Грани русского раскола
Шрифт:
Однако за столь бурным выражением преданности скрывалось четкое осознание своей действительной силы. Об этом свидетельствует конфронтация купеческого клана с тем же Московским генерал-губернатором великим князем Сергеем Александровичем. Прибыв в Москву, столичный аристократ потребовал, чтобы здесь, как и в Петербурге, перекрывали улицы во время следования его кортежа. Глава городской Думы Н.А. Алексеев заявил о невозможности исполнения подобного желания, что стало причиной их крупной ссоры [601] . Конфликт обострился осенью 1891 года, когда высокосиятельный князь собрал купечество для внесения пожертвований в пользу голодающих районов. Он не упустил возможность продемонстрировать полное отвращение к деловой элите Первопрестольной, после чего ее представители не замедлили удалиться [602] . Затем, в конце 1892 – начале 1893 года, последовал конфликт в Московском училище живописи, ваяния и зодчества, которое фактически содержалось на средства купечества. Местные меценаты, входившие в совет Московского художественного общества, потребовали устранения из этого учебного заведения инспектора Н.А. Философова. А великий князь Сергей Александрович встал на сторону инспектора – в результате почти все члены совета (так называемая партия П.М. Третьякова) подали в отставку (перипетии этого конфликта изложены в переписке вице-президента Академии художеств графа И.И. Толстого) [603] . Согласимся, что немногие могли позволить себе такое демонстративное отношение к брату императора. Тем не менее, все эти редкие выпады имели эмоциональную подоплеку, связанную с негативным восприятием Москвой персоны Сергея Александровича. Какие-либо политические мотивы, конечно, здесь совершенно отсутствовали. Так, купеческая элита абсолютно не реагировала на происходившие время от времени в пореформенный период либеральные брожения. Видные деятели русской партии, не щадя живота своего, вставали преградой на пути подобных европейских веяний. Народные же капиталисты, в отличие от своих политических союзников, сил на идейные баталии тратили немного: требования конституции и ограничения самодержавной власти не вызывали у них ни малейшего интереса. Они не усматривали в них никакой практической пользы.
601
См.: Богданович
602
См.: Половцев А.А. Дневник государственного секретаря. Т. 2. С. 415.
603
Граф И.И. Толстой и его корреспонденты. 1889-1898 годы. (вступительная статья и комментарии С.В. Куликова). М., 2009. С. 301, 331.
Характеризуя взаимоотношения старообрядчества с властями в пореформенный период, следует остановиться и на религиозной сфере. Здесь, как и в экономической жизни, наблюдалась та же траектория: от терпимости в 60-70-х годов XIX столетия – до ренессанса при Александре III. В начале обстановка вокруг староверия хотя и стабилизировалась, но еще не давала поводов для большого оптимизма. После работы Особого временного комитета 1864 года и Закона о браках раскольников 1874 года государство сочло, что вхождение староверческой общности в правовое поле империи состоялось, и миссия властей в этом деле в основном исчерпана. Усилия же раскольников привлечь внимание к своим нуждам мало что давали; особенно это касалось поповского согласия: с 1856 года алтари в часовнях Рогожского кладбища оставались запечатанными. Лидеры поповщины, составлявшие костяк московской экономической группы, настойчиво пытались решить эту болезненную для них проблему. Наиболее близки к успеху они были весной 1880 года, когда праздновалось 25-летие царствования Александра II: руководитель МВД Л.С. Маков лично внес ходатайство раскольников на рассмотрение Комитета министров. Он пояснил шокированным правительственным чиновникам, что закрытие алтарей произошло по надуманным обвинениям, не подтвержденным в ходе тщательного дознания, тогда как само их существование дозволено еще Екатериной Великой. Маков предлагал алтари распечатать, а также разрешить строительство новых молитвенных зданий – но только без всякой торжественности, дабы избежать соблазна для православных. С этими соображениями, добавил министр, соглашается Московский военный генерал-губернатор князь В.А Долгорукий [604] . Но Александр II их не поддержал: он разделял распространившееся мнение о том, что интерес здесь, прежде всего, денежный, связанный с поступлением больших средств в Министерство внутренних дел [605] . Ведь всего за восемь месяцев до рассмотрения на Комитете министров прошения раскольников Маков отказал им в аналогичном ходатайстве об открытии алтарей, поддержав позицию Синода, о чем и докладывал императору [606] . Это случай с распечатыванием алтарей послужил причиной отставки Министра внутренних дел [607] . Верхи беспоповцев тоже решили воспользоваться юбилейной датой с пользой для себя, но здесь все обошлось без скандалов. Они презентовали императору адрес, изобилующий верноподданническими фразами и заканчивающийся весьма любопытным признанием, что слов для выражения нежных чувств и любви к августейшему дому у них как раз и нет... [608] Нужно отметить, что вообще беспоповцы гораздо реже обращались к властям: у них отсутствовала потребность в устойчивой церковной инфраструктуре и, следовательно, в разрешительных процедурах.
604
См.: Дело по ходатайству московских раскольников о распечатывании алтарей в часовнях Рогожского кладбища. 2 апреля 1880 года // РГИА. Ф. 1263. Оп. 1. Д. 4507. Л. 5-12.
605
См.: Валуев П.А. Дневник (запись от 14 апреля 1880 года). Т. 2. Пг., 1919. С. 83.
Маков Л.С. (1830-1883) – чиновник МВД, прослуживший там долгие годы, являлся начальником канцелярии министерства, товарищем министра А. Тимашева, затем в 1878-1880 годах и министром. На посту министра Маков пробыл недолго. Он покончил жизнь самоубийством в 1883 году из-за участия в неудачной финансовой махинации.
606
См.: Всеподданнейший доклад Министра внутренних дел. 14 июня 1879 года // РГИА. Ф. 1284. Оп. 241. Д. 78. Л. 368-369.
607
См.: Степанов В.Л. Дмитрий Андреевич Толстой // Российские консерваторы. М., 1997. С. 258.
608
См.: Адрес старообрядцев-беспоповцев прихожан Преображенского богадельного дома в Москве Александру II по случаю 25-летия его царствования (107 подписей) // ГАРФ. Ф. 678. Оп. 1 .Д. 58. Л. 1.
В 60-70-х годах отношение власти к русскому расколу скорее можно охарактеризовать как нейтральное. Все же Александр II, при всем своем спокойном отношении к староверию, не очень-то жаловал представителей этого малопонятного ему мира. Например, известна его резкая отповедь наследнику престола, который поддержал заявку московской группы на приобретение Николаевской железной дороги; отец долго наставлял сына по поводу того, с кем не следует связываться [609] . Личный друг Александра II – Министр двора князь А.В. Адлерберг – отклонял заманчивые денежные предложения раскольников: мол, если император узнает о подобных связях, то это может сильно повредить их дружбе [610] . Однако трагедия 1 марта 1881 года изменила многое, в том числе и отношение к расколу. Буквально на следующий день после взрыва бомбы в Петербурге выяснилось, что один из двух погибших с императором охранников – старообрядец из казаков. Его родственники настаивали на похоронах по раскольничьему обряду; К.П. Победоносцев выступил против, считая это оскорблением памяти императора – главы господствующей церкви. Но новый самодержец проигнорировал предупреждение обер-прокурора Синода и разрешил погребение по желанию родственников [611] .
609
См.: Уортман Р. Указ. соч. С. 253-254.
610
В феврале 1865 года один раскольник, прибыв в Петербург с каким-то прошением, обратился к А.В. Адлербергу, прося его посодействовать нужному решению. За эту услугу графу было предложено 100 тыс.руб. взаймы, на какой угодно срок. Опасаясь гнева императора, А.В. Адлерберг все же отказался // См.: ГАРФ. Секрет, архив. За. Д. 1508. Л. 8-9.
611
См.: Дневник государственного секретаря Е.А. Перетца (1880-1883 годы). М-Л 1927. С. 29.
Благосклонное отношение к расколу со стороны нового императора не замедлило проявиться и в государственной жизни. Именно при Александре III вышел в свет один из самых либеральных законодательных актов, регулирующих отношения со старообрядчеством. 3 мая 1883 года, накануне коронации в Москве, был обнародован закон «О даровании раскольникам некоторых прав общегражданских и по отправлению ими духовных треб». Староверам разрешалось творить общественную молитву; они получили теперь право совершать богослужение по своим обрядам не только в частных домах, но и в особо предназначенных для этих нужд помещениях; им дозволялось исправление и строительство часовен и других молитвенных зданий без изменения их общего наружного вида. Льготы не распространялись только на скопцов и тех, чей религиозный культ связан с изуверством и посягательством на жизнь и здоровье [612] . Разрабатывая этот документ, власти мотивировали его ограничением «усмотрения местной администрации в отношении к расколу более точным, нежели прежде, определением предоставляемых раскольникам прав» [613] . На совещании, обсуждавшем данный закон, выдвигалось даже предложение отказаться от разделения раскольников на более и на менее вредные согласия и секты. Как отмечалось, этот подход основан не на степени действительного вреда в отношении государства, на степени удаления от православия. Председательствовавший на совещании Александр III, был готов отказаться от сохранения подобной градации староверия. Этому помешали лишь возражения со стороны руководителей Государственного совета, правда, совсем иного – организационного порядка; они просили не умалять прерогативы данного органа и не принимать окончательного решения без его участия [614] . Русская партия – вдохновитель данного закона – не скрывала удовлетворения. М.Н Катков писал о восторжествовавшей справедливости, о восстановлении мира, нарушенного более двух веков назад, и замечал при этом, что полное уравнение православия со староверием все же было бы самым верным средством к окончательному решению этой проблемы [615] . Заметим, что разработка закона стала не менее трудным делом, чем, например, принятие нового таможенного тарифа. По воспоминаниям очевидцев, его прохождение в государственных структурах встретило мощнейшее сопротивление бюрократии, разумеется, во главе с К.П. Победоносцевым. Обер-прокурор Синода продолжал настаивать на включение в закон признаков, делящих староверческие толки на более или менее вредные [616] .
612
См.: Высочайше утвержденное мнение Государственного Совета «О даровании раскольникам некоторых прав гражданских и по отправлению духовных треб». 3 мая 1883 года // ПСЗ-3. №1545. Т. 3. СПб., 1886. С. 219-221.
613
См.: РГИА. Ф. 1149. Оп. 10. Д. 25. Л. 306.
Рассмотрению этого закона предшествовало обращение московских старообрядцев в Государственный совет, где они напоминали о своих заслугах перед престолом и отечеством.
См.: записка московских старообрядцев, приемлющих священство. 9 февраля 1883 года // ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. Д. 824. Л. 1-6.
614
См.: Дневник государственного секретаря Е.А. Перетца (1880— 1883 годы). С. 145.
615
См.: Дарование льгот раскольникам. 19 мая 1883 года // Катков М.Н. Собрание передовых статей «Московских ведомостей» за 1883 год. М., 1898. С. 237-238.
616
См.: Половцев А.А. Дневник государственного секретаря. Т. 1. С. 54-55.
Тем не менее, ободренные староверы стали трактовать дарованные им льготы довольно широко. Богатые представители раскола профинансировали издание книги «Исследование, служащее к оправданию старообрядчества», которая вышла большим тиражом. Ее автор, турецкий подданный В. Карлович, в соответствующем ключе описал страдания староверов за древнее благочестие, а также их чаяния о наступающем восстановлении истинной «народной русской церкви» – надежной опоре русского отечества [617] . От слов староверы перешли к делу: уже миссионерский съезд РПЦ, проходивший летом 1887 года в Москве, констатировал небывалое усиление раскола, пропаганда которого, с появлением закона от 3 мая 1883 года, велась совершенно свободно [618] . Например, поповцы с энтузиазмом принялись налаживать свою религиозную жизнь; выстраивание иерархии согласия полностью перешло под контроль богатых прихожан Рогожского кладбища. Был образован Духовный совет, куда вошли представители купеческой элиты Первопрестольной. Совет сильно ограничил влияние Архиепископа московского и всея Руси Савватия на постановлении попов; даже его выезды из Москвы требовали специального разрешения Совета. Попытки главы поповцев протестовать против такого порядка ни к чему не приводили [619] . С 1882 года попечители Рогожского кладбища получили право лишь информировать власти о происходивших там делах. С каждыми очередными выборами попечителей (раз в три года) вводились новые административные послабления. В результате за последующие десять лет жизнь кладбища постепенно приобрела вид автономного самоуправления. Регулярно стали проводиться публичные и торжественные богослужения, привлекающие народ; совершались разъезды староверческих священнослужителей по губерниям. Как отмечалось в МВД, эта – по сути, раскольничья – администрация представляла собой государство в государстве, где всем заправляли староверческие толстосумы и иерархи-самозванцы [620] . Обер-прокурор Синода К.П. Победоносцев стремился остановить победное шествие староверия. В начале 1890 года он настойчиво пытался внести в ненавистный ему закон от 3 мая 1883 года санкции за пропаганду раскола, которых там не было предусмотрено. Проект, внесенный Министерством юстиции в Государственный совет, устанавливал наказание за публичное содействие расколу: в первый раз – заключение в тюрьму сроком от 4 до 8 месяцев, а во второй – до полутора лет. Однако общее собрание Госсовета не поддержало усилия Победоносцева, возвратив проект на новое рассмотрение, а затем и вообще вернув в Минюст [621] .
617
См.: Раскольничий патриотизм // Истина. 1885. Кн. 100. С. 33-34.
618
См.: Письмо Обер-прокурора Синода К.П. Победоносцева Министру внутренних дел Д.А. Толстому. 22 сентября 1888 года // РГИА. Ф. 1284. Оп. 221. Д. 101. Л. Л. 5.
619
См.: Сведения о расколе // Истина. 1886. Кн. 104. С. 9-10. Савватий (1825-1898) – архиепископ московский и всея Руси (старообрядцев, приемлющих белокриницкую иерархию), в 60-х годах неоднократно арестовывался по обвинению в пропаганде раскола. Возведен в архиепископский сан после смерти в 1882 году архиепископа Антония // См.: Старообрядчество. Опыт энциклопедического словаря. М., 1996. С. 247-248.
620
См.: Записка «Раскольничьи учреждения в Москве, принадлежащие последователям Австрийской лжеиерархии» // РГИА. Ф. 796. Оп 445. Д. 337. Л. 27-29.
621
См.: Половцев А.А. Дневник государственного секретаря. Т. 2. С. 294.
В марте 1892 года делегация из пятнадцати староверов-поповцев посетила Грецию: они желали дополнительно удостовериться, что боснийский митрополит Амвросий, положивший в 1846 году начало Белокриницкой иерархии, не состоял до обращения к старой вере под запретом Константинопольской патриархии и крестился не поливательным (как утверждали беглопоповцы), а трехпогружательным крещением. Все это преследовало цель добиться от Вселенского патриарха признания старообрядческой иерархии «в сущем их сане». В случае успеха рогожане намеревались ходатайствовать и перед российским правительством о признании законности Белокриницкой иерархии, хотя бы наравне с католической или армянской [622] . Понятно, что в подобных вопросах правительство проявляло сдержанность и – при всей активности русской партии – не решалось переходить определенные границы. Потому-то настойчивые просьбы о распечатывании алтарей в часовнях Рогожского кладбища по-прежнему оставались без последствий, а попытки установить временные походные алтари признавались самовольными и незаконными [623] .
622
См.: Из бумаг Обер-прокурора Синода К.П. Победоносцева // РГИА. Ф. 1574. Оп. 2. Д. 59. Л. 6-6об.
623
См.: Всеподданнейший доклад Министра внутренних дел. 9 января 1886 года//РГИА. Ф. 1284. Оп. 241. Д. 91. Л. 15-17.
Вообще, о проблемах и просьбах староверов-поповцев мы осведомлены неплохо, поскольку, как уже отмечалось, существование этого согласия напрямую зависело от состояния церковной инфраструктуры, которая была на виду. (Главным делом белокриницкой иерархии всегда была забота о собственном существовании). Совсем иная картина наблюдалась в беспоповских толках, организационно-религиозные реалии которых продолжали оставаться малозаметными для окружающего мира. Причем ослабление гонений на раскол нисколько не ослабило взаимной отчужденности двух его ветвей – половцев и беспоповцев. Напротив, в новых условиях происходит их дальнейшее расхождение. Беспоповцы принимали веру своих «братьев» за разновидность никонианства. А белокриницкие иерархи, в свою очередь, категорически не желали ассоциироваться с крамольниками, смущавшими народ «своим ехидным учением» [624] . Как говорили, например, в Москве два основных течения старообрядчества, если где и пересекались, то лишь в известном ресторане у Егорова в Охотном ряду. Это заведение, в трех поколениях принадлежавшее раскольничьей семье, пользовалось большой популярностью в староверческом мире пореформенной эпохи. Здесь происходили споры о вере, устраивались дебаты, в которых участвовали и известные фабриканты – например, федосеевец Викула Морозов. Купеческая элита Первопрестольной была частым гостем трактира: для ее визитов был отведен специальный зал. Сюда любил захаживать И.С. Аксаков и другие любители староверия. А вот люди далекие от раскола попасть в ресторан не могли; кстати, сектантов здесь не приветствовали [625] .
624
См.: Кельсиев В.И. Исповедь // Литературное наследство. Т. 41-42. М., 1941. С. 302.
625
См.: Сектанская Москва // Утро России 1917. 12 февраля.
Не смотря на старообрядческий ренессанс 1880-х годов, внешне он не особо сказался на беспоповцах. В этих староверческих слоях по-прежнему шла интенсивная, но закрытая жизнь. Так, в 1883 году на Преображенском кладбище прошло собрание, именуемое собором, куда съехалось более 180 федосеевских наставников со всей России [626] . Однако властям об этом событии стало известно лишь спустя два года; до этого они не располагали никакой информацией даже о самом факте проведения собора в Москве, не говоря уже о причинах его созыва и о характере заседаний. Обширная деятельность федосеевцев находилась практически вне правительственного контроля. Это подтверждают донесения московского военного генерал-губернатора князя В.А. Долгорукого в МВД. Он сообщал о:
626
См.: Объяснительная записка к проекту нового устава Преображенского богадельного дома // РГИА. Ф. 1284. Оп. 222. Д. 107а. Л. 45об.
«замкнутом и таинственном образе жизни беспоповцев... наблюдение за которыми, несмотря на всю тщательность его, представляется весьма затруднительным» [627] .
И властям действительно нелегко было разобраться, за кем наблюдать, поскольку большинство беспоповцев числились самыми обычными православными и не проявляли публично свою староверческую принадлежность – о ней, как правило, становилось известно лишь после смерти этих приверженцев раскола. Архивы содержат немало дел с разбирательствами но поводу завещаний православных хоронить их на старообрядческих кладбищах. Для примера сошлемся на случай с потомственной почетной гражданкой Е.П. Соколовой. В духовном завещании московской купчихи средней руки говорилось, что сто тысяч капитала и недвижимость она передает Преображенскому богадельному дому, а похоронить себя просит на раскольничьем кладбище. Эта просьба вызвала большое недоумение, поскольку она значилась православной по крещению, о чем имелись соответствующие записи. Законная наследница (родственница купчихи и жена коллежского секретаря) решила подать в суд заявление о своих правах – собственно, поэтому данный случай и получил огласку. Московский окружной суд принял ее сторону, признав недопустимым православной делать завещательные распоряжения в пользу раскольничьих обществ [628] . Подобные факты лишний раз указывают на истинное религиозное лицо российского купечества, заретушированное синодальным официозом.
627
См.: Письмо Московского военного генерал-губернатора В.А. Долгорукова в МВД. 25 мая 1889 года // РГИА. Ф. 1284. Оп. 221. Д. 101. Л. 46об.
628
См.: По отношению Московского генерал-губернатора о сделанном потомственной почетной гражданкой Е.П. Соколовой завещания в пользу Преображенского богадельного дома // РГИА. Ф. 1284. Оп. 222. Д. 132. Л. 2-8.
4. Капиталистические реалии и народные низы
В завершение раздела необходимо сказать и еще об одной ключевой теме, характеризовавшей староверческий мир в пореформенный период. Настойчивым встраиванием в общую систему капиталистических отношений далеко не исчерпывались задачи купечества, основной костяк которого сформировался в рамках старообрядческой общности. Расщепление хозяйственной модели раскола сопровождалось крайне болезненными процессами, начавшимися с середины XIX века. Утверждение в экономике буржуазных ценностей, куда погружались староверческие хозяйства, приводило их к жесткой конкуренции с предприятиями, учреждаемыми дворянством и иностранными предпринимателями. Экономике раскола, изначально нацеленной на создание и поддержание социальной инфраструктуры единоверцев, были чужды буржуазные ценности. Для нее это стало серьезным вызовом, заставившим задуматься, как никогда ранее, о повышении производительности труда, рентабельности, сокращении издержек. К тому же усиление конкуренции неизбежно сопровождалась концентрацией производств, начавшей набирать силу сразу после отмены крепостного права. Процесс особенно затронул ткацкую и бумагопрядильную отрасли: доля продукции, вырабатываемой на постоянно укрупняющихся фабриках, неуклонно росла [629] . Как замечал Председатель Московского биржевого комитета Н.А. Найденов, в пореформенный период:
629
См.: Рындзюнский П.Г. Утверждение капитализма в России. М., 1978. С. 195-196.