Грешные
Шрифт:
— Лера? — позвала меня она. Я посмотрела на нее в зеркало. — Я пыталась прийти к вам и признаться во всем, как только узнала о вас. Но Илья не позволил, запретил охране меня подпускать к вашему дому. Я очень его любила, чтобы потерять. Простите меня за это…
Я промолчала, а Маша постояв еще несколько секунд вышла. В этот момент в голове пробежала мысль, что я так не любила Илью, как она. В моих глазах нет столько боли при упоминании мужа, я не теряла от него голову. Я его любила, но скорее потому что по-другому не умела
Немного успокоившись, я вернулась за столик. Глеб Викторович молчит долгих несколько секунд, зачем шепчет недовольным голосом:
— Что произошло?
— Всё в порядке. — отвечаю как можно более спокойно.
— Не держи меня за дурака, Лера. Что ты сказала этой девушке?
— Я? — усмехаюсь, глядя ему в глаза. — Спросила лишь, как она.
— Почему тогда она вышла в слезах и сразу же уехала?
— Потому что ей стало неприятно упоминание Ильи, да еще и из моих уст.
— Что ты несешь? — рычит, сжимая челюсть.
— Не смогла она забыть его, вот что я несу. Слишком уж сильно любила, чтобы спокойно реагировать.
— А ты? Разве ты его не любила?
— Хороший вопрос. Так как она не любила точно.
Мы молча сидели долго, каждый думал о своем. Я о том, что эта Маша счастливая, раз смогла полюбить кого-то, а я полная дура. Убивалась пол года по тому, к кому просто привязалась. Не любила по-настоящему, как и он меня. Лучше бы ушел к ней, может всё бы сложилось иначе.
— Поехали? — вдруг предложил Глеб Виктрович. Я кивнула.
Пока мужчина рассчитывался за ужин, я медленно направлялась к машине. Интересный ужин вышел сегодня. Признание от Глеба Викторовича, встреча с любовницей мужа и осознание прожитой жизни.
Мы сели в машину и Глеб Виктрович назвал адрес своего дома. На мой вопросительный взгляд он лишь сказал, что мы ненадолго.
Я не собиралась входить в его дом, но мужчина настоял. Чтобы не устраивать концерт при водителе и охране, молча прошла за ним.
Я была уже здесь с мужем. Дом мне сразу не понравился, мрачный, темный и деревянный. Я не люблю дерево и темный цвет мебели, как здесь.
— Выпьешь? — спрашивает, доставая бутылку виски из холодильника.
— Да. — решаю немного расслабиться и забыть обо всем.
Глеб Виктрович подает мне виски, и жестом руки приглашает сесть в кресло. Я так и делаю, отпивая крепкий алкоголь.
— Почему в вашем доме так темно?
— Тебе не нравится? — он встает вплотную ко мне, отчего мне приходится поднять голову вверх.
— Я не люблю темноту, она пугает.
— А твой дом тебя устраивает?
— Да, ведь это была моя идея сделать его светлым.
— Значит и этот дом скоро станет светлым. — я усмехаюсь и залпом ос ушиваю содержимое стакана.
Мужчина включает медленную музыку и тянет мне руку.
— Потанцуй со мной?
— Серьезно? Вы еще и танцуете?
— Проверь. — и я вкладываю свою ладонь в его.
Он обвивает мою талию и начинает медленно двигаться. Я невольно вдыхаю запах его кожи, снова чувствуя желание между ног.
— Тебе нравится как я пахну. — шепчет мне на ухо, опаляя горячим дыханием.
— Не вы, а ваш парфюм.
— И снова ты лжешь.
Он резко прижимает меня к стене и накрывает мой рот жадным поцелуем. Его язык проскальзывает внутрь, не давая возможности сопротивляться.
Одной рукой он немного сжимает моё горло, а второй водит по бедрам. Он шумно дышит, прижимаясь своим твердым органом мне между ног.
Я еще сопротивляюсь, толкаю его в грудь, но он кажется этого не замечает. Мои сопротивления слабеют и я уже сама отвечаю на его голодный поцелуй.
Мы терзаем губы друг друга, срывая с тел одежду. Мужчина до боли сжимает мои ягодицы, но это лишь еще больше заводит меня. Я уже сама расстегиваю его рубашку, проводя ладонями по кубикам пресса.
Глеб снимает с меня платье и его рука проскальзывает в мои трусики. Изо рта вырывается рваный вдох, я сама не понимаю что творю. Откидываю голову, подставляя шею для поцелуев, вожу ладонями по его спине, шее, рукам.
Когда последняя часть моей одежды полетела на пол, останавливаюсь.
— Стой. — шепчу, сквозь сбившееся дыхание. — Так нельзя, хватит.
— Не могу, Лера. — шепчет, продолжая целовать мою шею, грудь и гладить ягодицы.
— Остановись, это неправильно. Что мы творим? — применяю слабые попытки его остановить, но он их даже не замечает. Настойчиво сводит с ума своими ласками.
Стараюсь убрать его ладонь у себя между ног, но он сильнее надавливает на клитор и я хватаюсь за его плечи. Нет сил себя сдерживать, контролировать.
Злюсь, испытывая удовольствие его ласк, но ничего не могу с собой сделать. Знаю, что не должна стонать от его прикосновений, не должна умолять о продолжении, не должна поддаваться искушению. Но не могу по-другому, мысли уже далеки от здравых, я потеряла рассудок.
Мужчина не прерывая поцелуя, тянет меня куда-то, но мне уже все равно. Лишь когда моя спина касается мягкого матраса, понимаю, что м в комнате на постели.
Он же нависает сверху и тут же впивается в мои губы грубым поцелуем. Останавливается лишь тогда, когда нам обоим не хватает воздуха. Но времени прийти в себя у меня нет, так как его губы жадно исследуют мою грудь, живот и шею.
Когда его член упирается мне между ног, замираю. Понимаю, что у меня есть одна секунда, чтобы сбежать, оттолкнуть, но вместо этого я принимаю его.
Провожу пальцами по его напряженной спине, испытывая колоссальное удовольствие от его тела, запаха и мышц. Как бы я не отрицала, но другого мужчину я бы так не захотела. Я даже Илью так не желала, как его…