Грехи людские
Шрифт:
– Может, вы сыграете нам, Элизабет? – поинтересовалась Элен. – Какую-нибудь небольшую вещь?
В доме оказался добрый старый «Бехштейн», на крышке которого стояло множество семейных фотографий в серебряных рамках.
– Боюсь, на нем давно уже никто не играл, – извиняющимся тоном сказал Том, когда Элизабет села за рояль и открыла клавиатуру. – Возможно, он безнадежно расстроен.
Элизабет профессионально взяла несколько аккордов. Хотя рояль был настроен не лучшим образом, играть было можно.
– Более или менее, – сказала она. – Что бы вы хотели послушать?
С высоты своего роста Том улыбнулся
– Да все, что угодно, – сказал он и понизил голос: – Только что-нибудь такое, чтобы вы играли подольше.
Его явное восхищение ее ничуть не смутило. Она давно уже привыкла к тому, что в ее присутствии глаза мужчин загорались. И приучила себя не реагировать на их эмоции.
Почувствовав настроение собравшихся, она решила отказаться от классики. К удивлению и явному удовольствию Тома, Элизабет заиграла один за другим изящные блюзы, затем перешла на джаз и завершила несколькими композициями Джерома Керна, Кола Портера и Ирвинга Берлина.
– Божественно! – с чувством воскликнула Элен, когда Элизабет опустила крышку, дав понять, что больше играть не будет. – Никогда бы не подумала, что из старого рояля еще можно извлечь такие звуки!
– Вы замечательно играли! – подтвердила леди Гресби. – Боюсь, дорогая, что вас начнут наперебой приглашать во все дома Гонконга.
Когда гости стали расходиться, Элен взяла Элизабет за руку и отвела чуть в сторону.
– Буквально на пару слов, Элизабет. Знаете, я совершенно не хотела бы, чтобы после сказанного сэром Денхолмом у вас и вправду создалось впечатление о Рифе Эллиоте как о каком-то законченном мерзавце. У него немало самых приятных качеств. – На ее губах появилась порочная улыбка. – Я считаю, что он, пожалуй, самый привлекательный из здешних мужчин. А это в нынешних условиях уже кое-что! А Мириам Гресби и ей подобных выводит из себя то, что Эллиот не обращает на них никакого внимания. И этого оскорбительного безразличия они и не могут ему простить. Что же до Жюльенны, то она, увидев его впервые, сразу же втрескалась по уши. Впрочем, я совершенно не осуждаю ее, потому что при виде Рифа и сама готова потерять голову.
– Трудно поверить, что мы здесь всего лишь одну неделю! – сказал Адам Элизабет, устраиваясь в постели и наблюдая за тем, как жена раздевается. – Завтра мы приглашены на обед к сэру Денхолму, в воскресенье днем обедаем у Алистера Манро и Элен Николсон, а вечером в воскресенье пойдем на вечеринку к Ледшэмам. В понедельник будем играть в теннис с Томом и Элен Николсон, с ними же можно пойти на матч в поло, а ужинать в понедельник придется с Леем Стаффордом.
Элизабет в ночной рубашке уселась за туалетный столик и принялась тщательно расчесывать волосы. Утром она собиралась с Жюльенной пойти поплавать, а днем они с Элен решили отправиться по магазинам. Дел в Гонконге было достаточно, как и предупреждал Адам. Светская жизнь мало интересовала Элизабет. Ей вовсе не улыбалось ходить с одного званого ужина на другой, из одних гостей в другие. Не собиралась она и проводить целые дни в бассейне или в бесконечном хождении по магазинам. Ей хотелось заняться чем-то серьезным. Например, готовиться к международному конкурсу исполнителей, расширять свой репертуар, знакомиться с творчеством Вогана
Отложив щетку для волос, Элизабет подошла к просторной двуспальной постели и с удовольствием нырнула под прохладную простыню рядом с Адамом. Он машинально притянул ее к себе за плечи. Она сказала:
– Сэр Денхолм – член островного правительства. И он совершенно не верит в реальность нападения со стороны японцев. Не думаешь ли ты, что лучше всего вернуться в Англию? Жюльенна говорит: центральные газеты печатают уйму материалов о том, что война между Германией и Великобританией – по существу, вопрос времени. Что такая война может начаться через считанные недели. Я, конечно же, понимаю, что тебе претит стать чиновником, только ведь и такая работа необходима. А кроме того, дорогой...
– Нет! – решительно и безапелляционно произнес Адам, свободной рукой выключив ночник, отчего спальня сразу же погрузилась в полутьму. – Если в иностранных газетах пишут правду, тогда пребывание в Лондоне для тебя слишком опасно. Здесь тебе ничто не угрожает. Если в Европе и впрямь дойдет до военного столкновения, все-таки здесь потише и поспокойнее.
Он поцеловал Элизабет в краешек рта. Его руки ловко убрали с ее плеч бретельки ночной рубашки, из-под которой выпросталась молочно-розовая грудь с ярко-розовыми крупными сосками.
– О словах сэра Денхолма тебе лучше позабыть, – сдавленным шепотом произнес Адам. Он спустил ее ночную рубашку до талии и с удовольствием погладил нежную кожу, прижался грудью к ее груди. Он испытывал редкостное наслаждение от касания и запаха тела жены. – Стаффорд утверждает, что в правительстве сидят одни олухи, которые совершенно не чувствуют ситуацию...
Адам раздвинул ноги Элизабет и нежно проник в ее лоно.
– О Господи, как чудесно, Бет! – выдохнул он. – Крепче обними, обними меня...
Она обняла его, размышляя о словах сэра Денхолма и о том, как заставить Адама вернуться в Лондон.
Адам кончил с тяжелым стоном, крепко сжал ее плечи и сильно поцеловал в губы. Она обняла его, сказала, что очень любит, и лежала неподвижно, пока Адам не уснул. Затем, как обычно, мягко освободилась из его объятий. Может, Тому Николсону удалось бы убедить Адама, что он впустую тратит время в Гонконге? Возможно, нынешняя новизна обстановки в будущем наскучит и самому Адаму? Отодвинувшись на самый край постели, Элизабет смотрела на залитый лунным светом потолок и надеялась, что вскоре ее мечты осуществятся и она вновь окажется в Лондоне.
На следующее утро Элизабет с Жюльенной отправились в один из самых престижных спортивных клубов Гонконга, чтобы поплавать в бассейне.
– Скажи, ну разве Том Николсон не милашка? – спросила Жюльенна, вынырнув из воды; мокрые волосы плотно прилипли к ее голове, а на концах ресниц дрожали крошечные капельки воды.
– Да, он очень приятный, – согласилась Элизабет. Она поплыла в дальний конец бассейна, Жюльенна последовала за ней.
– Знаешь, Элизабет, здесь ни к чему английская чопорность. Совершенно ясно, что он по уши в тебя втрескался. А Том не из тех, кто легко и часто влюбляется. Так что в некотором смысле это комплимент. – Она игриво посмотрела на Элизабет. – Как думаешь, ты бы смогла в него влюбиться?