Граница безмолвия
Шрифт:
— Ну, уж это вряд ли. Из-за нерасторопности финской и норвежской контрразведок, Лапландия [27] буквально наводнена русскими шпионами. Другое дело, что русским сейчас не до стратегических операций в Ледовитом океане. С этим согласиться можно. Что еще?
— Наши субмарины обследовали грот на Фактории.
— Вот это уже по-настоящему интересно, — оживился вице-адмирал.
— Там побывало три группы водолазов. Обнаружены две недалеко расположенные друг от друга пустоты в скальном грунте, которые можно расширить и соединить между собой. Через карстовый пролом в один из гротов поступает
27
Историческая область Скандинавии, охватывающая северные части Швеции, Финляндии и Норвегии.
— Теперь главное, чтобы русские не догадались о существовании этой подводной базы. Но об этом мы позаботимся. А что обнаружено в местности, на которой будет располагаться база «Норд-рейх»?
— Полное полярное запустенье, господин вице-адмирал. Однако остатки хижины и еще какого-то строения, очевидно, склада, сохранились.
— У русских это называется «лабазом».
— Придется запомнить.
— Вам теперь придется многое познать из того, чем и как живут русские северяне.
Хоффнер знал, что сам вице-адмирал начинал свою службу в торговом флоте. На Севморпути он не раз общался с русскими моряками и даже умудрился побывать в некоторых северных русских портах. К тому же он неплохо владел русским. Все это как раз и учитывали в штабе Верховного командования, когда решали, кого назначить на пост командующего Стратегическими северными силами.
— Облеты этой территории с моря пока прекратить, чтобы не привлекать внимания.
— Но это уже не в моей компетенции, господин вице-адмирал.
— «Господин командующий», — уточнил фон Штинген. — Впредь обращаться ко мне только так. А что касается компетенции… С сегодняшнего дня вы являетесь начальником штаба Стратегических северных сил, оставаясь при этом и комендантом базы «Зет-12», где, собственно, и будет располагаться ваш штаб. Добро Кейтеля на это назначение я уже получил. Представление о повышении вас в чине до оберста будет направлено завтра.
— Благодарю, господин командующий, — сдавленным, явно расчувствованным голосом проговорил Хоффиер.
— Первый приказ, который вам придется выполнить с полным напряжением сил, — подготовка плана операции по захвату острова Фактория и пограничного форта, которые тоже станут подразделениями базы «Норд-рейх». Однажды утром русское командование вздрогнет от того, что узнает о появлении у себя в тылу крупной военной группировки. Они сдерживают нас на норвежской границе, а мы предложим создание заполярного фронта у них в тылу.
— Считаете, что Верховное командование утвердит этот план?
— Если вы постараетесь сделать его убедительным, Хоффнер. Мы должны доказать, что, обладая сравнительно небольшим соединением вермахта, поддерживаемым авиацией и флотом, сможем взять под контроль не только основную часть Северного морского пути, но и установить контроль над огромными северными территориями России, отвоевывать которые русским придется очень тяжело, снимая при этом боеспособные части с западных фронтов. — Голос вице-адмирала становился все тверже и увереннее. В нем появились некие бонапартистские нотки. — Пока основные силы вермахта и люфтваффе будут выяснять отношения с русскими под Москвой и Ленинградом, мы сотворим в тылу русских некую полярную империю, мощный Норд-рейх. Привлекая при этом к сотрудничеству местные народности и создавая из них некие военно-полицейские силы.
— К созданию плана приступаю немедленно, господин командующий.
— Снимки и донесения разведки немедленно доставить мне. Самолетом.
— Кстати, об этом же, о создании некоего сибирского ханства в районе Северного Урала и в бассейне рек Оби и Енисея, мы вели беседу с бароном фон Готтенбергом. Правда, это был лишь короткий обмен мнениями, но у Готтенберга есть свои соображения на сей счет.
— Вот и привлекайте его к составлению нашего плана, Хоффнер. В конце концов, именно он назначен начальником особого отряда по созданию северных континентальных авиабаз, и это в его подчинении находятся теперь коменданты баз «Северный призрак» и «Норд-рейх».
18
Выйдя на балкон, они какое-то время все трое прислушивались к холодному безмолвию Арктики. В бинокли старший лейтенант и старшина видели, что на заставе уже успокоились и, кроме часового на вышке да нескольких солдат, устроившихся вдоль берега с удочками, — единственное достойное мужчин развлечение в здешних краях — никого не было. Возможно, сейчас они тоже собирались группами в казарме, красном уголке и просто во дворе форта, чтобы обсудить появление германского самолета.
— Ладно, — подытожил это бдение начзаставы. — Тревогу играть поздно, ситуацию прояснить тоже пока что не представляется возможным, так что садимся за стол, погранохрана, самое время подкрепиться. Что там у нас на обед, ефрейтор Тунгуса?
— Уха давно готовый. Консерва сейчас откроем. Спирта есть, — отрапортовал тот.
— Главное, что «спирта есть», — признал Загревский.
Там, на базе, с которой шло обеспечение продовольствием заполярных застав, наверняка сидели истинные сибиряки, которые понимали, что такое пятидесятиградусные морозы и полярные ночи, и как много значит в таких условиях спирт для солдата. Поэтому Ордаш был приятно удивлен, когда, прибыв на заставу и войдя в должность старшины, выяснил для себя, какое количество «огненной воды» поставляют сюда ежегодно. При том, что какие-то запасы её остаются с прошлых лет, поскольку командиры жестко следят, чтобы спиртом никто не злоупотреблял.
Они выпили за службу и за непобедимую Красную… Молча закусили и налили по второй. Отступив от твердого правила, Загревский не отослал ефрейтора на второй этаж, а позволил оставаться за столом вместе с «камандырами». Тем более что в обязанности Оленева входило «довольственное обеспечение» стола. И именно ефрейтор первым обратил внимание на то, что срывается ветер и в заливе поднимается большая волна.
— Пусть поднимается, — отмахнулся начальник заставы. Все пограничники знали, что он на удивление быстро пьянеет, и чем больше выпивал, тем все более беспечным и бесшабашным становился. — Все равно на ночь остаемся здесь. Ты, Тунгуса, отвечаешь за печку-буржуйку. Задача ясна?
— Так точна, товарища старший лейтенанта.
— Когда ты научишься хотя бы эти три слова — «товарищ старший лейтенант» — по-человечески произносить? — поморщился Загревский. И был ошарашен, когда Оленев неожиданно, со свойственной ему невозмутимостью, ответил:
— Зато я по-тунгусски все правильно произношу. Когда слова тунгусские, я их очень бережно произношу, да… — Причем молвил он это на чистейшем русском, без какого-либо коверкания слов.
— Слушай, старшина, а ведь, кажется, среди нас объявился тун-гусский буржуазный националист? — сразу же обратил на это вни-мание Загревский.