясняем, адмирал, — проблеял тот. — Но, пока что, ничего, чтобы свидетельствовало об опасности…
Его успокаивающая речь оказалась прервана ослепительной вспышкой света на том месте, где еще мгновением ранее существовал разведывательный фрегат, держащийся в полусотне единиц перед флотом.
А следом за ним прекратил существовать и легкий крейсер поблизости от уничтоженного фрегата…
— К бою! — скомандовал Совв. — Это ловушка!
Собственно, это был единственный раз, когда будущий Главнокомандующий Флота Новой Республики оказался прав за все время своего полета к желанной цели.
В коконе жилища Люка Скайуокера время не имело значения.
Смену дня и ночи можно было определить по приливам и отливам Силы, отражающим течение жизни в недрах гигантского звездного супердредноута Империи, когда она кипела, а когда замирала.
Все свое время он проводил в медитациях, погружаясь в Силу, ища в ней ответы, советы и утешение.
Это помогало оставаться в своем разуме.
Несмотря на то, что Кэм Солусар не твердил каждую свободную минуту про могущество Темной Стороны Силы, Люк не забывал о том, что этот человек, играющий роль его друга, доверенное лицо Императора Палпатина.
Лицо, разумный, который должен сломить его и привести в объятья Темной Стороны Силы. Так же, как в свое время Император сделал с его отцом.
А потому, пусть и неявно, без пылких речей и яростного отрицания, Люк сопротивлялся.
Он стал джедаем, как некогда его отец.
Он был могучим
Но, как бы его не терзали сомнения, как бы юного татуинца не тянуло к тому, чтобы узнать о Силе больше, он не перейдет на Темную Сторону, как некогда его отец.
Он сражался с десятками имперских военачальников, в том числе и обладающих Силой. И он побеждал, потому что верил в то, чему его научил Оби-Ван Кеноби. Чему научил Йода.
Чему он научился самостоятельно.
Чему он научился, наблюдая за гранд-адмиралом Трауном в те минуты и мгновения, что провел рядом с ним.
Порой внутри него просыпалась вомп-песчанка сомнения, нашептывающая, что даже обладая разрушительной силой можно творить добро, Люк уверенно стоял на своем.
Он видел, что Темная Сторона Силы делает с разумными.
Видел это в отце, видел это в Императоре, в Блэкхоуле и десятках других с кем приходилось сражаться.
Все они наперебой говорили о благе, которое приносят галактике. Даже если сама галактика против этого.
Возможно, что это суждение незрелого еще человека, но Люк упрямо повторял для и про себя:
— Если ситы в самом деле приносили в галактику мир и порядок, то почему, после их уничтожения лишь считанные миры мечтали о их возвращении? В то же время, когда о потере джедаев скорбела вся одураченная Императором галактика. Не в этом ли дуализме и кроется ответ?
Никто не совершенен — ни джедаи, ни ситы.
И Люк первым был готов признать, что он самый несовершенный из всех разумных, чувствительных к Силе.
Однако, он понимал и принимал необходимость учиться. В своем собственном, в более длинном, медленном ритме, с почти не ощущаемым нарастанием и убыванием жизненной активности и покоя, познания галактики, Силы, самого себя.
Если еще год назад он был свято и горячо уверен в том, что Орден джедаев следует немедленно возродить, начать обучать разумных тому, что он знает сам, то сейчас, спроси его кто-нибудь об этом, он бы первым сказал: да, нужно, но не сейчас и не мне.
Пусть он не поддался Императору на второй «Звезде Смерти», устоял против него на Биссе, держался против Солусара, набираясь опыта не из своих побед, но вынося ценные уроки из поражений, он еще не готов.
И, наверное, не имеет права на то, чтобы встать во весь рост и сказать: «Я воссоздам джедаев».
Слишком молод, слишком неопытен и… Признаться честно, к воссозданию Ордена его в первую очередь толкало чувство вины за то, что сделал его собственный отец и Император. Несомненно, последний привел бы свой план по уничтожению джедаев к закономерному результату в любом случае.
Но Энакин Скайуокер позволил этому случиться гораздо быстрее, гораздо более беспощадно и кроваво.
И, если что-то делать, то делать это хорошо. Плохо — само получится.