Грани Нижнего Мира
Шрифт:
— В последние дни ты чем-то озабочен, — сказала я. — И не просто озабочен, а сильно обеспокоен, хоть и пытаешься это скрыть. Извини, конечно, если я лезу не в своё дело — но, может, ты хочешь поделиться со мной своими проблемами?
Гуннар медленно, словно в нерешительности, покачал головой:
— Я бы не назвал это проблемами. Скорее это… ну, вроде как предчувствие. Предчувствие проблем.
— А именно?
Гуннар ответил не сразу, а сначала подозвал слугу, ведавшего прохладительными напитками, и взял у него чашку кваса. Отпив глоток, он спросил:
— Ты веришь в сны, Инга?
Я неопределённо пожала плечами.
— Трудно сказать. И да, и нет.
— Тут я согласен с тобой, — сказал кузен. — Но я имею в виду другое. Не вещие сны, а… даже не знаю, как их назвать. Сны не о будущем, а о настоящем. О событиях, которые происходят в каком-то другом месте с другими людьми. Это возможно?
— Вполне, — ответила я. — Вопрос только в том, как убедиться, что твои сны отражают объективную реальность, а не страхи, угнездившиеся в подсознании.
— В том-то и дело, — со вздохом произнёс Гуннар. Он немного помолчал, задумчиво глядя вдаль. — Но мои сны такие убедительные, такие правдоподобные… Кстати, что ты знаешь о шкуре нашего предка, короля Ивэйна?
— О шкуре? — В моём воображении сразу возникла весьма неприглядная картина. — А что случилось с его шкурой?
Гуннар натянуто улыбнулся и объяснил:
— Речь идёт не о шкуре самого короля, а о нашей фамильной реликвии, львиной шкуре, которую Ивэйн носил вместо плаща. В конце позапрошлого года её похитил Женес — это случилось как раз накануне вашего с Владиславом прибытия на Агрис. Ты ничего не слышала об этом?
— Нет, ничего, — ответила я. — Но о короле Ивэйне я читала в «Истории Агриса», которую нашла в Имперской библиотеке. Я знаю, что он жил в восьмом веке, был первым королём Лиона и основателем нашей династии, а современники называли его Ивэйном-львом… Ага! Так это прозвище возникло не из-за его храбрости, а из-за львиной шкуры?
— В общем, да. Хотя наши семейные хроники гласят, что Ивэйн был храбр, как лев, и столь же свиреп. Но львом его прозвали потому, что он ни днём ни ночью не расставался со своей шкурой. А когда на склоне лет объединил под своей властью шесть соседних графств, как-то само собой возникло название для нового государства — Королевство Лион [4] . До недавнего времени львиная шкура Ивэйна хранилась вместе с другими королевскими регалиями в кафедральном соборе Руана, где по традиции происходит коронация всех королей Лиона. — Гуннар сделал короткую, но выразительную паузу и значительно посмотрел на меня, как бы призывая к дополнительному вниманию. — Однако ценность этой шкуры заключается не только в том, что от неё пошло название королевства. Она является мощным магическим инструментом, который позволяет слабым колдунам, вроде меня, усилить свои способности и даже реализовать те, которые имеют латентный характер и при обычных условиях недоступны.
4
По-французски «lyon» значит «лев», а «Королевство Лион», «Royaume de Lyon», можно перевести как «королевство льва».
— Звучит многообещающе, — сказала я, когда Гуннар умолк в ожидании моей реакции. — Но, как
— К сожалению, это так. Вся беда в том, что шкура, давая человеку могущество, одновременно обретает над ним огромную власть. Достаточно лишь единожды испробовать её в действии, чтобы до конца дней своих оказаться в полной от неё зависимости. Король Ивэйн не расставался с ней отнюдь не от хорошей жизни — он просто не мог без неё обойтись. В своём завещании он предупреждал, что хотя шкура не губит душу человека и не вредит его здоровью, использовать её следует лишь в самом крайнем случае, когда над государством нависнет смертельная угроза. Львиная шкура Ивэйна стала символом нашего рода, и за прошедшие тысячу с лишним лет только один король Лиона, Гавэйн Третий, который жил девять веков назад, рискнул надеть её на себя. Добром это не кончилось, и трагическая судьба короля Гавэйна послужила предостережением для всех его потомков.
— Ну, в таком случае, — осторожно произнесла я, — может, оно и к лучшему, что Женес похитил шкуру. Теперь ни у тебя, ни у твоих детей и внуков не возникнет соблазна воспользоваться ею.
Гуннар энергично взъерошил свои коротко остриженные соломенные волосы.
— Наверное, ты права. Ведь я, в сущности, поддался соблазну — меня спасло только то, что шкура не попала ко мне. Гвардейский отряд, который по моему приказу перевозил шкуру из Руана в Альбину, подвергся нападению банды Женеса. Все гвардейцы, за исключением одного человека, были убиты, а тот, что чудом уцелел, повредился в уме, наблюдая из своего укрытия, как разбойники расчленяли тела его товарищей…
— Погоди! — перебила я. — Ты, случайно, говоришь не о том нападении, что произошло недалеко от Шато-Бокер в вечер перед нашим появлением на Агрисе?
— Да, о нём, — подтвердил Гуннар. — Кстати, именно поэтому Женес не напал на вас ещё утром. Пленённые во время штурма замка разбойники на допросе показали, что он вернулся только вечером и сразу организовал атаку на Шато-Бокер. А до того Женеса не было на Агрисе, он отвозил львиную шкуру в своё логово, которое расположено в нескольких часах пути от Агриса, на одной из необитаемых Граней. Среди пленных нашлось трое человек, которые пару раз сопровождали его туда, но они не были колдунами и не могли указать нам дорогу.
— Это логово так и не нашли?
— Увы, нет. Вот если бы я хоть раз надевал шкуру, даже не пользуясь её силой, тогда другое дело — я смог бы почуять её и при помощи более сильного колдуна найти к ней путь.
— Так ты жалеешь об этом? — пристально посмотрев на него, спросила я.
Гуннар в смущении опустил глаза.
— Даже не знаю, Инга. Ведь как-никак это сила. Могущество. Доступ на Трактовую Равнину… Тебе трудно понять меня — всё то, о чём я только мечтаю, ты имеешь с самого рождения.
Что я могла сказать? Разве что посочувствовать ему. Гуннар принадлежал к числу тех слабых колдунов с промежуточным даром, которых инквизиторы относили к так называемой «группе риска». Свыше девяноста процентов всех чёрных магов были выходцами из этой среды — в отличие от обычных ведунов, они обладали достаточно развитыми способностями, чтобы в полной мере овладеть инфернальными силами. И в награду за верную службу Нижний Мир давал им то, на что поскупилась природа — в частности, возможность путешествовать по Трактовой равнине. А если к этому прибавить долгую жизнь, практически полное отсутствие болезней, быструю заживляемость ран, то становится понятным, почему так много людей соглашаются служить стихии, которая ставит своей целью уничтожение мира земного.