Гранд-адмирал. Том шестой. Часть 6
Шрифт:
— Это не магия, генерал, — спокойно произнес Толм. — Это Сила. Если точнее — Боевая Медитация.
— Да по мне хоть массаж икр, — огрызнулся Хан. — Главное, что помогает с нашим делом. Даже не знаю, чтобы мы без вас дела…
Он осекся, после чего посмотрел на одноглазого джедая.
— А Бел Иблис знает про эту вашу Медитацию?
— Я раскрыл ему секрет того, что Т’ра сумела овладеть этим древним приемом за время скитаний, — тихо произнес джедай. — Почти двадцать пять лет ей потребовалось на то, чтобы достигнуть хоть каких-то успехов в этой науке. Да и то, несмотря на то, что она молодец, не все
— У вас неполные архивы что ли? — усмехнулся Хан. — Вы же мастера-джедаи. Разве не все приемчики должны знать?
— Дело не в этом, — покачал головой Толм. — Боевая Медитация — это не «прием». Это, с позволения сказать, искусство. За всю историю Ордена, которая насчитывает более двадцати пяти тысяч лет, не так много разумных владели им на том уровне, который можно было бы назвать «идеальным».
— Мало книжек умных читали?
— К сожалению, не каждую технику Силы можно выучить по учебнику или перенять от мастера, — пояснил Толм. — Наша физиология обуславливает очень многое. Например, раса, известная как миралуки, не имеет привычных гуманоидам глаз, но они по-умолчанию способны видеть этот мир через Силу. Они рождаются с подобным даром. А вот чтобы обучиться этому приему, надо иметь великое терпение, недюжинную связь с Силой и много других факторов, которые, опять же, к сожалению, даже спустя столько тысяч лет, до конца не установлены. И это касается не только Боевой Медитации. Тутаминис, морихро, целительство, даже телекинез, не говоря о десятках и сотнях других техник — все они не могут быть одинаково легки в освоении. И, в большинстве своем, недоступны для большинства одаренных в принципе.
— Но ведь ваша подруга смогла овладеть тем, чем не одарена с рождения, не так ли? — спросил Хан, скосив взгляд и с тревогой посмотрев на Лейю, которая сидела спиной к спине Т’ра Саа в той же позе, что и нети.
Как его заверили — эта коллективная медитация усилит способности нети помогать и поддерживать бойцов Альянса.
А Лейя делает тоже самое в отношении подружки Толма.
Одноглазый дьявол (а Хан видел его спарринг с Квинлан Восом) уверял, что медитации и приобщение к Силе «по правилам» ничуть не навредят беременной и будущему дитя, но в то же время будут полезны.
Как именно для Лейи будет полезно побыть кем-то вроде одушевленной батарейки для нети, Хан так и не понял.
А потому и не сводил с жены глаз, готовясь вмешаться в происходящее при первой же возможности.
Пока что Хан заметил мало изменений, но и тренируется Лейя всего-ничего, даже Люк с его джедайской одержимостью и комплексом ответственности за дела своего отца за несколько дней не стал лучшим из лучших.
А Лейя так и вовсе была далека от Силы.
— Повторюсь — на это потребовалась значительная часть жизни, — сказал Толм. — И, к сожалению, все, чем она может помочь нам сейчас — это сплотить и воодушевить наших солдат. Да и то, не на продолжительное время.
Отчасти по этой причине после прохождения каждого минного поля требовалось делать перерыв на отдых.
— Разве этого мало? — удивился Хан. — Эффективность наших сил увеличилась на порядок по сравнению с первыми минными заграждениями.
Толм выстроил такую тактику: Т’ра Саа и Лейя со своей медитацией помогали джедаям, пилотам, артиллеристам
— В истории Ордена и галактики были разумные, которые могли не только поддерживать свои войска с помощью Боевой Медитации, но и вносить хаос в порядки противника, — пояснил Толм.
— Как-то не по-джедайски звучит — влезать в мозги противника и превращать его в параноика.
— Я и не говорил, что подобным пользовались исключительно джедаи, — заметил Толм. — Среди тех, о ком я говорю, было немало ситов.
— Думаю в ваших словах скрыто то, что раньше эти ситы были джедаями, не так ли?
— Подловили, — одними губами улыбнулся Толм. — Бывало и такое.
— Иными словами, ваша Сила — это лотерея, — хмыкнул Хан, все еще крутя в голове слова Толма об осведомленности Бела Иблиса.
Кажется картина проясняется.
И он очень надеялся, что все не так, как кажется.
— Жизнь и смерть — воля случая или вселенского плана? — поинтересовался джедай.
— Философия — это не мой конек, мастер Толм, — поморщился от раздражения Хан. — С этими забавами вам лучше общаться с моими родственниками со стороны жены.
— Непременно, — одними губами улыбнулся джедай. — Вы — человек войны и неспроста носите этот китель…
Хан посмотрел на свои командные планки с видом, как будто только что узнал об их существовании.
Затем кореллианец заозирался по сторонам, словно не верил, что находится в рубке одного из современных боевых кораблей галактики.
— Это шутка такая? — уточнил он.
— Нет, с чего вы взяли?
— С того, что список моих побед за последние полтора года или около того, не просто близится к нулю, но и ушел в отметки со знаками «минус», — проворчал Соло, скрежетнув зубами. — А теперь Иблис доверил мне операцию, от которой зависит если не судьба всей свободной галактики, то уж спокойствие границ Галактического Альянса — точно.
— Ах, вот в чем дело, — пожилой мужчина добродушно улыбнулся. — Вы слышали когда-нибудь выражение: «Проблемы закаляют характер»?
— Да, слышал, — согласился Хан.
— И как долго вы раздумывали над смыслом этих слов?
— Не знаю, — признался Хан. — Секунд пять, может быть, шесть.
— Потому что услышали ее от меня? — коротко рассмеялся немолодой мужчина с бурным прошлым.
— А вы прозорливы, даром что джедай, — признал кореллианец. — Правда, кому как не джедаю веять оптимизмом в это чудное время, не правда ли?
— Возможно стоило бы брать с нас пример? — предложил Толм. — Несмотря на то, что Орден пал, большая часть наших друзей и товарищей безжалостно истреблена, мы — живы. И пока бьется сердце, или орган его замещающий, в груди последнего из нас, джедаям не положен конец.
— Могу поспорить, что про ситов говорили тоже самое, — хмыкнул Хан. — Мол, всех уничтожили, можно расслабиться.
Толм посмотрел на него внимательным взглядом.
— Самообразование или…
— Сложно игнорировать историю джедаев, когда твоя жена и ее брат — из вашего движения за мир, порядок и демократию, — скривился Хан, посмотрев на свою супругу.