Гравитация
Шрифт:
Я жду, пока не слышу, как она спускается по лестнице.
— Почему вы двое вместе? — спрашиваю я.
— Мы…Я …Джексон? — Ло бросает на него взгляд.
— Бомба в школе была спланирована, — говорит Джексон.
— Бомба? Мама сказала, что пожар возник от электропроводки.
Джексон смотрит на меня чуть ли не в разочаровании, словно он ожидал от меня большего: я не буду верить всему, что мне говорят.
— Нет. И мы убежали не во время, — он ходит по комнате, проводя рукой по волосам и почёсывая подбородок. — Зевс теряет терпение, и он не из тех лидеров, кто беспокоится
— Геноцид, — произносит Ло. Слово повисает в воздухе, словно тёмное облако, нависшее над нами. — Именно поэтому я должен был помочь. Я – следующий лидер. Кроме того, Джексон думает, они убьют нашу маму, как только она откажется сотрудничать. Это всё, что он мне сказал. Он подошёл ко мне, как только узнал. Признаю, — говорит он, смотря на Джексона. – Мне потребовалось время, чтобы поверить ему, но доказательств так много. Плюс…
— Подожди, — говорю я, в замешательстве, размахивая руками в воздухе. — Что ты подразумеваешь под наша мама? Наша – это чья?
Глаза Лоуренса перемещаются с меня на Джексона.
— Серьёзно? Ты не мог быть честен с ней хотя бы в этом?
— Вы… братья? – спрашиваю я, складывая всё вместе. Я закрываю лицо руками, надеясь, что я не сильно устала, поэтому способна думать. — Убирайтесь, — говорю я. — Оба. Я хочу побыть одна.
Джексон пытается объяснить, но я указываю на дверь прежде, чем он может продолжить.
— Я сказала, убирайтесь!
Я так устала от всех этих секретов.
Мама врывается, услышав мои крики.
— Что случилось? – говорит она мне.
— Я устала.
Она переводит взгляд с меня на парочку и кивает.
— Хорошо, ребята, с неё достаточно.
Как только они уходят, у меня появляется возможность обдумать то, что они сказали и, что всё это значит. Я чувствую комок в груди. Ло постоянно целует меня на публике так, словно помечает свою территорию. Джексон напрягается каждый раз, когда видит Ло со мной. Я не могу поверить, что они мне не сказали. Нет, я не могу поверить, что он не сказал мне, потому что я знаю, что это всё из-за Джексона. Он мог бы в любой момент рассказать мне, что Ло – его брат. Почему он не сделал этого? Почему он не был честен? Я падаю на кровать, заворачиваясь в одеяло. Изнеможение побеждает меня прежде, чем я понимаю, что заснула.
Когда я просыпаюсь, на улице уже темно, и мои часы показывают час ночи. Я поворачиваюсь в кровати, протирая заспанные глаза, и замираю, когда нога касается чего-то твёрдого.
— Рад, что ты проснулась, — я опускаю руки, находя Джексона, сидящего у подножия моей кровати. — Прости, я тебя напугал?
Я колеблюсь, разрываясь между тем, чтобы сказать ему уйти и желанием узнать больше.
— Почему ты мне не сказал? – мой голос твёрд.
Он обходит кровать и садится рядом со мной.
— Прости. Это было эгоистично и низко. Я просто… Я хотел, чтобы ты мне доверяла не из-за него, чтобы ты доверяла именно мне, – его лицо становится более жёстким, и я понимаю, что он ревнует к Ло.
— Ты знаешь, доверие строится на честности, а не на утаивании всяких вещей. И я начала доверять тебе, но сейчас… я не знаю, — я отодвигаюсь, пуская его на кровать.
— Прости, – произносит он снова.
Я смотрю вглубь комнаты, желая злиться, но не могу сдержать любопытства.
— Что ж, расскажи мне, как это происходит. Как вы с Лоуренсом можете быть братьями?
Он поправляет:
— Мы не братья. В нас может течь одна кровь, но он мне не брат. Я практически его не знаю. Моя семья находится на Лог. Для Картье я был всего лишь ошибкой, – он откидывается назад, его лицо краснеет, но не от смущения, а от злости. — Ты знала, что патч существует не так давно?
— Нет, не знала.
— Ещё несколько лет назад ничего не препятствовало людям видеть Древних. Ты можешь догадаться, что произошло: гормоны взяли верх, привлекательность затмила логику, и на свет появилось несколько гибридов. Сандре Картье, моей биологической матери, было двадцать два, когда появился я. Думаю, она заинтересовалась моим отцом, и он ею тоже, но всё это не имело значения. Мои бабушка и дедушка пришли за мной. Видишь ли, наполовину ты человек или нет, даже если ксилема попала в тело всего один раз, её становится всё больше и больше. Я стал полностью Древним буквально через три месяца после рождения. Я никогда не видел свою мать и не знал, кто она такая, пока не прибыл сюда. Мой дедушка боялся, что я почувствую связь и начну её искать, поэтому всё мне рассказал. Я согласился не разговаривать с ней, и я действительно этого не делал. Но когда я понял, что она в опасности, я должен был сказать Лоуренсу… Независимо от того, что происходит, я не хочу войны.
— Это ужасно, – говорю я.
Он поднимает взгляд.
— Я знаю. Я догадываюсь, что бабушка с дедушкой предполагали, что я буду её ненавидеть за то, что она меня бросила. И я должен, но не могу.
Он выглядит слишком грустным и разбитым, поэтому моё тело двигается, прежде чем я вспоминаю, что должна на него злиться. Я прижимаюсь к нему, заключая его в объятия, посылающие поток тепла через моё тело. Я отодвигаюсь медленно, настолько медленно, что могу чувствовать его дыхание напротив моей шеи, щеки и губ.
Джексон отстраняется, и возникает ощущение, что тепло покинуло моё тело вместе с ним. Он неловко улыбается и чешет подбородок.
— Я думал, ты злишься на меня.
Я смотрю вниз.
— Я и злюсь… или злилась. Думаю, я поняла, почему ты ничего мне не сказал, но это не делает то, что ты сделал, более правильным. Если ты хочешь, чтобы я тебе доверяла, ты должен быть честен со мной. С этого момента, понял? И ты тоже должен мне доверять. Ничего не получится, если мы не будем открыты друг другу.
Он наклоняет голову, словно что-то рассматривая, и затем произносит:
— Я действительно тебе доверяю, и я докажу это. Пойдём со мной в одно место.
— Куда мы идём?
— Увидишь.
Джексон открывает окно, впуская в комнату лёгкий бриз. Я тянусь к свитеру и накидываю ботинки.
— Хорошо, я готова, – говорю я, но затем останавливаюсь. — Подожди, а как же Лишение?
Большинство Лишений, сделанных им в последнее время, были очень короткими, но он ещё ни разу не пропускал ни одной ночи.