Грани
Шрифт:
— Жаль, конечно, что мне придется умирать с мыслью о том, какие вы, эльфы, поганцы, — сказала я удовлетворенно, всем видом давая понять, что умереть с этой мыслью мне будет очень приятно.
Такого поругания собственного племени эльф вынести уже не мог. Остроухие вообще очень серьезно относятся к смерти и мыслям о ней. У них считается, что самые достойные после смерти становятся ясенями, дубами, тополями и так далее, в зависимости от прожитой жизни. Тем, кто запятнал свою жизнь недостойными поступками, эльфийская вера
Понаблюдав за тем, как усталость и апатия в эльфе борются с патриотизмом, я с удовлетворением отметила, что патриотизм победил.
Проворчав сквозь зубы что-то нелицеприятное про меня и моих ближайших родственников, эльф мелодично замурлыкал заклинание, делая аккуратные пассы руками. Со стороны двери раздался тихий треск, который не потревожил сон моих сокамерников. Тоже мне, боевые маги! Обленились совсем в неволе.
— Эй, эльф?! — встревожено зашептала я, увидев, что остроухий не подает признаков жизни. — Ты что? Не умирай!
Он, кажется, совсем не дышал. Я наклонилась над ним, с ужасом замечая, как заостряются черты его лица и поникают острые кончики ушей. Ну уж нет! Так просто умереть я ему не дам!
— Извини, — пробормотала я. — Никогда не делала искусственное дыхание, но теорию я знаю.
С несвойственной умирающим прытью эльф оттолкнул меня и сердито рявкнул:
— Не оскверняй мои последние минуты своим присутствием, женщина!
— Сам дурак! — обиделась я. — Я их не оскверняю, а украшаю своим присутствием!
Эльф картинно вздохнул, закатив глаза, потом сложил руки на груди, особым образом переплетя пальцы, и опять начал заостряться.
— А ты когда-нибудь спал с человеческой женщиной? — брякнула я первое, что пришло на ум. Смотреть на это умирание у меня не было никакого желания, но бросить эльфа я тоже не могла. Ведь именно из-за меня он лишился остатков сил и поэтому решил умереть.
— Что?! — совсем не по-эльфийски возмущенно завопил умирающий. — Да как ты смеешь?!
Потом, чуть помолчав, осторожно осведомился:
— А что, ты предлагаешь себя?
Я задумчиво посмотрела на его прекрасные черты лица, длинные тонкие пальцы, которые наверняка знают толк в ласках, но вовремя опомнилась:
— Как ты мог подумать такое! Я, между прочим, почтенная замужняя дама!
— Вдова, — уточнил эльф.
Ага, значит, ты, голубчик, все наши разговоры прекрасно слышал. А то лежал с отрешенным видом, будто не от мира сего.
— Это еще не доказано, — возразила я. — Мой муж — некромант. Не думаю, что он мертв. В крайнем случае, не совсем мертв.
— А… — обронил эльф и снова приготовился умирать.
Я решила не встревать. Ну, хочется кому-то умереть в сыром подвале — его дело. Еще неизвестно, что ждет меня завтра, может, придется лечь рядом с эльфом.
Эльф лежал, лежал… потом открыл глаза и воззрился на меня с нескрываемой злобой.
— Ты!.. — прошипел он. — Из-за тебя я даже умереть спокойно не могу!
— Чем я тебе мешаю?
— Из-за тебя меня одолевают всякие мысли, — нехотя признался эльф.
— Какие?
— Разные, — лаконично ответил он, но даже в серой темноте подвала было заметно, как он покраснел.
— Послушай, — сказала я задушевно, — а я знаю, что с тобой случится, когда ты умрешь с такими мыслями!
Эльф ничего не сказал, но посмотрел на меня с любопытством.
— Мы с Отто артефакты иногда на продажу делаем, причем пользуются они неизменным спросом, — сообщила я гордо. — Каждый артефакт вырезается из высококачественной древесины, формой напоминает мужское достоинство и повышает потенцию. Между прочим, я провела некоторые теоретические исследования, в результате которых сила арт…
— Уйди! — взревел эльф так громко, что разбудил всех в подвале, а может быть, даже и охраняющих нас стражей. — Или я тебя сам убью!
— Какие же вы, эльфы, нервные, — сказала я, торопливо вскакивая.
— Ты что там? — сонно спросил меня Отто, когда я мостилась к нему под бочок. — Эльфа домогалась?
— Нет, — отрезала я.
— Ну и правильно, — пробормотал лучший друг. — Их надо беречь, они хрупкие…
— …А теперь из-за нее мы не можем поесть, — прорвались чьи-то слова сквозь мой сон.
Я открыла глаза и вскочила, стряхивая с себя остатки дремоты. На меня смотрели голодные мужские глаза. Причем в большом количестве. И мне это совсем не понравилось.
— Что случилось? — спросила я с холодной вежливостью.
— Дверь не открывается, — сообщили мне. — Нам завтрак приносили и не смогли ее открыть.
— А я тут при чем?
— Это ведь ты ее заблокировала.
Меня взбесило, что это было сказано с уверенностью в моей вине.
— Нет, это была не я.
— А эльф сказал, что это ты.
Мое мнение об эльфах вообще и о мужском поле в частности упало до нуля. Пришлось сказать с гордым видом:
— Да, я. И что дальше?
— Зачем ты это сделала, золотце? — спросил Отто.
— Чтобы к нам сюда никто не проник, — объяснила я. — Или ты забыл, что нас казнить хотели?
— Нас-то не хотели казнить, — заметил рыжий. — Нас как раз хотели покормить.
— Значит, — сказала я злобно, — вас устраивало ваше положение? Вы согласны были за кормежку отдавать все свои силы и сидеть месяцами в подвале? Да они наверняка вместе с едой сюда и тот артефакт, который энергию выкачивает, принесут. Вам бы мне спасибо сказать, а не ругаться!