Грех чревоугодия
Шрифт:
– Как стыдно!
– закрыла Нина лицо руками.
– Кстати, Олег подозревал, что это вы периодически названивали Максаковым. Но, поскольку он жил в ожидании развода, ему было все равно.
Бедный Андрей, покрасневший от смущения, подошел к жене и нежно обнял ее за плечи:
– Нина... Пожалуйста...
– Дома поговорим, - ответила Нина, вытирая слезы.
– Ведь теперь мы можем вернуться к себе...
– А вы, Нина, несмотря на неудавшуюся карьеру, все-таки способный человек.
–
– Ну, вашу маскировку под нищенку-старушку на кладбище, например.
– Выходит, что нет, если вы меня узнали, - грустно сказала Нина.
– Не вас, а ваши ногти, - поправила я.
– Такая отчетливая лопатообразная форма встречается у женщин крайне редко.
Глаза Нины снова увлажнились.
– Лопатообразная...
– проговорила она, сдерживая готовые хлынуть слезы.
– Ничуть не хуже, чем все остальные модификации, - успокоила я ее.
Послышался шум открывающейся двери и оживленные голоса в прихожей.
Олег замешкался на кухне, а Ольга, что-то весело напевая, вошла в квартиру.
Увидев нашу компанию, расположившуюся возле магнитолы в гостиной, она замерла в нерешительности.
– Это... это вы... Значит, все закончилось благополучно?
– справилась она с волнением.
– Для кого как, - ответила я со вздохом.
– Тремя трупами, однако, стало больше. И я очень рада, госпожа Максакова, что вы - не в их числе. Как было верно отмечено в одном старом фильме, главное - это вовремя смыться.
– Выбирайте выражения, - наклонила голову Ольга.
– Вы как-никак в моем доме. И потом - это именно я позвонила в милицию.
– Добавьте еще, что у вас траур по погибшему в перестрелке любовнику, - предложила я.
Тут Олег выглянул из кухни и с любопытством посмотрел на меня:
– Срывание всех и всяческих масок, как говорил великий вождь? Давно пора.
– Я тоже так считаю, - поддакнула я.
– Присоединяйтесь к нашей теплой дружеской компании. Нам есть о чем поговорить. Музыку вместе послушаем.
Ольга, как затравленный зверь, взглянула на стопку кассет, возвышающуюся около магнитолы.
– Музыку?
– переспросила она, морща лоб.
– Ах, это те кассеты, что...
И тут до Белецкого дошло.
Он вскочил с места и, размахивая руками, бросился к Ольге:
– Так это ты взяла мои кассеты! Это ты копалась в моем рабочем столе!
– Конечно, - не смущаясь, ответила Ольга, повесила свою сумочку на ручку кресла и присела на подлокотник, слегка обнажив колени.
Она закурила "Сент-Мориц", вставив длинную сигарету в янтарный мундштук.
– А ты сам виноват, Андрей. Можно сказать, что ты меня спровоцировал.
– Что-о?
Ольга направила на Андрея свой мундштук, словно ствол дуэльного револьвера:
– В последнее время ты пыжился, словно индюк. Изображал
"Еще неизвестно, кто из этой парочки неудавшийся актер, - думала я, переводя взгляд с Нины на Андрея.
– Впрочем, мужчины любят казаться себе и окружающим значительными фигурами и никогда не упустят случая подчеркнуть это.
Любыми средствами. Такой вот комплекс неполноценности наоборот".
– А твоя работа с плеером в ушах? А то, что ты развернул свой компьютер к окну экраном?
– продолжала Ольга.
– И потом, с чего это ты вдруг начал слушать Аллу Пугачеву, да еще в полном собрании? У тебя вечно был то "Джетро Талл", то "Дженезис", а тут вдруг такое резкое падение вкуса. Ну, мне и стало любопытно...
– Ольга права, - устало добавила Нина.
– Ты просто лопался от гордости. Меня это тоже смутило, но я решила, что ты наконец-то завоевал сердце Ольги. Вернее, более афишированную часть ее тела.
Нисколько не обескураженная подобным предположением, Ольга продолжала:
– Но оказалось, что все обстояло гораздо серьезнее. Кое-что рассказал мне Артем, кое о чем я сама догадалась. И, придя к тебе на работу с Олегом (помнишь, в тот день, когда ты попросил о переезде в наш дом?), я просто-напросто подменила кассеты.
– Змея! Змея!
– застонал Андрей. Олег Максаков, напротив, насмешливо взирал на свою спутницу жизни.
– Все-таки я правильно делаю, что развожусь с тобой, - отметил он.
– Рано или поздно ты предала бы и меня. Если бы представилась такая возможность.
– В этом мире каждый борется за себя, - огрызнулась Ольга, с силой выпустив изо рта тонкую струю дыма.
– Именно поэтому я передала Баландяну не те кассеты, что взяла у тебя в столе, Андрей, а тоже купленный мною в ближайшем комке блок "Золотой коллекции".
Она кивнула на стол и хрипло засмеялась.
– А где же оригинал?
– снова бросился к ней Белецкий.
– Где эти проклятые пленки, из-за которых погибло столько народа?
– Вот они, - она достала из сумочки блок кассет и положила его на стол рядом.
– Раз уж все так получилось, я предлагаю заключить соглашение. Мы делаем книгу и продаем ее на Запад. Я получаю 60 процентов, Андрей, Нина, Татьяна и мой благоверный - по 10.
– Торг уместен?
– спросил Олег.
– Но, дорогой мой, - повернулась к нему Ольга.
– Ведь только благодаря мне эти кассеты сейчас лежат здесь. Если бы не я, они снова вернулись бы к Магде. Или их прикарманил бы Баландян. Или Татьяна решила бы распорядиться ими по-своему...