Грей. Кристиан Грей о пятидесяти оттенках
Шрифт:
– Открой рот, – командую я и сую большой палец ей в рот. – Теперь ты знаешь свой вкус. Соси, детка.
Она отчаянно сосет мой палец… Черт возьми! На миг представляю у нее во рту свой член.
– Я хочу трахнуть тебя в рот, Анастейша, и скоро я так и сделаю. – У меня сбивается дыхание.
Она сжимает зубы вокруг моего пальца и больно кусает. Ох, черт! Тяну ее за волосы, она ослабляет хватку.
– Какая капризная девочка. – В голове проносятся виды наказания за открытое неповиновение, которые я мог бы применить, будь она моей сабой. При мысли об этом мой член резко увеличивается. – Лежи тихо, не двигайся.
Хватаю
– На этот раз все будет очень-очень медленно, Анастейша.
Она хватает воздух ртом, и я медленно вхожу в нее до самого предела. Черт! До чего приятно.
Выхожу из нее, делаю круговое движение бедрами и снова вхожу. Она стонет, напрягает руки и ноги в тщетной попытке пошевелиться. Ну уж нет, детка! Ты будешь лежать смирно. Я хочу, чтобы ты как следует все прочувствовала. Получила максимум удовольствия.
– Так приятно тебя чувствовать, – говорю я и повторяю движение, вращая бедрами. Медленно вхожу. Выхожу. Вхожу. Выхожу. Ее начинает бить дрожь. – Нет, детка, не сейчас.
Я не дам тебе кончить сразу. Хочу насладиться тобой сполна.
– Пожалуйста… – стонет она.
– Я хочу, чтобы тебе было больно, детка. – Отстраняюсь и снова скольжу внутрь нее. – Я хочу, чтобы завтра каждое твое движение напоминало тебе, что ты была со мной. Ты моя.
– Прошу тебя, Кристиан, – умоляет она.
– Чего ты хочешь, Анастейша? Скажи мне. – Я продолжаю медленную пытку. – Скажи мне.
– Тебя, ну, пожалуйста. – Я довел ее до умопомрачения.
Она хочет меня. Хорошая девочка.
Увеличиваю ритм, и ее тело откликается дрожью. Между толчками я произношу по одному слову:
– Ты. Такая. Сладкая. Я. Так. Тебя. Хочу. Ты. Моя. – Прижатые к кровати руки и ноги Аны дрожат от напряжения. Она на грани. – Кончай, детка! – рычу я.
Она немедленно содрогается в конвульсиях и кончает, выкрикнув мое имя в подушку. Этот звук и меня заставляет достичь кульминации, я в изнеможении падаю сверху.
– Черт, Ана, – шепчу я, чувствуя себя опустошенным, но при этом испытываю и невероятный душевный подъем. Тут же выхожу из нее и откатываюсь на спину. Она сворачивается в комочек рядом, и пока я сдергиваю презерватив, закрывает глаза и проваливается в сон.
Воскресенье, 22 мая 2011
Резко просыпаюсь, переполненный страхом и чувством вины. Страх меня не удивляет, а вот чувство вины откуда появилось? Неужели это из-за того, что я трахнул девственницу? Я ненавижу испытывать это чувство, и я так много сделал, так далеко продвинулся, чтобы никогда не допускать его. Елена считает, что я родился на свет с необъятным чувством вины, но она ошибается. Это чувство скорее вбили в меня. И я не дам этому произойти вновь.
Анастейша Стил лежит, прильнув ко мне. Радиобудильник показывает четвертый час ночи. Ана спит, как невинный младенец. Хм, уже не такой уж невинный и вовсе не младенец.
Я могу разбудить ее и снова трахнуть. Определенно, ее пребывание в моей постели имеет целый
Грей, не ерунди! Трахнуть ее пришлось ради достижения цели, это был всего лишь приятный отвлекающий маневр. Да. Весьма приятный.
Какого хрена, просто секс!
Закрываю глаза в тщетной попытке заснуть. Комната буквально переполнена Аной: повсюду ее запах, ее легкое дыхание и воспоминания о моем первом ванильном сексе. Меня захлестывают впечатления: Ана страстно запрокидывает голову, выкрикивает мое имя, точнее, его едва узнаваемую версию, безудержно стремится познать радости секса…
Мисс Стил – на редкость развратная штучка. Дрессировать ее будет одно удовольствие. Мой член согласно дергается.
Проклятье!
Спать не могу, хотя сегодня мне мешают не кошмары, а малютка мисс Стил. Встав с кровати, собираю валяющиеся на полу презервативы, завязываю их узлом и бросаю в мусорную корзину. Из комода достаю пижамные штаны и надеваю. Бросив долгий взгляд на обворожительную женщину в моей постели, отправляюсь на кухню. Пить хочу.
Опрокинув в себя стакан воды, решаю заняться тем же, что делаю всегда при бессоннице – проверяю электронную почту у себя в кабинете. Тейлор вернулся и спрашивает, понадобится ли мне еще «Чарли Танго». Должно быть, Стефан спит внизу. Пишу «нет», хотя в данное время суток это и так понятно.
В гостиной сажусь к роялю. В музыке я нахожу утешение, забываюсь на долгие часы. Играть я научился в девять, но страсть пришла гораздо позже, когда у меня появился собственный инструмент и отдельное жилье. И Элиот перестал отираться неподалеку, изводя меня своими шуточками о медведях, наступивших мне на ухо. Грейс всегда смеялась и говорила, что он делает это от зависти, ведь самому-то и пары аккордов не удалось освоить.
Когда тянет от всего на свете отвлечься, я сажусь играть. Сейчас я и думать не хочу о том, что сделал непристойное предложение девственнице, трахал ее и вдобавок открыл свой образ жизни человеку, который не имеет ни малейшего сексуального опыта. Положив руки на клавиши, начинаю играть и погружаюсь в музыку Баха.
Краем глаза замечаю движение и поднимаю взгляд. У рояля стоит Ана. Завернулась в одеяло, растрепанные волосы локонами падают на спину, глаза сияют. Не могу на нее налюбоваться.
– Прости. Я не хотела тебе мешать.
Почему она извиняется?
– Это я должен просить прощения. – Доигрываю последние ноты и встаю. С упреком добавляю: – Почему ты не в кровати?
– Какая красивая пьеса. Бах?
– Переложение Баха, но, вообще-то, это концерт для гобоя Алессандро Марчелло.
– Восхитительно, только очень грустно.
Грустно? Люди часто используют это слово применительно ко мне.
– Позволено ли мне говорить откровенно, господин? – Лейла становится передо мной на колени, а я тем временем работаю.
– Говори.
– Господин, вы сегодня особенно грустны.
– Да неужели?
– Да, господин. Могу ли я что-нибудь для вас сделать?..
Прогоняю мысли о прошлом. Ана должна быть в кровати. Снова ей об этом напоминаю.
– Я проснулась, а тебя нет.
– Мне трудно уснуть, я привык спать один. – Какого черта я оправдываюсь? Обнимаю ее за голые плечи, наслаждаясь гладкостью кожи, и веду обратно в спальню.