Шрифт:
Гай Юлий Цезарь
Гражданская война
Книга первая
1. Когда письмо Цезаря (1) было вручено (2) консулам (3), то лишь с трудом и благодаря величайшей настойчивости народных трибунов (4) удалось добиться от них прочтения его в сенате; однако добиться, чтобы на основании этого письма был сделан доклад сенату, они не могли. Консулы делают общий доклад о положении государства (5). Консул Л. Лентул обещает деятельную помощь сенату и государству, если сенаторы пожелают высказывать свои мнения смело и мужественно; если же они будут считаться с Цезарем и искать его расположения, как они это делали в прежние времена, то он будет заботиться только о своих интересах и не станет сообразоваться с волей сената; он также сумеет найти путь к расположению и дружбе Цезаря (6). В том же смысле высказывается и Сципион: (7) Помпей готов помочь государству, если сенат пойдет за ним; но если сенат будет медлить и действовать слишком мягко, то, хотя бы впоследствии сенат и пожелал обратиться к нему с просьбой о помощи, все мольбы будут напрасными.
2. Эта речь Сципиона - ввиду того, что сенат заседал в городе и Помпея там не было (8), - казалась исходившей из уст самого Помпея. Кое-кто попробовал
3. После заседания сената, окончившегося к вечеру, Помпей вызывает к себе всех его членов. Он хвалит людей решительных и предлагает им сохранить свое мужество и на будущее время, а малодушных порицает и подбадривает. Вызывают отовсюду много ветеранов из прежних Помпеевых армий, обещая им награды и повышения в ранге, приглашают также многих из тех двух легионов, которые были переданы Помпею Цезарем. Город наполняется солдатами, комиции военными трибунами, центурионами, добровольцами-ветеранами. Все друзья консулов, сторонники Помпея и старых врагов Цезаря созываются в сенат; крики и многолюдство устрашают слабых, укрепляют колеблющихся, а большинство лишают возможности высказаться независимо. Цензор Л. Писон (14), а также претор Л. Росций (15) обещают отправиться к Цезарю и известить его об этом; на исполнение этого дела они просят шесть дней сроку. Некоторые предлагают даже отправить к Цезарю послов для объявления ему воли сената.
4. Все эти предложения встречают отпор: одерживают верх направленные против них речи консула, Сципиона и Катона. Катону не дает покоя его старая вражда к Цезарю и обида за провал на консульских выборах (16). Лентула волнуют его громадные долги, надежды на получение войска и провинций и на щедрые подарки за исходатайствование царских титулов; он хвастается в кругу своих друзей, что будет вторым Суллой и к нему перейдет верховная власть (17). Сципион также питает надежды на провинции и войска, которые он рассчитывал поделить с Помпеем в качестве родственника; к этому присоединяется страх перед судебными процессами, тщеславное самохвальство и основанные на взаимной лести связи с могущественными людьми, которые тогда имели очень большое влияние на дела государственные и судебные. Сам Помпей, подстрекаемый врагами Цезаря и не желавший терпеть наряду с собою какого-либо равносильного соперника (18), совершенно порвал дружественные отношения с Цезарем и снова сблизился с теми, кто раньше были их общими врагами и большую часть которых он сам навязал Цезарю, пока был с ним в родстве (19). Кроме того, он тяготился злословием по поводу упомянутых двух легионов, удержанных им вместо посылки в Азию и Сирию для усиления своего собственного могущества и единовластия, и потому очень желал, чтобы дело дошло до войны.
5. По указанным причинам все решения принимаются спешно и беспорядочно. При этом ни близким к Цезарю людям не дают времени известить его, ни народным трибунам - возможности выхлопотать себе личную безопасность и удержать за собой то последнее право протеста, которое оставил за ними даже Л. Сулла; (20) но уже на седьмой день они вынуждены помышлять о своем спасении, между тем как самые мятежные народные трибуны прежних времен могли со страхом думать об этом только на восьмой месяц своей деятельности (21). Прибегают к тому крайнему и чрезвычайному постановлению сената (22), к которому до сих пор дерзость сенаторов обращалась раньше только тогда, когда Рим, можно сказать, был объят пламенем и все представлялось безнадежно погибшим, а именно: консулы, преторы, народные трибуны и стоящие с проконсульской властью под городом должны заботиться о том, чтобы государство не понесло какого-либо ущерба. Эти постановления сената записываются в седьмой день до январских Ид. Таким образом, в первые пять дней, в которые мог заседать сенат (23), со времени вступления в консульство Лентула, за исключением двух комициальных дней, принимаются очень важные и очень суровые решения о власти Цезаря и о таких высоких сановниках, как народные трибуны. Народные трибуны тотчас же спасаются бегством из города и направляются к Цезарю. Последний в это время находился в Равенне и ожидал ответа на свои весьма умеренные требования в надежде на то, что люди каким-нибудь образом станут справедливыми и покончат дело миром.
6. В ближайшие дни сенат заседает вне города (24). Помпей повторяет заявления, уже сделанные через Сципиона, хвалит доблесть и твердость сената, сообщает о своих силах: у него наготове девять легионов, кроме того, ему доподлинно известно, что Цезаревы солдаты не сочувствуют своему полководцу Цезарю и их нельзя убедить защищать его или хотя бы даже идти за ним. Об остальных делах
7. Узнав об этом, Цезарь произносит речь перед военной сходкой. В ней он упоминает о преследованиях, которым он всегда подвергался со стороны врагов; жалуется на то, что они соблазнили и сбили Помпея, внушив ему недоброжелательство и зависть к его славе, тогда как сам он всегда сочувствовал Помпею и помогал ему в достижении почестей и высокого положения >(32). Он огорчен также небывалым нововведением в государственном строе применением вооруженной силы для опорочения и даже совершенного устранения права трибунской интерцессии. Сулла, всячески ограничивший трибунскую власть, оставил, однако, право протеста неприкосновенным; Помпей, который с виду восстановил утраченные полномочия (33), отнял у трибунов даже то, что они имели раньше. Каждый раз, как сенат особым постановлением возлагал на магистратов заботу о том, чтобы государство не понесло какого-либо ущерба (а этой формулой и этим постановлением римский народ призывался к оружию), это делалось в случае внесения пагубных законопроектов, революционных попыток трибунов, восстания народа и захвата храмов и возвышенных мест; подобные деяния в прежние времена искуплены, например, гибелью Сатурнина >(34) и Гракхов >(35). Но теперь ничего подобного не происходило, не было даже и в помышлении. В конце речи он убеждал, просил солдат защитить от врагов доброе имя и честь полководца, под предводительством которого они в течение девяти лет с величайшим успехом боролись за родину, выиграли очень много сражений и покорили всю Галлию и Германию (36). Солдаты бывшего при нем 13-го легиона (он успел его вызвать в самом начале смуты, а остальные еще не подошли) единодушным криком заявили, что они готовы защищать своего полководца и народных трибунов от обид.
8. Познакомившись с настроением солдат, он двинулся с этим легионом в Аримин и там встретился с бежавшими к нему народными трибунами; (37) остальные легионы он вызвал с зимних квартир и приказал следовать за собой. Сюда прибыл молодой Л. Цезарь, отец которого был легатом Цезаря. По окончании беседы о деле, которое было непосредственной целью его поездки, он сообщил, что имеет, кроме того, частное поручение от Помпея: Помпей желает оправдаться перед Цезарем, чтобы меры, принятые им в интересах государства, Цезарь не рассматривал как свое личное оскорбление. Благо государства он всегда ставил выше личных отношений. Цезарь также по своему высокому положению должен в государственных интересах отказаться от своих партийных симпатий и не слишком далеко заходить в гневе на своих противников: иначе, надеясь вредить им, он будет вредить государству. Он прибавил и кое-что еще в этом роде в извинение Помпея. В общем то же самое и почти в тех же выражениях сообщил и претор Росций, ссылаясь на то, что так перед ним высказывался Помпей.
9. Все это, по-видимому, нисколько не способствовало смягчению взаимных обид. Так как, однако, Цезарь нашел людей, подходящих для передачи его пожеланий Помпею, то он просил их обоих, раз они довели до его сведения поручение Помпея, потрудиться сообщить и Помпею его ответ: может быть, таким образом им удастся с малыми усилиями устранить серьезные недоразумения и избавить всю Италию от страха. Он всегда ставил на первом плане свою честь и ценил ее выше жизни; он был огорчен тем, что его враги оскорбительнейшим образом вырывают у него из рук милость римского народа и, насильственно сократив его проконсульскую власть на целых шесть месяцев, тащат его назад в Рим >(38), тогда как народ повелел на ближайших выборах считаться с его кандидатурой заочно. И все-таки, в интересах государства, он отнесся к этому умалению своей чести спокойно. Когда он послал сенату письмо с предложением, чтобы все распустили свои армии, то даже и этого он не добился. По всей Италии производится набор; Помпей удерживает два легиона, уведенные у него под предлогом войны с парфянами; все гражданство находится под оружием. К чему же все это клонится, как не к тому, чтобы погубить его? Тем не менее он готов пойти на все уступки и все претерпеть ради государства. Пусть Помпей отправляется в свои провинции, пусть они оба распустят свои войска, пусть вся Италия положит оружие, пусть гражданство будет избавлено от страха, а сенату и римскому народу пусть будет предоставлена независимость выборов и все управление государством. Но для того, чтобы облегчить возможность этого соглашения, обставить его определенными условиями и скрепить клятвой, Помпей или должен приехать к нему сам, или согласиться на его приезд; путем личных переговоров все недоразумения будут улажены.
10. С этим поручением Росций и Л. Цезарь прибыли в Капую и там застали консулов и Помпея; Росций сообщил требования Цезаря. Те обсудили их и через них же послали Цезарю письменный ответ. Существенное содержание его было таково: Цезарь должен вернуться в Галлию, оставить Аримнн и распустить свое войско, если он это сделает, то и Помпей отправится в Испанию. А тем временем, пока не будет дана гарантия, что Цезарь действительно исполнит свои обещания, Помпей и консулы не приостановят набора.