Грех
Шрифт:
Но ведь он сам все испортил. Он виноват. Он – предатель. Сначала ему было комфортно с Еленой, а потом он почувствовал, что ее любви уже мало. Она больше не согревала, не придавала сил. В ней осталось так мало удовольствий. А может, Елена действительно не любила его? Эта мысль пронеслась по телу неприятным холодком.
Впервые изменив Елене, он страдал от чувства вины. Все ждал наказания, но его не последовало. Мир не перевернулся, оставшись благосклонным к Деревскому. И тогда он завел еще одну связь, следующую интрижку. Елена словно ничего не замечала. Иван возомнил, что ему все прощается. Он решил, что
Тогда Елена нашла против него действенное оружие: делает вид, что не замечает его, молчит, игнорирует. Она мучает его. Это похуже ссор, скандалов. Пусть бы отхлестала его по щекам, истерику закатила. Так нет же. Елена показывает, что выше этого. Хочет сломить его своей холодностью и показной вежливостью. При детях она особенно любезна. Но с каждым днем они все дальше друг от друга.
Иван злился на самого себя. Он поступает непоследовательно. Каждый его шаг увеличивает пропасть между ним и Еленой. Каждый день придуманной командировки работает против них. Что он делает в этой постели? Он никогда не любил Машу. Запах «Черной магии» раздражает его. Ему ближе загадочность «Шанели № 5». Он скучает по этому аромату. И хочет домой. Хочет к детям. Елена не должна быть такой категоричной. Она не должна во всем обвинять только его. Елена тоже мучается. Ей не хватает его. Иван уверен, что только гордость и самолюбие не позволяют ей сделать первый шаг. Она давно готова перестать играть в молчанку. Для нее важен покой в доме. Сколько раз она говорила ему об этом.
Деревской был готов позвонить ей прямо сейчас. Он найдет слова, которые убедят ее, что у них есть будущее. Закроется в ванной, прихватив с собой мобильный… Лена не любит ранних звонков, неожиданного пробуждения. Она не поймет его. К тому же Маша, похоже, не собирается спать.
– Спи, Маш, еще очень рано.
– Нет, я тоже не буду спать, – заупрямилась она и, приподнявшись на локте, недовольно посмотрела на Ивана. – Который час?
– Только половина шестого. – Он надел наручные часы.
– Подождем до шести или займемся любовью прямо сейчас? – потянулась Маша.
– До шести? Почему до шести?
– Такой взрослый мужчина и не знаешь, что в это время идет колоссальный выброс гормонов. Лучшее время. – Маша покачала головой. – Утреннего секса в твоей семейной жизни тоже не было?
– У меня все было, Маша, абсолютно все. – Иван с досадой отмахнулся от ее объятий и поднялся с постели.
– Ты что? – Маша включила бра.
– Ничего. Спи, а мне нужно собираться.
– Мы же хотели вместе поехать на работу.
– Это ты хотела, – поправил ее Деревской.
– Ты возражаешь? Снова конспирация? – Маша хищно улыбнулась.
– Нет, девочка. Никакой конспирации. Больше вообще ничего не будет. Понимаешь, ничего.
Иван быстро оделся. Словно боялся, что у него отнимут его вещи и придется еще какое-то время провести в этих стенах. А он не должен этого допустить, иначе сойдет с ума и сведет с ума Елену. Все слишком далеко зашло.
Бедная Еленочка! Она только делает вид, что не переживает. Родная, любимая, она должна перестать ершиться. Должна снова допустить его к себе. Они навсегда останутся друг для друга родными людьми. Это ведь так просто, как дважды два. Им нужно снова понять и простить друг друга. Их связывает молодость, общие планы, дети. Остальное – иллюзии, от которых они откажутся во имя будущего.
Как же он виноват перед ней. Черт возьми! Она устала от забот, непонимания. Ей было трудно. Иван поморщился. Почему только сейчас он понял это? Нет, знал всегда, но согласился с этим только сейчас. Лучше поздно, чем никогда. Теперь все будет иначе.
Сумбурный поток мыслей захватил его. Деревской переживал волнительный и очень важный момент. Его семья – вот что важно! Ему нужно домой. Там его сердце. У него больше нигде не будет такого дома, такой жены, таких замечательных детей. Иван хотел поскорее услышать голос Елены, увидеть, как она наливает чай в чашку, не спеша кладет в него ложку сахара, отрезает тонкий ломтик лимона. Потом вспоминает, что Иван не пьет сладкий чай, виновато улыбается, а он говорит, что это пустяки. Все пустяки. Иван улыбнулся.
– Тебе смешно? – Голос Маши вернул его в реальность. – А что же такого смешного происходит, скажи на милость?
– Прости, я задумался.
– Ты думал о ней?
– Хотя бы и так.
– Какая радость вспомнить о своей обманутой жене, – съязвила Маша.
– Перестань. – Деревской с досадой отмахнулся. – Не унижай себя. Давай без пошлости.
– Ты уходишь? Тебе плохо со мной?
Одно дело, если бы она дала ему отставку. Тогда у нее было бы спокойно на душе, но это он бросает ее. Первый случай, когда инициатива разрыва исходит от мужчины. Маша вне себя от негодования. Никто не смеет так поступать с ней!
– Нам было хорошо, но больше этого не будет. Мы расстаемся. Я так решил.
– Ты бросаешь меня? – спокойно, даже равнодушно спросила Маша. Ей было нелегко держаться достойно. – Забавно. Почему именно сейчас? Не завтра, не через неделю, не вчера?
– Все когда-нибудь заканчивается. – Странно, но Иван не чувствовал угрызений совести. Эта девушка всегда использовала его. Маша принимает его, пока он ей нужен. А она ему – уже нет. Все кончено. Какие могут быть вопросы? – Наш разрыв никаким образом не повлияет на твою защиту, на твое место в отделе. У тебя все будет хорошо!
Он подошел и, наклонившись, хотел погладить ее по щеке. Маша перехватила его руку, ее глаза сверкали от гнева. Ивану стало не по себе. Он вдруг понял, что если она захочет отомстить, то не остановится ни перед чем. Деревской испугался, но не за себя, а за Елену. Это она в первую очередь может попасть под горячую руку его любовницы. Безрассудный служебный роман. Чего он ждал от него? Иван нарушил основополагающий принцип любовного приключения. Не слишком ли большую цену придется заплатить за минутные радости?
– Слушай, Вань, а ты решил, что меня можно бросить, как надоевшую игрушку? – Тонкие пальцы Маши больно впились в запястье Деревского. – Я похожа на такую женщину?
– Нет, ты не то говоришь.
– Мы так не договаривались, профессор! – Глаза Маши были настолько близко, что сливались в одно большое темное пятно.
– Маша, прекрати, это уже ни на что не похоже! – Иван с силой разжал ее пальцы. Отойдя к окну, он оперся о подоконник, потер запястье. – Давай расстанемся по-хорошему. Мы ведь интеллигентные люди.