Грех на душу
Шрифт:
— До свидания… — пролепетала Настя, озадаченно глядя нам вслед.
Виктор сегодня был без машины, и поэтому я отвезла его домой. По дороге мы не перемолвились ни словом. В голове у меня было абсолютно пусто. Мне не хотелось ни о чем думать, а меньше всего об этом проклятом деле. Я прокололась как ребенок. Ромка и тот, наверное, вел бы себя умнее. Какая удача, что у Черпакова хватило соображения отказаться от моего предложения. По крайней мере, я не выгляжу в его глазах законченной идиоткой.
Неужели никакого трупа не было? Нет, не может
Виктор чувствовал мое настроение и старательно делал вид, что все идет как надо. Я отвезла его, мы попрощались, и я помчалась домой.
Только попав к себе в квартиру, я почувствовала, как устала. Сбросив плащ, я открыла воду в ванной и рухнула в кресло напротив телевизора. На душе у меня было так скверно, что дальше некуда.
Потом я, наверное, задремала — и надолго. Хотя мне показалось, что я просто на минуту прикрыла глаза.
Пронзительный звук дверного звонка подбросил меня в кресле.
Я очнулась и ошарашенно посмотрела на часы. Они показывали без пяти двенадцать. Я пошла открывать, недоумевая, кого принесло в столь поздний час. В голове плавали обрывки какого-то тумана, и я никак не могла сообразить, почему на мне не домашний халат, а брючный костюм, который надела еще утром.
Я отперла замок и слегка опешила от удивления. На пороге стояла Эдита Станиславовна.
Глава XVII
В одну минуту я все вспомнила. Регину, проводницу московского поезда, несостоявшийся труп. Этот ночной визит был прямым продолжением цепочки. Голова моя теперь работала четко и ясно. Я поняла, что сейчас должно произойти что-то исключительно важное.
— Какой сюрприз! — воскликнула я, шире распахивая дверь. — Добро пожаловать, Эдита Станиславовна!
Она переступила порог и только тогда сказала:
— Я так боялась, что вы уже спите! Или что вы не одна, и я вам помешаю…
— О, нет! Не беспокойтесь! Я веду, можно сказать, монашеский образ жизни, — улыбнулась я. — А спать я еще, кажется, не ложилась. Во всяком случае, намерения у меня такого не было. Видите, даже не успела переодеться.
— Да уж, вижу! — согласилась Эдита Станиславовна. — Все работаете и работаете! Не покладая рук!
На ней была уродливая брезентовая куртка с капюшоном, темные брюки из плотной материи и резиновые полусапожки — довольно странный наряд, чтобы ходить в гости.
— Если бы не поздний час, — засмеялась я, — то можно было бы держать пари, что вы собрались на дачу! Прошу вас, снимайте свою куртку и проходите! А я сейчас быстренько что-нибудь приготовлю!
Эдита Станиславовна сделала протестующий жест.
— Если позволите, дорогая, я только сниму сапоги… Я буквально на секунду, и мне не хотелось бы раздеваться.
Скажу вам по секрету — напялила на себя что попало, а в таком виде я вам ни за что не покажусь! Уж пусть лучше будет эта ужасная куртка!
Я уже собиралась бежать на кухню, когда Эдита Станиславовна, снимавшая сапоги, вдруг попросила:
— Знаете, милочка, не надо ничего готовить! Я вас умоляю! А вот если у вас есть чего-нибудь горячительного, — она лукаво подмигнула, — я бы с удовольствием выпила рюмочку.
— Нет проблем, — ответила я. — Сейчас поищу.
Собственно, искать мне особенно и нечего было — в моем баре стояла единственная бутылка джина, наполовину пустая — осталась от какого-то праздника. Я вышла в соседнюю комнату, велев Эдите Станиславовне располагаться, где ей удобнее. Она отвечала мне признательной улыбкой.
Доставая из бара бутылку и два бокала, я лихорадочно сообразила, чем может быть вызвано неожиданное появление Каваловой в мой квартире. Выглядела она довольно странно, да и вообще все это было достаточно необычно. Я никогда не давала ей своего адреса.
Уже собираясь вернуться к гостье, я вдруг поняла, что должна сделать. Быстро подойдя к столу, я порылась в ящиках и нашла новенький диктофон. Пленка в нем была чистая и аккумуляторы совсем свежие. У меня было предчувствие, что предстоящий разговор стоит зафиксировать — не для того же Эдита Станиславовна тащилась ночью через весь город, чтобы поболтать со мной о погоде?
Я включила диктофон и сунула его в карман жакета. Потом можно будет постараться пристроить его куда-нибудь поближе к моей гостье.
Мое появление Эдита Станиславовна встретила шутливыми аплодисментами.
— Великолепно! — сказала она. — Сейчас закатим с вами пирушку!
— Надо только позаботиться о закуске, — предложила я.
— О, нет! Не утруждайтесь! — возразила Кавалова. — Это лишнее. Давайте по-европейски! По глоточку — просто чтобы вздернуть нервы…
Я не стала возражать. Честно говоря, меня такая просьба даже успокоила — была у меня задняя мыслишка: пока я буду возиться на кухне, Кавалова захочет чего-нибудь подсыпать в мой стакан. Но, слава богу, кажется, ничего такого в ее планах не было.
Я поставила посуду на маленький столик и придвинула его поближе к тому креслу, где уютно устроилась Эдита Станиславовна.
— Распоряжайтесь пока! — весело предложила я. — Сейчас я к вам присоединюсь! Вот только возьму кресло…
Она заговорщицки улыбнулась и взяла в руки бутылку. Я незаметным движением извлекла из кармана диктофон и положила его на стопку журналов — книжная полка располагалась почти над самой головой Эдиты Станиславовны.
— И все-таки это так странно! — сказала я, усаживаясь за столик напротив Каваловой. — Полночь, джин без закуски, ваш наряд… Вы меня интригуете, Эдита Станиславовна! Что-нибудь случилось?