Грехи людские
Шрифт:
– Не спеши, Лиззи! – глухо прошептал Риф, чувствуя, что Элизабет, запустив руки в его волосы, пытается притянуть его к себе, слиться с ним животом и бедрами. – Еще не время, дорогая...
Его губы прижались к губам Элизабет, а руки продолжали ласкать ее. Элизабет подумала, что больше не выдержит этой сладостной пытки. Низкий сдавленный крик вырвался из ее горла. Элизабет ногтями впилась ему в спину. Она умоляла его немедленно взять ее. Наконец Риф овладел ею, и Элизабет переполнило такое блаженство, что казалось – еще немного, и она умрет от сказочного удовольствия.
Никогда прежде не испытывала она ничего подобного. Никогда раньше Элизабет не знала оргазма
Потом она лежала под тяжестью Рифа и думала о том, потеряла ли она в последние несколько секунд сознание или нет. Оргазм легко сотрясал ее тело, и казалось, блаженство будет длиться вечно.
Риф, тяжело дыша, смотрел на Элизабет. В его глазах сквозило удовлетворение триумфатора. Он понимал, что она сейчас напугана. Риф предполагал, что, несмотря на долгий брак, Элизабет совершенно неопытна в сексуальном плане, чтобы не сказать – девственно неопытна. В самом начале, когда Риф ощутил охватившую ее панику и почувствовал сопротивление, он сумел своими действиями успокоить Элизабет. Он улыбнулся, затем наклонился и с предельной нежностью поцеловал ее в губы.
– Ты изумительная женщина, Лиззи, – приглушенно и хрипло сказал он, проводя пальцами по ее щеке. – Просто изумительная, и я больше никогда не отпущу тебя от себя.
Она взглянула в его темные с золотистыми крапинками глаза, казавшиеся после их близости томными. Риф так устал, что ему было трудно пошевельнуться. Элизабет едва заметно покачала прижатой к песку головой.
– Нет, – сказала она, и в ее голосе слышалось грустное сожаление. – Я не твоя женщина, и не тебе решать, отпускать меня или нет, Риф. Я жена Адама, и то, что произошло между нами сегодня... – Ее голос звучал медленно, с расстановкой. – Что произошло сегодня, никогда больше не повторится.
Она увидела в его глазах недоумение. Риф отодвинулся от нее, сел на песок и, взяв ее за руки выше локтя, рывком заставил сесть рядом.
– Давай сразу договоримся, что ты не станешь мучиться от чувства вины, – резко сказал он. – Знай, что мне совершенно не нужны эти редкие свидания от случая к случаю! Я не из тех, кто довольствуется мимолетными встречами в «Гонконг-клубе», или в «Пенинсуле», или же на какой-нибудь вечеринке. Если я сказал, что ты будешь моей, то имел в виду именно это. И если сказал, так оно и будет! Моей! Навсегда, черт тебя побери! – Он с такой силой сжал ее руки, что она вскрикнула от боли. – Я довольно давно живу на свете, чтобы знать наверняка: такое случается однажды. В моем возрасте поздно предаваться безрассудным страстям. Ко мне наконец-то пришла настоящая любовь, и я не собираюсь превращать ее в обычную связь, размениваться на случайные свидания втайне от всех.
Как ни больно было Элизабет, ее охватила безумная радость. Он не из тех, кто бросается словами. Нахлынувший поток страсти поглотил и ее, и Рифа. Он поверил в то, что любит ее. Но и Элизабет, потрясенная сделанным открытием, внезапно осознала, что безнадежно и безвозвратно влюбилась в этого человека. Но тем не менее она не позволит себе больше увидеться с ним. Супружеская верность требовала этого. Долгие годы Адам любил ее всей душой. Худо-бедно, но за время их совместной жизни они приспособились друг к другу. И она вовсе не намерена отвергать Адама лишь потому, что наконец-то узнала, до каких пределов простирается ее чувственность.
– Мне тоже не нужны случайные свидания, Риф, – мягко сказала
– Выход есть! – Его глаза сверкнули, он вскочил на ноги и насильно поднял ее. – Я хочу, чтобы мы жили вместе. Хочу, чтобы ты развелась с мужем и вышла за меня!
Она покачала головой, и последняя, чудом державшаяся в ее волосах шпилька упала на песок. Волосы свободно рассыпались по плечам.
– Нет! – повторила она, и ее голос прозвучал негромко, но твердо. – Мой брак не то, что твой, Риф. Я замужем за человеком, которого и люблю, и уважаю. Адам всегда был исключительно добр ко мне, ничего, кроме хорошего, я от него не видела. Он отдавал мне всю свою любовь, и я просто не могу отплатить ему черной неблагодарностью. И никогда не смогу!
Риф властно взял ее за подбородок и, почти грубо подняв лицо Элизабет, посмотрел ей в глаза.
– Но ты ведь не любишь его? – спросил он. – То, что мы сейчас с тобой чувствовали, – такого у тебя с ним не бывает, правда?
Элизабет отстранилась. Она вовсе не собиралась откровенничать о том, как она занимается любовью с мужем и что при этом испытывает. По крайней мере Адам заслуживает того, чтобы она никому не говорила правду.
Одежда Элизабет была разбросана по песку. Торопливо одеваясь, она никак не могла справиться с молнией на юбке: руки дрожали, а пуговки на блузке почему-то не хотели лезть в петельки. Несколько минут Риф молча наблюдал за ней, затем подошел к валявшимся неподалеку его брюкам и рубашке. Элизабет торопливо заправила блузку в юбку. Она испугалась того, с какой легкостью между ними образовалась пропасть. И она сама была виновата в том, что эта пропасть разделила их. Риф одевался быстро, но с грацией пантеры, характерной для его движений. Ей никогда ранее не приходило в голову, что мужчина может быть так прекрасен. Она могла бы любоваться Эллиотом часами. Трудно было отвести глаза от его гибкого, стройного тела, хорошо развитых мускулов, голубоватого отлива густых черных волос.
– Я не смирюсь с твоим «нет», так и знай, – сказал Риф, затягивая ремень и подбирая свои туфли. Подойдя к Элизабет, он обнял ее за талию. Она попыталась освободиться, но не тут-то было: он держал ее крепко. – Я люблю тебя, Лиззи, – сказал он, и в его голосе звучало такое страстное желание, его глаза смотрели на нее с такой любовью, что Элизабет почувствовала, как ее горло пересохло, а кровь помчалась по жилам. – И чтобы ты поняла силу моего чувства, я немедленно начну бракоразводный процесс.
Элизабет прижалась к нему, и они обнявшись направились к машине. Если бы не мысль об Адаме, Элизабет не задумываясь обняла бы Рифа и сказала, что готова хоть сейчас переехать к нему, готова жить с ним где угодно, невзирая на возможный скандал, что, если они будут вместе, на все остальное ей наплевать.
– Расскажи мне о Мелиссе, – попросила она бесстрастным тоном, когда они сели в машину. – Я ведь, кроме сплетен, ничего толком о ней не слышала. Говорят, что ты ужасно с ней обращаешься. Что она связалась с Джако Латимером, чтобы успокоиться...
– Она с ним связалась, чтобы тянуть из него героин, – без обиняков ответил Риф, заводя двигатель. – А успокоения она искала с другими. Главным образом с майором из Мидлсекского батальона. Иногда с одним дипломатом из Дома правительства. Иногда со мной, как она сама однажды призналась.
В его голосе слышалась такая горечь, что Элизабет, несколько поколебавшись, спросила:
– Ты ее очень любил?
– Раньше мне казалось, что очень. – Он сжал зубы. – Но она сделала все, чтобы я расстался с этим заблуждением.