Гражданские войны в Риме. Побежденные
Шрифт:
В это время в Риме окончательно формируется рабовладельческая система. Слово «фамилия», которое раньше обозначало римскую семью, особенно большую семью, находившуюся под властью «отца фамилии», в которую включали в качестве младших членов клиентов и даже рабов, теперь все чаще стало обозначать совокупность рабов, принадлежавших одному хозяину. Такая фамилия обычно делилась на сельскую и городскую. В сельском хозяйстве старые отрасли земледелия, такие как зерновое хозяйство, в большинстве оставались в руках свободных крестьян, но роль этих отраслей в Италии неуклонно сокращалась, так как привоз более дешевого хлеба из Египта или Сицилии делал выращивание зерновых невыгодным. Зато в новых отраслях, бурно развивавшихся в Италии, таких как оливководство и виноградарство, рабы были основной рабочей силой. Они выращивали урожай, перерабатывали его на вино или масло, а управляющий,
Провалились все попытки римских властей ограничить число рабов-пастухов, которые, пользуясь относительной свободой, легче могли вступить в какой-либо заговор, казались особенно опасными. И пастухами были в основном рабы.
Городская часть фамилии обслуживала непосредственно хозяина и его семью. Раньше личных слуг даже у богатых римлян было немного, но во II в. до н. э. их число увеличивалось взрывообразно. У обычного «светского» человека число таких рабов доходило до 200, а у особо знатных их было и больше: повара и кондитеры, птичники и массажисты, садовники и привратники, носильщики и рыбаки и всякая другая челядь.
Среди них часто встречались домашние учителя, а иногда и «придворные» поэты. Расходы на городскую фамилию постоянно росли, в то время как эти рабы ничего не производили.
Сельское хозяйство и личное услужение были не единственными сферами применения рабского труда. Значительное число рабов занималось ремеслом. Хорошо обученные рабы-ремесленники стоили очень дорого. Были рабы, которые получали от хозяина мастерскую и работали, порой имея под своим началом других рабов. Такие самостоятельные рабы, занятые, например, в гончарном деле, ставили даже собственные клейма на произведенные изделия. Но надо заметить, что о крупных рабовладельческих мануфактурах говорить не приходится; мастерские были небольшие.
Рабский труд активно применялся в строительстве, особенно на самых тяжелых работах. Широко использовались рабы в горном деле. Условия труда там были чрезвычайно тяжелые, может быть, самые тяжелые в древности, и часто в рудники отправляли наиболее строптивых рабов или мятежников в наказание. В этом отношении с горным делом мог поспорить только труд на ручной мельнице. Наконец, была еще одна, специфически римская сфера использования рабов: гладиаторские игры. Рабы-гладиаторы сражались друг с другом на арене цирка на потеху публике. Римляне любили, чтобы на арене или сцене действие разыгрывалось всерьез, и героев трагедий или побежденных участников поединка убивали по-настоящему. Только если толпа, подняв палец, разрешала не убивать побежденного, ему сохраняли жизнь. Гладиаторов учили в специальных школах, и они очень ценились.
По мере развития политической борьбы рабов стали использовать и в этой области. Соперничающие между собой политики зачастую создавали из своих рабов отряды, защищавшие их от соперников или на них нападавшие. Вооруженные рабы не раз устраивали настоящие свалки и даже сражения на улицах городов, в том числе в Риме или в его окрестностях. Так появилась еще одна сфера применения рабов: их использовали как ударную силу в открытом политическом соперничестве.
Рабство проникло не только во все области римской жизни, но и в мышление римлян. Деление людей на рабов и свободных воспринималось как само собой разумеющееся. Большинство римлян (если не все) вообще не считали рабов людьми. Писатель и ученый I в. до н. э. Марк Теренций Варрон называл их «говорящими орудиями» и включал в инвентарь имения. Никакого «рабского вопроса» в римской общественной мысли того времени не существовало.
Грабежи во время войн и контрибуции после них, тяжелые подати, налагаемые на провинции, и активная деятельность римских купцов и ростовщиков и в провинциях, и даже за их пределами доставляли в Рим не только рабов, но и другие виды богатства. Большое значение имело все более тесное знакомство с эллинистическим миром, включая Грецию, с его культурой и нравами, с его любовью к роскоши. Эту любовь восприняли и многие римляне. Проникновение излишней, с их точки зрения, роскоши и греческих нравов, портящих «обычаи предков», встревожило многих представителей римской знати. Выразителем и главой этой «староримской» группировки стал Марк Порций Катон, занявший в 184 г. до н. э. пост цензора. На этом посту он упорно боролся с нравственным разложением, как он его понимал, с ненавистными «гречишками» и их римскими последователями. Как-то он даже исключил из сената одного сенатора за то, что тот поцеловал свою жену в присутствии дочери. Но эти строгие моралисты при всем огромном уважении, которое питали к ним римляне, особенно из средних и низших слоев гражданства, все же успеха не имели. Эллинистическая мысль и восточные обычаи все глубже проникали в римское общество, особенно в среду знати и образованных людей. Проводниками такого «эллинизма» были, в частности, Сципионы — и победитель Ганнибала, и разрушитель Карфагена. Вокруг последнего вообще сложился кружок его единомышленников, среди которых большую роль играли греки — родосец Панеций и ахеец Полибий.
В это время изменяется образ жизни знатных римлян. Если раньше богатством семьи, передающимся по наследству, могла быть серебряная солонка, то теперь дома украшаются драгоценной утварью Греции и Востока. В быту используются самые разнообразные дорогие вещи и ткани. Именно тогда резко растет численность городской фамилии, обслуживающей богатых рабовладельцев.
Изменяется и сам Рим. Город украшается художественными произведениями, вывезенными из захваченных стран. По греческой моде в нем возводятся портики, базилики для заседаний суда и деловых встреч. В 144–143 гг. до н. э. строится новый водопровод, самый мощный по тому времени.
В ходе борьбы патрициев и плебеев сформировалась римская civitas, являвшаяся специфически римской разновидностью полиса. Одним из принципов полисного устройства общества была поддержка государством неимущих граждан, реализация их права на часть доходов государства. И римское правительство, стремясь хоть как-то сгладить противоречия между резко возросшим богатством сравнительно небольшой правящей группировки и основной массой гражданства, тратило огромные средства для выдач населению, для подкормки бедняков. Но это не спасало положения. Пропасть между богачами и бедняками росла, а это ставило под вопрос существование внутри гражданской солидарности. Особенно бросалась в глаза непомерная роскошь, и недаром все чаще звучали требования эту роскошь ограничить. С такими требованиями, например, выступал тот же Катон. С этой целью был принят ряд законов, ограничивавших число приглашаемых и расходы на пиры и другие слишком уж вызывающие поступки знати. Их инициаторами были сами сенаторы — в основном те, кто придерживался консервативных взглядов, и это было для них еще и средством борьбы со своими политическими противниками. Много позже даже предложение отменить один из таких законов привело к исключению автора предложения из сената. Но остановить растущую эллинизацию жизни знати было уже невозможно.
Конечно, не все получаемые богатства шли только на роскошь и удовлетворение самых низменных потребностей. Значительная часть их использовалась и в хозяйстве. Но сенаторам было фактически запрещено участвовать в торговых операциях. Ремесло считалось в Риме «рабским делом». Поэтому сенаторы стали вкладывать свои средства
преимущественно в землю, тем более что владение землей и земледельческий труд считались в римском обществе почетными. И богатые всадники, т. е. члены следующего после сенаторов сословия, тоже часть своего капитала «зарывали» в землю. Но у них были и другие сферы применения денег и обогащения, о чем речь пойдет ниже, а у сенаторов их не было, и земля оставалась практически единственной сферой вложения сенаторского капитала. Это и привело к возникновению крупного сенаторского и частично всаднического землевладения.
Крупное землевладение принимало разные формы. Многие землевладельцы стремились создать огромные имения, обрабатываемые массами закованных рабов под контролем надсмотрщиков. Но такие имения оказывались очень невыгодными, ибо трудно было организовать труд массы рабов, совершенно не заинтересованных в результатах своего труда. Это вело, с одной стороны, к низкой производительности труда, а с другой — к созданию огромного контрольного аппарата в лице прежде всего надсмотрщиков, которые сами ничего не производили, но на которых надо было тратить огромную часть дохода. Однако без них в обширных имениях — латифундиях — обойтись было невозможно, по крайней мере в земледелии. И большинство таких имений довольно скоро исчезло. Более доходными были скотоводческие латифундии, которые требовали много земли под пастбища, но обслуживались относительно самостоятельными и поэтому более заинтересованными рабами. Такие латифундии и господствовали в южной части Италии, где природные условия были особенно пригодны для скотоводства.