Гражданская самооборона
Шрифт:
Прикидывая действия противника и свои возможные ответы, Егору вспомнился сегодняшний сон: «В рот компот! Это что ж получается, подкорочка меня предупреждала, что ли? Да ну, не может быть…» Он постучал по дереву, вспоминая через какое плечо нужно плеваться и поворачивая голову всё-таки налево, присел от неожиданности.
Из кустов, неподалёку, выехал вчерашний возок…
— Мама дорогая! Ну, только тебя мне сейчас для полного счастья не хватает, — растерянно пробормотал Горыныч, глядя на счастливое лицо мальчишки-полководца. — Блин! И чего вам не спится-то?
А тот не скрывал радостной улыбки, и что-то неразборчиво чирикал через плечо, своей бесплатной рабочей силе. Женщина, как и накануне, тупо толкала тележку перед собой и выехала на середину поляны, по всей видимости, подчиняясь неслышным приказам. Что хотел сотворить юный кукловод Гору было понятно, насмотрелся вчера, но нынешняя ситуация была посложнее, тем более, что вертолёт наверняка имел пулемёты, как минимум, а значит, опасность представлял нешуточную. Парень хотел крикнуть, предупредить об этом, но услышал еле различимое в приближающемся шуме собачье ворчание и, встретившись с глазами пса, словно почувствовал немой приказ: «Не вмешивайся!»
Пожав плечами, Горыныч отодвинулся чуть дальше за дерево: «Да делайте вы тут, что хотите!»
И тут канадский Bell, Егор хорошо знал эти аппараты, выполз из-за крон деревьев прямо на них, разгоняя со страшной силой вокруг себя винтами воздух. Парнишка в центре поляны аж заверещал от восторга и потянулся в сторону стальной гигантской птицы всем телом, пытаясь встать на непослушные ноги. Машина до этого следовавшая уверенным курсом, словно натолкнулась на какую-то преграду, и остановила своё движение, затрепетав низко над землёй, как пойманная в силки птица. А подросток-мутант, сверкая глазами приподымался всё выше и выше и в какой-то момент отпустил руки убрав их с поручней, будто хотел дотянуться до необычной игрушки, которой у него никогда до этого не было. Вертолёт, дёргаясь и мотая из стороны в сторону хвостовым оперением подбирался как кролик к удаву нехотя, но неотвратимо и тут случилось непоправимое: искалеченные ноги мальчишки не выдержали непривычной для них нагрузки и он рухнул в возок, от неожиданности утратив концентрацию, тяжёлый многотонный канадец, получив свободу тоже растерялся. Пилот, пришедший в себя, резко дёрнул штурвал и, потеряв баланс на низкой высоте клюнул мордой вниз, заваливаясь на незадачливого маленького командира. Машина грохнулась на землю, подминая его вместе с женщиной под себя и двигаясь по инерции, пропахала по земле, ломая винты. Скрежеща и воя работающей турбиной, она ещё раз уже перед самыми зарослями подскочила на десяток метров вверх и вломилась в густую зелень, разваливаясь на части.
Егор, наблюдая за всем этим со стороны, чего-то такого приблизительно и ожидал. В голове крутилось дурацко-спичечное «Не играй с огнём!» непонятно каким боком, вязавшееся со случившимся. Но он уже привык к тому, что в его жизни, в последнее время, случайностей практически не бывает! А значит, и этот, придуманный кем-то рекламно-предупредительный слоган, наверняка, что-то значил, только вот что? Странные мысли отвлекли от трагедии, но Гор и не торопился глянуть на её последствия, успеется. Один из пассажиров в последний момент сумел-таки выметнуться из кабины, но силу инерции ещё никто не отменял, и его бросило на деревья, словно тряпичную куклу. Вряд ли он остался цел и невредим, а про пацанёнка и вспоминать не стоило — железная махина размазала его просто в шмяк. Но Горыныч по этому поводу особо не грустил, хорошо, что именно так всё закончилось: Говорун, вмешавшись, избавил их от разборок (хотя стоило бы понять в чём, собственно, дело?), а вертолёт разворотил пол поляны (хорошо хоть не взорвался!) в другом направлении, не задев их лагерь.
Вот такие вот дела, жизнь в очередной раз обозначила свои незатейливые принципы — кому-то дальше кувыркаться под солнышком, а кому-то отправляться на тот свет…
Глава VIII
Гор с опаской подходил к исковерканной машине, в любую минуту ожидая взрыва горючего или боеприпасов, которые наверняка были на борту. Объяснений, зачем и почему рисковал своим здоровьем, не требовалось. Даже пса заинтересовало происходящее, а уж ему сам бог велел разобраться с неожиданными визитёрами. Но одного взгляда было достаточно, чтобы понять — в живых никого не осталось. Только сама вертушка подавала ещё какие-то признаки жизни, недовольно фыркая чем-то внутри, а всё остальное, как сказал бы Крокодил: «Труба-барабан!..» Толстые древесные сучья, на которые со всего маху грохнулась железная птица, прошили кабину и салон, насадив всех, кто там находился, как шашлык на шампуры. Он не стал вглядываться в искромсанные тела и отыскивать какие-нибудь признаки дыхания, пульса и всего такого прочего, в любом случае, помочь бы не смог. Не было чем, где и кому. Последним кого Егор осмотрел, был парняга, выбросившийся на всём скаку из падающего вертолёта.
Подобравшись к несчастному, Горыныч удивился.
Перед ним лежал один из тех двух бойцов, которых он так жёстко поприветствовал в гостиничном номере Городка. Судя по металлической фиксе, сверкавшей во рту — это был Зуб. Приличный боец, но теперь совсем не опасный. Неестественное положение рук и ног, какая-то изломанность в обмякшем теле говорили о том, что у него серьёзно повреждён позвоночник. Он часто и тяжело дышал, но был в сознании. Заметив Егора, скривил губы, и непонятно было, то ли улыбнулся, то ли оскалился от бессильной злобы.
— Вот и снова мы с тобой посвиданькались, — просипел пересохшими губами недавний знакомец.
— Да уж, — покивал согласно головой Горыныч. — Только в прошлый раз ты выглядел как-то получше. Хотя, после такого приземления вообще удивительно, что можешь говорить. Твои дружки, из Городка, вон, хвост прикусили и даже не крякнули…
— Не из Городка они, и я…ушёл от Хрома.
— Да-а, — протянул Егор. — Вижу, не совсем удачно.
— Хех, а ты юморной? — осклабился фиксатый.
— А больше ничего не остаётся, как только хохотать, а то, если всем, что вокруг происходит загружаться…, — продолжать дальше Гор не стал, собеседнику сейчас было не до его откровений.
Наступила недолгая пауза, во время которой в вертолёте продолжало что-то шипеть и потрескивать. Окружающая обстановка итак напрягала до предела и с этими звуками становилось совсем неуютно. А тут ещё вспомнились балахонистые коротыши, спутники мальчика-мутанта, но внутренний голос молчал, не подавая никаких сигналов на близкую опасность.
— Слышь, коммандос, — ожил наконец-то бывший ножевой мастер. — Ног не чую, а внутри вроде как льдом всё покрылось, кирдык мне, так?
— Ну-у, кто знает, сколько ты ещё протянешь, но бегать точно не сможешь.
— Спасибо за добрые слова…
— Добрыми-то их вряд ли назовёшь, — Гор почесал загривок. — Но уж какие есть!
— Щас в наше время с этим делом совсем плохо, забыл народ про участие, но я всё же попрошу тебя об одном одолжении, — подельник Бизона (Егор вспомнил имя наглого начальника охраны) помедлил немного, словно устал от долгих слов. — В общем, помоги мне, а я попробую помочь тебе.
— Ну, я-то смогу, а вот ты, чем?
— Торгуешься?
— Да, нет, просто интересно…
— И правильно, что интересно, — снова прикрыл глаза Зуб. — К девчонке, в бункер, гости поскакали, в общем, если есть связь, предупреждайте. Люди Темиркана будут там с минуты на минуту.
— Та-ак, — насупился Горыныч. — Что ещё?
— А разве этого мало? Хотя, думается мне, что они вас при любом раскладе в покое не оставят так что будь готов.