Грей. Продолжение

Коротеева Екатерина

Я захожу в ее комнату. Она лежит на кровати и что-то внимательно читает в своем MacBook. Когда она заметила меня, ее взгляд нервно начал бегать то на меня, то на монитор. Что заставило ее так волноваться?

Я лег с ней рядом, и увидел сайт, на котором она сидела. Первое, что бросилось мне в глаза это заголовок:

«Диссоциативное расстройство идентичности: Симптомы».

Она серьезно считает, что я шизофреник!

Не знаю почему, но мне смешно. Она такая забавная. Неужели она решила докопаться до сути моей проблемы самостоятельно? Мне кажется, что если бы она прожила тысячу лет, ей бы все равно не удалось постичь всю глубину моей испорченности. И, если честно, думаю, что ей не нужно это знать.

– Чего ты сюда залезла? – с усмешкой спросил я.

– Интересуюсь сложной личностью. – невозмутимо ответила она.

Как интересно…

– Сложной личностью?

– Это мой собственный излюбленный проект.

Звучит так, как будто я ее подопытный кролик.

– А твой проект распространяется на меня? В качестве побочной линии. Что-то вроде научного эксперимента. – она виновато смотрит на меня, – А я-то рассчитывал оказаться в центре внимания. Мисс Стил, вы меня обижаете.

– Почему ты решил, что это касается тебя?

– Случайная догадка.

– Верно, ты единственный чокнутый тип, помешанный на контроле, с постоянно меняющимся настроением, с которым я знакома очень близко.

С этим трудно поспорить.

– Я-то думал, что я вообще единственный, с кем ты знакома очень близко.

– Да. Верно.

– Ты уже пришла к каким-то выводам?

Удиви меня, может, я чего-то ещё не знаю?

– По-моему, тебе нужна интенсивная терапия.

Пробовал… не помогло…

Я протягиваю руку и, бережно взяв прядь ее волос, заправляю ей за ухо.

– А по-моему, мне нужна ты. Вот, бери. – Я вручаю ей тюбик губной помады.

Она в недоумении разглядывает помаду, потому что никогда не красила губы так ярко. Максимум, она наносила светлый блеск для губ. Мне нравится ее естественная красота, мне все в ней нравится.

– Ты хочешь, чтобы я так ярко красила губы?

Я не сдержал смеха.

– Нет, Анастейша, не хочу. Я вовсе не уверен, что это твой цвет.

Я сажусь по-турецки на кровать, снимая футболку.

– Мне нравится твоя идея “Дорожной карты”, – говорю я.

Она смотрит на меня с непониманием.

– Запретные зоны, – поясняю я.

– Ой, я шутила!

– А я не шучу.

– Ты хочешь, чтобы я нарисовала их на тебе? Помадой? – Хочу. В конце концов, она смывается.

В прошлом, я часто смывал с себя помаду, Элена пользовалась такими яркими оттенками.

Она с таким энтузиазмом говорит, предлагая применить что-то более стойкое, маркер, например. А я в шутку предложил сделать тату. От ее шокированного выражения лица, я не смог сдержать улыбки. Видимо она не поклонница татуировок, как и я. Мне кажется, что за то время, которое я с ней, я улыбался и смеялся больше, чем за всю жизнь. Это поразительно.

Ана улыбнулась мне. Ей нравится мой план. Сейчас она выглядит, как на тех фото, которые сделал фотограф.

– Иди сюда. Садись на меня.

Хочу показать ей свои запретные зоны, чтобы она знала, где она может ко мне прикасаться. Раньше мне такая мысль в голову не приходила.

Ана садится на меня верхом, а я ложусь на спину, сгибая ноги в коленях.

– Обопрись спиной о мои колени.

Она быстро выполняет все, что я ей говорю. Ее глаза загорелись в предвкушении.

– По-моему, ты с энтузиазмом отнеслась к моему предложению.

– Я всегда отношусь положительно к новой информации, мистер Грей, а еще вы успокоитесь, потому что я буду точно знать, где проходят твердые границы допустимого.

Это правда, и это то, что я хочу для Нас.

Для меня – это новый опыт. Я никому не позволял здесь к себе прикасаться. Я надеюсь, что смогу сдержать свой гнев, если вдруг что-то пойдет не так. Я не знаю, чего ждать, потому что никогда добровольно не сталкивался лицом к лицу с этим демоном. Часть меня задается вопросом, в своем ли я уме, заставляя себя посмотреть своему страху в глаза? Но уже слишком поздно отступать. Мое подсознание кричит мне, что я действую импульсивно. Я даже с Флинном этого не обсуждал, но думаю, что он бы посоветовал сделать это, если я хочу развития отношений с Аной. Я очень хочу дать ей возможность прикоснуться ко мне там, где это для меня приемлемо, потому что она не раз говорила мне, что это очень важно для нее, так же, как мне важно прикасаться к ней. Идти вперед маленькими шагами, постепенно, вот что Флинн всегда говорил мне, пусть это будет первым шагом. Я должен себя контролировать. Мне нужно, чтобы Ана сейчас делала все так как я говорю. Никакой самодеятельности, иначе ничего не выйдет, и я сорвусь.

Господи боже, что я делаю!!! Если я не справлюсь с этим, она снова уйдет от меня, на этот раз навсегда…

– Открой помаду и дай руку. – приказываю я.

Она дает мне свободную руку.

– Нет, руку с помадой. – я закатываю глаза.

– Ты от досады закатил глаза?

– Ага.

– Очень грубо, мистер Грей. Я знаю людей, которые впадают в бешенство, когда кто-то при них закатывает глаза.

– И ты тоже? – спрашиваю я с иронией. На что она намекает? Выпороть меня, что ли хочет?

Она протягивает мне руку с помадой. Я сажусь, и мы оказываемся нос к носу.

Я делаю глубокий вдох. Мне нужно приложить все усилия, чтобы отключить воспоминания, которые непроизвольно всплывают перед глазами, когда чьи-то руки нарушают мое личное пространство.

Я не хочу вспоминать эту жгучую, мучительную боль, которую, время от времени, причинял мне этот ублюдок.

Я закрыл глаза, настраиваясь, и первое, что я почувствовал, как меня начало поглощать ощущение беспомощности. Словно мне снова четыре года. Я слышу его тяжелые, приближающиеся шаги. В ужасе, я нахожу новое место, прячась от него, но где бы я ни прятался, он всегда находил меня. Я до последнего ждал, что шлюха, которую я считал своей матерью, опомнится и защитит меня, но ей было плевать. Как я кричал, когда этот мудак пытал меня. Он медленно тушил об меня свои гребаные сигареты, я до сих пор чувствую этот запах. Он наслаждался мучениями жалкого, сопливого, маленького мальчика. Я ничего не мог сделать, чтобы остановить его. Его поглощало ощущение власти над моим телом. Он решал, когда это повторится, где он затушит свою очередную сигарету. Я жил в постоянном страхе, потому что не знал, когда это случится снова.

С тех пор, как меня забрали из этого ада, у меня была своя копинг-стратегия*. Избегая прикосновений там, где это делал он, я мог приглушить импульсы, которые моментально активировали мою память. Я не мог к себе близко подпускать людей. Чем старше я становился, тем агрессивней реагировал на это, потому что, я уже не видел человека, который посмел подойти ко мне ближе, чем на расстоянии вытянутой руки, я видел ЕГО и моментально чувствовал боль, которую он мне причинял. В этот момент, я перестаю себя контролировать. Все это дерьмо настолько глубоко во мне сидит, что я всю свою сознательную жизнь не могу с этим справиться.