Гретна-Грин
Шрифт:
Его пальцы проникли в ее женственность, и Маргарет задохнулась.
– Тебе нравится? – спросил он. Она кивнула.
– Хорошо. – У него был вид довольного собой самца. – А вот это тебе понравится еще больше.
Его губы скользнули туда, где находились его пальцы, и Маргарет чуть не свалилась с кровати.
– Нельзя! – Воскликнула она.
Она почувствовала нежной кожей своего сокровенного места, что он улыбается.
– Можно.
– Нет, ты, право же…
– Да. Можно. – И он принялся ласкать ее губами, и постепенно что-то внутри ее сжималось все сильнее и сильнее. Вожделение росло, пока не стало почти мучительным.
И тут что-то внутри ее взорвалось. Некое глубоко запрятанное тайное место, о существовании которого она даже не подозревала, превратилось во вспышку света и наслаждения, и весь мир сосредоточился на этой кровати, на этом человеке.
И это было прекрасно.
Ангус вытянулся рядом с ней, обхватил ее руками, и она медленно вернулась на землю. Он по-прежнему был тверд, тело его было напряжено от желания, и при этом, как ни странно, он чувствовал себя удовлетворенным. Дело было в ней, понял он. В Маргарет. Ничто на свете не могло сравниться с ее улыбкой, с тем, что он подарил ей первое женское наслаждение, это тронуло его до глубины души.
– Ты счастлива? – прошептал он.
Она кивнула, вид у нее был сонный, сытый и очень-очень чувственный.
– Это еще не все.
– Что-то еще просто убьет меня.
– О, я думаю, что ничего страшного не произойдет. – Ангус навис над ней, опираясь на руки.
Она коснулась его лица.
– Какой ты сильный. И какой хороший.
Он повернул голову так, что его губы коснулись ее ладони.
– Я люблю тебя.
Сердце у Маргарет замерло – или, наоборот, забилось в два раза быстрее?
– Любишь?
– Это чертовски странно, – сказал он, улыбаясь отчасти смущенно, отчасти гордо. – Но это правда.
Некоторое время она внимательно смотрела на него. Ей хотелось запомнить все, что связано с этим мгновением, начиная с блеска его темных глаз и кончая прядями густых черных волос, которые падают ему на лоб. И как озарилось его лицо, и какие у него сильные плечи, и…
Сердце ее пылало. Впереди целая жизнь, чтобы запомнить все это.
– Я тоже люблю тебя, – прошептала она. Ангус поцеловал ее. А потом сделал ее своей.
Несколько часов спустя они сидели в постели и восторженно поедали то, что трактирщик поставил у двери их комнаты.
– Я думаю, – неожиданно сказал Ангус, – что этой ночью мы зачали младенца.
Маргарет выронила куриную ножку.
– Господи, почему ты так думаешь?
Он пожал плечами:
– Я хорошо потрудился.
– Ох, и ты считаешь, что одного раза…
– Трех, – ухмыльнулся он. – Трех раз.
Маргарет покраснела и прошептала:
– Четырех.
– Ты права! Я и забыл о…
Она стукнула его по плечу:
– Прошу тебя, хватит.
– Нет, не хватит. – Он поцеловал ее в нос. – Я вот тут подумал…
– Господи, помоги мне.
– Учитывая, что мы с тобой Грины, и что мы находимся в Гретна-Грин, и что мы никогда не должны забывать о том, как мы познакомились…
Маргарет тяжко вздохнула:
– Перестань же, Ангус.
– Гретель! – сказал он торжественно. – Можно будет назвать ее Гретель. Гретель Грин.
– Иисусе, виски и Роберт Брюс, пожалуйста, скажите мне, что он шутит.
– Или Гертрудой? Гертруда Грин? Это вроде бы не так своеобразно, но тетушка будет польщена.
Маргарет опустилась на кровать. Сопротивляться было бесполезно.
– Гровер? Грегори. Ты же не будешь возражать против Грегори. Галахад? Гизела…