Грелка
Шрифт:
— Ты себя продала в рабство на целых десять лет за обучение? Ты думаешь я рад этому? Тебя будут использовать все, кому не лень, — он снова прошелся по неприятной теме. Только я не собираюсь задерживаться здесь так долго.
— Значит быть рабыней в твоем доме до самой старости — это лучше, чем отработать на империю десять лет и стать свободной? — задала ему провокационный вопрос.
— Да что ты такое говоришь? Никто тебя не заставлял работать против твоей воли? Какая рабыня? У тебя в моем доме было все, что захочешь, — он привел неоспоримый аргумент, ведь Машка работала только по простоте
— Так вот ты какого мнения обо мне? Я недалекая добрая глупая дурочка? — конечно и до этого догадывалась о его истинном отношении, как к девушке, обделенной и ущербной на голову, но теперь осознала какой он меня видит. И если для него я добрая слабоумная Машка, то мне точно не на что рассчитывать и никоем образом не завоевать его сердце, как мужчины.
— Значит я твой любимый питомец? Безмозглая и тупая деревенщина? — посмотрела ему в глаза и увидела в них не злость, а жалость к себе. Как психолог точно знала, что жалость — это не любовь, можно заботиться о человеке из сострадания, но уважать и ценить его просто не сможешь.
— Мне не нужна твоя жалость и забота! Я не безмозглая курица и это докажу, став лучшей ученицей на курсе! — кричала впервые на своего господина, идя наперекор его слову. — Ты не имеешь права лишать меня мечты и дара! Я сама смогу себя защитить и не нужны твои подачки!
Еще много что наговорила, подогретая алкоголем и первым своим выигранным поединком. Влад же просто смотрел на меня и ничего не говорил. Такой он еще не видел свою подругу детства и скорее не знал, как на ее крик души реагировать. А для себя поняла одно, что больше не смогу оставаться рядом с ним на уровне служанки или грелки. И вообще оставаться жить с ним в одной комнате после всего сказанного. Мое Эго требовало изменить срочно мнение о себе, и поэтому решила собрать вещи и уйти в туман. Оглядела комнату и вспомнила, что кроме учебников и одного платья от Ингрид у меня здесь ничего нет.
— Заберу свои учебники и перееду в женское крыло, — поползла под кровать, доставая свое богатство, бережно обвязанное бечевкой. — И советую не болеть, следи за здоровьем, так как лечить тебя некому, мне для этого надо еще стать целителем.
Хлопнула дверью, пошла куда глаза глядят, понимая, что только что обрубила сук, на котором сидела. Бессознательное вернуло меня в комнату Игоря, который и не думал ложиться спать, держа дверь открытой.
— Вот скажи, я что такая уж страшная и глупая? — зайдя к одногруппнику, поставила учебники на стол, а единственное платье гордо повесила в его шкаф, чтобы не помялось.
— С чего ты взяла? — он искренне был удивлен. — Глупой я бы тебя не назвал?
— Но красивой я не являюсь? — встряхнула своими рыжими волосами и посмотрела на него пьяным соблазняющим взглядом, облизав нижнюю губу.
Скромный парнишка нервно сглотнул, не зная, как реагировать на мою провокацию. А мне стало стыдно, ведь ответ я и так знала. Над моей внешностью надо много и долго работать, а для этого нужны хорошие деньги и знания этого мира.
— Ты ушла от господина?! — скорее утвердительно, чем вопросительно спросил Игорь.
— А разве не видно? Теперь я свободна, мать его, и могу делать все, что заблагорассудится, — расставила руки в сторону, словно крылья и вздохнула полной грудью. У меня словно груз свалился с плеч, поняла, что самое важное для меня это свобода. Я и в прошлой жизни ее ценила больше, чем призрачное семейное счастье и никогда не стремилась выйти замуж. А в этой жизни, как насмешка над моими принципами, даже став свободной я не могла вернуться домой. Мне необходимо было найти доверчивого дурачка, влюбить в себя и получить предложение руки и сердца, согласившись на замужество.
Интересная мысль, посетившая мою нетрезвую голову, заставила по-иному взглянуть на своего нового соседа по комнате. Этот, не видевший других девушек, очкарик-ботан был легкой добычей, от которой я просто так не могла отказаться.
— Зачем грызть гранитное сердце недоступного красавца, когда рядом есть пластилин, из которого можно слепить любую фигуру? — кажется я это только что сказала вслух, глядя на покрасневшего парня.
— А что такое пластилин? — ох, блин, язык мой — враг мой и как я должна ему объяснить то, чего в этом мире не существует?
— Это тоже камень, но более пластичный, приятный на ощупь, — ну а что, нельзя сразу свои планы сливать в унитаз одним неудачным сравнением. Решила срочно поменять тему. — У тебя есть запасное одеяло и подушка?
— Откуда, но могу сбегать к коменданту и попросить, если он еще не спит, — практически подорвался парень.
— Нет, нельзя так палиться, он сразу догадается, что у тебя сегодня останется ночевать гость и обязательно проверит, кого ты провел в академию, — успела перехватить парня на взлете. — Проводи меня к нему, буду требовать себе комнату в женском крыле.
Игорь остановился, как вкопанный, осознав, что оставаться ночевать у него не планирую. Его влажные эротические фантазии явно не реализуются. Он растерянно посмотрел на меня, но кивнул и пошел показывать направление.
Долго тряся бумагами перед комендантом о назначении в академию удалось добиться от него ключей от отдельной комнаты.
— Ты там на многое не рассчитывай, простолюдинам не положено жить, как господам, — протягивая постельное белье, предупредил меня ушлый мужичок. Фраза эта мне ни разу не понравилась, но жить где-то надо, поэтому решила не качать права.
После непродолжительного блуждания по этажам, снова собрав свои нехитрые пожитки, открыла дверь в свою обитель. Именно так ее можно назвать, она напоминала келью в самом аскетичном монастыре. Узкая жесткая кровать, хилый матрас, явно набитый соломой, а не ватой или пухом, тонкое одеяло и жидкая подушка. Окна не было, только магическая лампа под низким потолком, освещавшая маленький стол и криво сколоченный табурет. Ни о душе, ни о собственном туалете речи не было. Вообще это скорее всего была камера, только без решеток на двери, чем жилое помещение достойное будущего уважаемого мага. Академия явно экономила на удобствах учащихся, а уж простолюдинам не позволяла забыть ни на минуту о том, что они не являются привилегированным классом. Пришлось мириться с обстоятельствами и приспосабливаться к новым реалиям этой жизни.