Грейс Келли. Принцесса Монако
Шрифт:
Убедила Джека действительно Маргарет — поначалу тот и слышать не хотел о том, чтобы Олег Кассини переступил порог его дома. Да и когда тот явился, ни он, ни Келл не сказали ему ни слова, демонстративно игнорируя гостя, чтобы показать ему свое презрение. Но по правде говоря, сразило Олега вовсе не это. Несколько лет назад он уже проходил через подобное — семья его второй жены, Джин Тирни, тоже приняла его в штыки. Но тогда Джин встала на его защиту и отстояла свое право самой выбирать себе мужа. Грейс же сидела молча, опустив глаза, и не смела сказать ни слова.
Немного взбодрило
Через некоторое время она уехала в Голливуд, заканчивать работу над картиной «Поймать вора», и там, вдали от родителей, вновь стала посмелее, поэтому заговорила о том, чтобы все-таки пожениться без разрешения. С ее стороны это была неслыханная смелость, и Олег оценил это по достоинству. Поскольку он не был особо религиозен, он решил перейти в католичество и тем самым убрать хотя бы две причины для неприязни со стороны ее отца — религию и два развода.
От свадьбы их отделял только шаг, но. он так и не был сделан. «Мы тянули время, — вздыхал впоследствии Кассини, — ив конце концов момент был упущен». Рассказывая об этом, всегда благородно брал всю вину на себя. Ведь он один раз уже заставил любимую женщину пойти против семьи — Джин ради него бросила вызов родителям и надолго с ними рассорилась. Он хорошо помнил это тяжелое время и не решился настаивать, чтобы то же самое сделала для него Грейс.
Но конечно, на самом деле виноваты были оба — он побоялся настаивать, а Грейс сама не была способна хоть на какие-то решительные действия. Сказать по правде, она ведь каждого из своих женихов ставила в такое положение: заставляла его пройти через унизительное знакомство с ее семьей, а потом ждала от него, что он сам за нее все решит и поведет ее под венец как-нибудь так, чтобы вся ответственность за это была на нем, а не на ней. Но никто из них, даже Олег Кассини, на это так и не решился.
32. «Оскар»
Я не хочу, чтобы из моего лица делали оформление к картине. Если кому-то придет в голову использовать меня в качестве декорации, я выскажу все, что думаю по этому поводу.
Слава Грейс росла, а вот новых ролей у нее все не было. И дело было не только в том, что она безумно устала, снявшись за два года в семи картинах. Хорошая роль сразу бы ее взбодрила, ведь Грейс всегда была трудоголиком. Но увы — на «Метро-Голдвин-Майер» ей предлагали играть лишь скучных безликих кукол в пошлых вестернах и боевичках вроде «Зеленого пламени», о котором она вспоминала с содроганием.
Определенные надежды у нее были на историко-приключенческий фильм «Квентин Дорвард» по роману Вальтера Скотта, но, прочитав сценарий, она была страшно разочарована. «Все, что от меня потребуется, это без конца переодеваться из одного костюма в другой, делать испуганный вид и оставаться хорошенькой, — рассказывала она. — Там за мной гонятся восемь человек — начиная от старика и кончая цыганским бароном. В сценарии на каждой странице можно найти одну и ту же ремарку: «Она прижимает к груди ларец и убегает».
На киностудии пытались настаивать, но Грейс как никто умела увиливать и пассивно сопротивляться тому, что ей навязывают. Она даже не приехала в Голливуд, предпочитая оставаться в Нью-Йорке и отпускать язвительные замечания по поводу предлагаемых ей ролей. Тогда боссы «Метро-Голдвин-Майер» стали на нее давить и напоминать, что это благодаря им она стала звездой. Но Грейс этим было не пронять, она хорошо помнила и то, что сразу не хотела подписывать с ними контракт, и то, сколько они заработали, сдавая ее в аренду «Парамаунту».
Тогда руководство киностудии пошло на решительный и, как показало ближайшее будущее, очень глупый шаг — они уведомили Грейс, что действие ее контракта временно приостановлено, а это значит, что ей больше не будет выплачиваться жалованье, а любая ее попытка сняться в фильме другой компании повлечет за собой судебный иск.
Грейс такого не ожидала, но по привычке заняла выжидательную позицию, а журналистам, спросившим, что она будет делать, ответила: «Видимо, мне придется повременить с обустройством моей новой квартиры».
Эта тактика была абсолютно верной. В декабре 1954 года на киноэкраны вышла «Деревенская девушка», после которой слава Грейс выросла еще больше. Влиятельный нью-йоркский «Кружок театральных критиков» назвал ее лучшей актрисой 1954 года, а главное — ее выдвинули на «Оскара» за главную женскую роль. Киностудия рисковала оказаться в глупейшем положении, расторгнув контракт со своей самой ценной актрисой.
В итоге 21 марта 1955 годаруководители «Метро-Голдвин-Майер» официально объявили о возобновлении контракта и дали большое интервью, где рассказывали, как они ценят Грейс и как хотят поддержать ее «в этот важный для нее период, когда ее выдвинули на награду Академии». Об отвергнутых ею сценариях было решено просто забыть, другие найдутся. Это была полная победа.
Тем временем она только успевала давать интервью журналистам. Правда, ничего особо интересного они от нее так и не услышали, Грейс была всегда как бы «застегнута на все пуговицы». Но публика находила в этом определенную прелесть, и пресса радостно начала раскручивать образ истинной леди — сдержанной и отстраненной.
Зато те, кто догадался обратиться за интервью к родным Грейс, получили интересный материал, услышав, что семья до сих пор не слишком одобряет ее выбор профессии. Джек резко отозвался о киношниках вообще, ну а Келл прошелся по мужчинам, которых выбирала его сестра. «Скажу честно, — заявил он, — яне одобряю тех хлюпиков, с которыми она там якшается. Уж лучше бы ей познакомиться с кем-то более спортивным. Но она совершенно не прислушивается к моему мнению».