Границы реальности

Выговский Роман

Джейсон приходил в себя, боль жадно вонзилась в голову. Глаза открывались медленно, взгляд долго не мог сфокусироваться. Дощатый пол маячил перед лицом, пахло сухими травами и дымом. Всё тело налилось свинцом, мысли путались. Джейсон попытался пошевелиться – не смог. Верёвки держали крепко.

– Я напоил тебя отваром сонной ящерицы, – Нагуэль неспешно раскурил трубку, – теперь ты безвреден как дитя.

– Как тебе удалось обмануть меня? – пробормотал Джейсон.

– Не я обманул тебя, а ты себя и давно, – ответил старик. – У тебя сейчас много времени, подумаешь о жизни, о

том, что послали тебя на смерть. Об уважении подумаешь, о чести.

– Я хотел стать лучшим из лучших, – прохрипел пленник, – не ты ли говорил мне о совершенстве, о жертвах на Пути?

– Глупая голова и пса погубит, – улыбнулся Нагуэль, – твое воззрение слабо, оно омрачено, ты не видишь совершенства. Ты неверно истолковал всё, чему я тебя учил.

Джейсон застонал, с трудом перевернулся на бок, чтобы не видеть старика.

– Тобой воспользовались, как вещью, лежи теперь, как вещь, на полу и думай о природе всех вещей. – Нагуэль развернулся и вышел, оставив черноволосого мужчину лежать связанным.

Айлен прикрыла глаза, пыталась уснуть. Тревожное видение кончилось, но сердце по-прежнему щемило, на душе – печаль. Девочка села на кровати, рука коснулась пера: спасибо предкам за помощь.

«Почему я не смогла её спасти? Мне так хотелось, чтоб добрая женщина жила».

Айлен свесила ноги вниз, спрыгнула на пол. За окном светила бледная луна, круглая, как четвертак. Блёклый свет лился через окно в комнату, тени оживали.

Девочка подошла к окну, выглянула наружу. Верхушки деревьев растворялись в ночном небе, пытаясь дотянуться до далёких звезд. Серебристые облака укрывали небосвод, легкий туман стелился по траве. Тихо, не шелохнётся ни один лист, ни одна травинка. В стойле, подняв заднюю ногу, спала Наннук. На отопительном котле, свернувшись клубком, дремал ленивый кот, и только Айлен не могла уснуть.

«И дедушка не спит. Скоро придёт».

Нагуэль появился спустя несколько минут, брови нахмурены, плечи согнулись под тяжестью лет.

– Что не так, дедушка? – взволнованно спросила Айлен, подбежала к старику.

– Неважно, – отмахнулся Нагуэль, присел на стул у стены, – ворон уже в клетке.

Внучка подтащила стул, села рядом со стариком. Поглядывала беспокойно, но ни о чём не спрашивала. Знала: Нагуэль устал, даже трубку не курит. Захочет рассказать – заговорит сам. Айлен понимала без слов.

– Будут ещё гости, – неспешно проговорил Нагуэль, – много. Тебе надо уходить в горы.

Айлен нахмурилась, поняла – дед останется здесь. Встретит врагов на пороге дома. Не побежит, не скроется. Старый шаман не мог поступить так, никогда не поступал.

– Оседлаешь Наннук, она донесёт тебя до дома в горах, – продолжил старик, – там будет безопасней.

– Дедушка, мы можем поехать вместе, – не сдержалась Айлен, – ты ещё столько можешь мне показать.

На сухом, темном, как древесина, лице Нагуэля прорезалась счастливая улыбка. Рука старика указала на перо в волосах девочки.

– Я буду там, с предками. Мы не прощаемся.

Потянулся к трубке на поясе, неспешно набил травяной смесью. Зоркий взгляд устремился за окно к ночному светилу. Лунный лик окрасился багровым.

«Видение лишь подтверждает то, что прозреваю». Затянулся, сизый дым струйками потек из ноздрей.

Бледный свет сквозь окно падал на сосредоточенное лицо, крупный с широкими крыльями нос, глубокие, как океаны, глаза. На стуле у стены сидел не старик, а сама сила – принявшая облик сухого, но всё ещё крепкого индейца.

– Пора собираться, Айлен, – Нагуэль встал со стула, – бери только необходимое. Еду я завёз в домик на той неделе.

Вышел из комнаты, трубка коснулась губ. Травяная смесь бодрила, силы восстанавливались, восприятие обострялось. Нагуэль подошел к плите, поставил чайник.

Айлен собралась быстро. Взяла кое-что из одежды, записи и Дымка. Кот лениво посапывал на дне корзины, уткнувшись носом в теплый бок.

Нагуэль запел, протяжно и громко. Призывал стихии. Воздух на кухне запах озоном. Айлен прежде не слышала этой песни, прислушалась. Память впитывала словно губка, слова вспыхивали в сознании, оживали. Голос старика становился звонче, сильней, огонь на плите полыхнул, в форточку подул свежий ветер. Следом отозвалась вода, заревела, чайник едва не слетел с плиты на пол. Земля под домом заскрипела последней. Лампочка на кухне взорвалась, осколки стекла разлетелись по комнате. Дымок тихо муркнул, высунул любопытную пушистую мордочку из корзины.

Нагуэль умолк. Плечи распрямились, в глазах полыхало пламя. Айлен также ощутила бодрящий прилив сил. Корзина с котом осталась на лавке у стены, девочка села за стол. Старик снял с плиты чайник, молча разлил по чашкам отвар. Айлен проворно схватила горячий напиток, принюхалась. Пахло полынью и чем-то ещё резким, следом улавливались более тонкие ароматы. Кухня заполнилась дурманящим запахом трав.

Нагуэль отпил первым, мог пить даже горячее, девочка решила подождать, пока немного остынет.

– Расскажи мне о сне, Айлен, – отхлебнув душистого отвара, произнёс старик.

«Помолодел, – отметила девочка, – расправил крылья, словно орёл».

Нагуэль прочел во взгляде, улыбнулся.

– Да, дедушка, – кивнула, – сон был тревожный.

– Зло подбирается к сердцам, – Нагуэль указал рукой на подпол, – даже тех, кто силён духом, сумело схватить за живое.

Айлен подула на чай в чашке, осторожно отхлебнула.

– Город, целый город лежал мёртвым. Серый, безжизненный, я видела, как по углам прячутся злые тени в обликах людей. Теней становилось всё больше, они сбивались в кучу и шли вперед. Их вёл большой жестокий человек.

– Ты запомнила его лицо? – спросил Нагуэль строго.

– Да, дедушка, – ответила девочка без заминки.

– Избегай его, – в голосе старика прозвучала сталь, – опасный, большая сила за ним. Тёмная сила, – бережно взял внучку за руку, – ты ещё не готова для встречи с ним. Но он будет искать.

– Я видела, – кивнула Айлен, – тьма в его сердце пыталась схватить меня, ревела. Я спряталась. Сделалась маленькой и взлетела в небо. Там и нашла её.

– Кого ты нашла, Айлен? – спросил Нагуэль, отхлебнул отвара, расслабился.