Гражданская война в США 1861–1865 (Развитие военного искусства и военной техники)
Шрифт:
«Участь солдата хуже участи любого негра с реки Чатахучи, — жаловался в своем письме один волонтер из Алабамы. — У него вообще нет никаких прав. Над ним стоит надсмотрщик худший, чем над любым черномазым. Никто не обращается с ним уважительно. Офицер может его оскорбить, а у него нет права даже открыть в ответ свой рот, и он никогда не смеет этого делать».
Офицеры-инструкторы вызывали у новобранцев дружную ненависть. Одни желали им поскорее подохнуть, другие, напротив, надеялись, что те вскоре получат повышение и избавят их от своего назойливого присутствия. Когда же в одном из полков офицера-инструктора назначили командиром, новобранцы едва не взбунтовались, и командира пришлось срочно менять.
Но деваться
Число последних, кстати, неуклонно росло, и правительство Конфедерации вскоре было вынужденно заявить, что их даже слишком много. Не имевший своей промышленности, Юг быстро израсходовал скудные запасы оружия и амуниции и одевать и вооружать новых патриотов, собравшихся под знаменем Дикси, было просто не во что и нечем. «Из Миссисипи я могу получить 20 тысяч человек, которые с нетерпением ждут известия, что их можно вооружить, — писал в эти дни Джефферсон Девис. — В Джорджии сделаны многочисленные официальные заявления о готовности идти на службу на любой срок и в любое место, но на эти и на другие предложения я все еще вынужден отвечать: «Оружия для вас нет». В результате, по подсчетам военного секретаря Уокера, президент Девис отказался от услуг примерно 200 тысяч добровольцев.
Однако для начала и тех волонтеров, что уже стояли под ружьем, было вполне достаточно. К первому сражению при Бул-Ране, произошедшему в июле 1861 года, в вооруженных силах Конфедерации насчитывалось 100 тысяч человек. Для Америки это количество было почти непомерным. Никогда еще столь значительные армии не собирались на ее необъятных просторах, и вооружить, одеть и организовать эту массу людей было далеко не простым делом. К началу решительных боевых действий довести работу до конца так и не удалось, и в свой первый крупный бой армия повстанцев пошла, не имея дивизионной организации (составлявшие ее полки были наспех сведены в бригады), вооруженная кто чем, в том числе и кремневыми ружьями времен англо-американской войны, отчасти в темно-синих мундирах, взятых в арсеналах федеральной армии.
Организация армии Союза также столкнулась с определенными трудностями, которые были во многом сродни трудностям, переживаемым на Юге. Военная истерия охватила население Севера несколько позже, уже после падения офорта Самтер. Энтузиазм там тоже был велик, а вера в свои возможности просто безгранична. Большинство мужчин в северных штатах всерьез полагали, что им понадобится всего несколько [44] месяцев, чтобы разбить «проклятых мятежников». Эти настроения были так сильны, что даже Линкольн, большой реалист в политике, не мог им не поддаться. 15 апреля он обратился к губернаторам верных Союзу штатов с призывом предоставить в его распоряжение 75 тысяч добровольцев сроком на три месяца.
Так было положено начало созданию печально известной 90-дневной милиции — самой неорганизованной и небоеспособной из всех вооруженных формирований гражданской войны. И хотя 3 мая Линкольн заявил об увеличении армии путем набора 40 полков общей численностью 42 тысячи человек сроком на три года, сделанного было уже не исправить. Много добровольцев успело поступить на службу в краткосрочные полки, и уже в июле 1861 года эти «трехмесячные» вояки поставили Союз на край гибели.
Организация армии Севера происходила примерно так же, как и армии Юга, но в целом носила более сумбурный и хаотичный характер. Здесь основу добровольческих полков так же должны были составлять милиционные части, но фактически большинство из них были созданы заново, на пустом месте. Однако если в южных штатах этим занимались местные знаменитости, хорошо известные и уважаемые в своем округе или графстве, то на Севере практически любой пройдоха, у которого водились деньги, мог сформировать роту или даже полк. В отличие от своих южных коллег никто из них и не думал отказываться от офицерских эполет независимо от наличия или отсутствия опыта и знаний.
В основном «создатели» армии Союза были профессиональными политиками или бизнесменами. Свою службу в армии они рассматривали как очередную ступень в политической карьере или как средство сделать хорошие деньги. В результате вербовка новобранцев с самого начала приобрела черты избирательной и рекламной кампаний одновременно. Во всех крупных городах, да и в небольших городках тоже были развешаны объявления, наперебой зазывавшие волонтеров в ту или иную роту или полк. При этом перечислялись всевозможные преимущества — от цвета и покроя униформы до боевых качеств командиров и обещаний славы и наград. [45]
Не обходилось и без курьезов. Организаторы одного из полков тяжелой артиллерии обещали новобранцам, что «этот отряд будет всегда содержать гарнизон фортов Вашингтона; он предоставляет желающим поступить на военную службу неоценимые преимущества быть избавленными от всех трудов и лишений лагерной жизни».
Офицеры регулярной армии США взирали на эту нездоровую возню с отвращением. Многие из них хотели сами заняться формированием добровольческих частей, где их опыт и знания оказались бы весьма кстати.
Но генерал Уинфилд Скотт, назначенный президентом верховным главнокомандующим всеми вооруженными силами Союза, решительно отказывал им в отпусках, которые были необходимы для участия в организации волонтерских полков. Таким образом, генерал Скотт надеялся сохранить регулярную армию, но в действительности лишь способствовал ослаблению боевых качеств добровольческой армии.
Результат не замедлил сказаться. Многочисленные роты и полки со звучными названиями (всевозможных «Огненных зуавов», «Пожирателей огня» и «Мстителей» хватало и на Севере) росли, словно грибы после дождя, но их боевые качества, мягко говоря, оставляли желать лучшего. Военному обучению здесь уделяли еще меньше внимания, чем на Юге — не хватало профессионалов, и «пламенные патриоты» Севера проводили больше времени в борделях и салунах, чем в лагерях и на учебном плацу.
Как следствие, многие солдаты-северяне отправились в первый поход, так и не научившись стрелять из своих винтовок. [46]
Еще одним неприятным результатом беспорядочного формирования федеральной армии стала недостаточная укомплектованность волонтерских полков личным и командным составом. В целом в добровольцах не было недостатка. Напротив, Линкольн, рассчитывавший, что на его призыв откликнутся 75 тысяч волонтеров, получил на деле 100 тысяч. Однако формирующихся полков было так много, что они буквально растащили эту огромную массу народа, и в результате лишь немногие из полков достигли определенной уставом численности. Федеральные власти пытались противодействовать столь порочной практике.
3 декабря 1861 года военный секретарь Стентон запретил губернаторам набирать новые полки и обязал их направлять пополнение в уже существующие. Но, увы, этот запрет остался во многом только на бумаге. На Севере все еще хватало политиков и карьеристов, мечтавших о высоких военных постах. В старых полках, где места уже были заняты, делать им было нечего, в то время как только сформированные подразделения, казалось, давали хорошие возможности для карьерного роста. Поэтому губернаторы по-прежнему санкционировали создание молодых и необстрелянных формирований, а закаленные в боях ветеранские части, не получая свежих пополнений, таяли, точно весенний снег. На Юге в этом отношении было проявлено куда больше здравого смысла. Там поступившие на службу новобранцы занимали свое место в строю ранее сформированных полков, ряды которых поредели в кровопролитных сражениях.