Грани отражения
Шрифт:
— Сколько нужно тебе было времени, чтобы увидеть правду? Нет же, ты выбирала то, что блестело ярче и говорило громче.
Дорнот внезапно убрал руки, словно обжегся.
— Я устал ждать. " Не ждать, а идти вперед" — так ты сама советовала, если помнишь.
Хлопнула дверь, закрываясь за ним. Мир продолжал крушиться, взрываясь и распадаясь на обломки, разрушая последнее, что еще оставалось. Ноги не держали, и Лия опустилась на пол. Закусила почти до крови губу, не давая себе погрузиться в панику и бессмысленные в эту минуту размышления. Этого
Лия потерла глаза, которые щипало и жгло. Она не могла предположить, что флиртовавший с самыми видными девушками доктор обращал на неё внимание. Всё это походило скорей на вымысел или несменную пародию на сказку. Сказку. Лия внезапно задумалась. Разные фрагменты мозаики вихрем проносились в голове, складываясь в что-то странное, что пока не получалось осмыслить. Начала болеть голова, напоминая о себе и о синяке. Сейчас Лия не смогла бы ответить, кто был хуже из них двоих, причинивших ей за последнее время столько бед.
Судя по всему, она просидела достаточно долго. Дверь вновь открылась, впуская Яна. Он поставил на небольшую тумбочку у кровати поднос, как подсказывало обоняние — с чем-то съедобным. На миг Лии показалось, что ему неприятна та вспышка, которую она спровоцировала в нём.
— Те сообщения, их присылал ты? — Прервала тишину она, — Это ты следил за мной?
— Ты сама знаешь ответ. В наше время не сложно отследить номер человека и написать ему.
— Так все же зачем понадобилось привозить меня сюда?
— Сама бы ты никогда не остановилась в своем желании тонуть и дальше в самообмане.
— И ты решил все сам за меня? — Лия поднялась, — Решил, что увезти меня, напичкав какой-то дрянью — это верное решение?
Похоже ничто не могло заставить его снять с себя маску спокойствия. Он повернулся к ней, внимательно смотря на её лицо. Взял за подбородок, поворачивая на свет голову.
— Само собой. Неправильней было не делать этого, что бы ты оставалась и дальше превращалась в том, чем можно пользоваться. А при случае — даже выражать свои чувства, разукрашивая твое лицо синяками.
Лия отдернула голову и отвернулась, не желая продолжать тему, не предвещавшую ничего хорошего.
— Меня начнут искать на работе. Думаешь, что это сойдет тебе с рук?
— Почему, вовсе нет. Родные знают, что ты уехала. А на работе, — он пожал плечами, — Еще вчера вечером твое заявление об увольнении легло на стол заведующему.
Лия возмущенно вскинула голову.
— Не беспокойся, я не убиваю и не ем своих гостей, — Ян скрестил руки на груди и качнул головой, — Так что ты в безопасности.
— Сколько я буду тут находиться? — От злости горло словно перехватило спазмом.
— Тебе нужно поесть и отдохнуть. Это комната для гостей, душ там, — он кивнул на дверцу в стене.
— Ты забыл, что меня будут искать не только родные, — бросила Лия, глядя на Яна. Тот остановился. Абсолютно пустое лицо не выражало никаких эмоций.
— Надеюсь, тебе здесь будет удобно, — словно она ничего не говорила, произнес он и вышел.
* * *
Она выглядела неважно. Вопреки ожиданиям, лицо не было так уж очень страшным, правда, не заметить синяк было весьма проблематично. Но это не было большой бедой. Чего нельзя было сказать о реальности.
Стоя под горячими струями воды, Лия думала, что ей хочется смыть не только усталость и грязь, но и всё, что не давало вздохнуть, ноя как воспаленная рана. Нет, не мог, не мог Эрик оставить всё так, не разобравшись.
Маргулис допивал вторую бутылку коньяка, как заправский алкоголик. Всё, что произошло, было просто кошмарным сном. Он не хотел, чтобы всё так вышло. Прошло уже несколько дней, но ничто не менялось, а оставалось прежним. Пару раз он порывался позвонить ей, но гордость останавливала. Нет, ждать, что после того, что было, она вернется, было бы глупо. Внутри боролись два желания — вернуть её и забыть. Последнее росло, подавляя первое, поскольку Маргулис не пытался им помешать в их борьбе. Не важно, что на следующий день Ник несколько напряженно произнес:
— В редакции утверждают, что никаких материалов не отправляли.
Маргулис промолчал. Это означало, что кто-то умело использовал попавший компромат. Но дело было уже не в неизвестном мерзавце. Он мог бы поднять всех на уши, найти его. Но это не изменило бы того, что сделала она. Как она могла? Ведь он был готов положить к её ногам весь мир.
Эрик глотнул еще обжигающего коньяка. Ладно, плевать. Он сможет жить и без неё, раз она так легко разменяла его на другого. Нашел телефон, на секунду помедлил, но затем привычно коснулся кнопок. Еще глоток.
— Привет, Нина.
Прошло вероятно больше недели, дни летели как косяки перелетных птиц, пролетавших над деревьями назад, к своим гнездам. Если бы не изматывающая боль где-то там, куда не может проникнуть ни одно лекарство, эти дни можно было бы назвать даже спокойными и приятными.
Лия не ощущала себя пленницей большого дома, ей было скорей одиноко. Большинство времени она проводила сидя на подоконнике за шторой, прятавшей её. Это был спасительный островок, дававший ощущение тишины и умиротворяющей пустоты. А просыпавшаяся за окном природа напоминала, что, несмотря на всё, она не остается одна.
Яна Лия почти не видела. Она ощущала его присутствие, но каждый раз, оглядываясь или ожидая его увидеть, оставалась ни с чем. Нет, конечно же они пересекались. То он спускался по лестнице, застегивая верхние пуговицы черной рубашки, и спокойно здоровался с ней. То он предлагал её свою компанию во время ужина в большой комнате, освещенной причудливой люстрой, позвякивавшей многочисленными подвесками, и они проводили полчаса вместе, но так, словно кроме них еще присутствовало множество народа, а они — словно и не были знакомы.