Грезить в Городе Печалей
Шрифт:
Синклер аккуратно уложил одежду, затем взял фотографию, чтобы молча пожелать доброго утра женщине, на которой он поклялся жениться несколькими днями раньше, чем череда событий снова разъединила их. Где же она сейчас? Слышала ли она о его переводе? Знает ли где он находится? Сегодня он снова попытается найти ответы на эти вопросы, что он пытался сделать ежедневно с тех пор, как прибыл на Минбар. Ответы на эти и многие другие вопросы.
Когда Синклер принял душ и, одевшись, вышел из ванной комнаты, готовый начать еще один день, минбарская прислуга уже была в его квартире. Он заметил одного из них, раскладывающего для него завтрак в гостиной. Два других быстро и осмотрительно вытащили полотенце, которым он накануне заклинил механизм кровати,
Когда Синклер приблизился, они выжидательно поклонились, смотря только в пол и ожидая его приказаний.
— Я не хотел бы показаться невежливым, но ведь я просил вас не делать этого. Это очень сложно — заклинить кровать так, чтобы она оставалась в горизонтальном положении. Пожалуйста, в будущем оставьте ее в таком положении.
— Хорошо, посол, — ответили минбарцы хором. Но они говорили то же самое каждое утро. Вообще то, это было практически все, что они когда-либо говорили ему. Они преданно следили за всеми его потребностями, но не за исполнением того, о чем он их просил.
— Вы ведь говорите по-английски, не правда ли?
Он уже неоднократно задавал этот вопрос.
— Да, посол, — сказали они хором и быстро выбежали в гостиную, откуда они и их напарник поспешили поспешили покинуть квартиру Синклера.
Он принял твердое решение попробовать попросить их об этом снова сегодня вечером на диалекте минбарской религиозной касты, который он интенсивно учил после приезда на Минбар. Он начал учить минбарский язык после Войны, но до сих пор делал упор на диалект воинской касты. Диалект касты жрецов был намного сложнее, включающий замысловатый и требующий полной самоотдачи набор грамматических правил, которые меняются от ситуации к ситуации и в зависимости от того, с кем и о чем ты разговариваешь. На нем было удивительно просто сказать не то, используя неправильную грамматическую конструкцию, не тому человеку, и тем самым совершить ложный шаг или вызвать межзвездный конфуз. Синклеру куда больше нравился прямой и более энергичный подход, практикующийся диалектом воинской касты, или же даже простой и без приукрас стиль касты мастеров. Однако этим вечером он был намерен попробовать сказать всего лишь одно предложение на языке религиозной касты минбарцев, употребив все свое умение. «Пожалуйста, оставьте кровать в горизонтальном положении.» Шесть слов по-русски, двадцать семь слов на самом вежливом и точном минбарском языке, на который он был способен.
Синклер подошел к столу, на котором был накрыт его завтрак. Он знал, что под этой богато украшенной крышкой из золотого сплава не будет ни яичницы с беконом, ни оладей, ни жареного хлеба с маслом, ни бифштекса на завтрак.
Ох, как же ему хотелось в последнее время хотя бы одного хорошо приготовленного куска жареного мяса. Но мясо, употребляющееся на Минбаре воинской кастой и кастой мастеров, было непригодно для употребления людьми, а члены религиозной касты были в большинстве своем вегетарианцами. Его завтрак ежедневно состоял из одного и того же, ибо религиозная каста высоко ценила порядок и последовательность: крем, сделанный из яиц темшви, которые ни по запаху, ни по структуре ничем не напоминали куриные; каша из местных зерен и фруктов; родниковая вода. Это было питательно, и даже вкусно. Но это также было более менее то же самое, что он ел на обед и на ужин, разве что в другом виде, например, под видом пирога или запеканки. Из-за этого у него начала развиваться помешанность на еде, чего он никогда раньше не испытывал. До сегодняшнего дня еда была для него по большей части необходимостью, тем, чем можно было наслаждаться, но никак не поводом для озабоченности, даже во времена строгих пайков во время Войны или когда некоторые виды продуктов были недоступны во время первых месяцев на Вавилоне 5.
Однако на Минбаре, где было практически невозможно достать земную еду, ему очень хотелось кофе. И бифштекса. И быть может всего лишь одного кусочка шоколадного торта.
Синклер взглянул на завтрак и понял, что ему совсем не хотелось есть. И вообще, он чувствовал себя слегка неуютно. Кошмар, пожалуй один из наиболее ярких из всех, что он пережил со времени прибытия на Минбар, вывел его из душевного равновесия больше, чем ему хотелось бы признавать.
Гостиная была обставлена так же спартански, как и спальня — с одной стороны стоял один стол с тремя стульями, а с другой находился минбарский алтарь и подушка для медитаций. Синклер бросил подушку на пол в центре комнаты. У него впереди был долгий день, несмотря на короткие минбарские сутки, и ему было необходимо сосредоточиться и успокоиться. Он сел, закрыл глаза и начал считать обратно от четырех с каждым выдохом.
Он не успел еще закончить первую четверку, как дверь в квартиру открылась. Минбарцы имели отличные от людей понятия о личной жизни и, кроме того, он сам не закрыл дверь на замок. Открыв глаза, он увидел Ратенна, который смотрел на него с одновременно довольным и виноватым видом.
— Прошу простить меня, посол, за то, что я прервал вашу медитацию. Мне только что сообщили, что вы поднялись сегодня немного раньше обычного.
— Не стоит, — сказал Синклер. Он встал и пнул подушку через всю комнату. — Привычка, оставшаяся с юности. Помогает мне сконцентрироваться.
— Мы, минбари, твердо верим в огромную глубинную пользу ежедневных медитаций. Вы говорите, вы приобрели эту привычку в юности? Это было в школе религиозной касты, которую вы упомянули вчера, или же это было частью вашей военной подготовки?
Синклер рассмеялся:
— Несомненно, в школе. Наши военные в большинстве своем не настолько сильно верят в пользу медитации, как ваши.
— Но воистину вы были осчастливлены судьбой, раз вы выучились и как религиозный деятель, и как воин. Мы, минбари, всегда считали, что это является отличительной особенностью особых, исключительных людей. Целью к которой стоит стремиться. Например, великий герой Бранмер…
Синклер не хотел, но явно напрягся при упоминании имени генерала, который возглавлял силы минбарцев в Битве на Рубеже против человечества, т. к. Ратенн выглядел пораженным осознанием того, что он заговорил о том, о чем не надо было.
— Ну, — поспешно сказал Синклер, стараясь избавить Ратенна от дальнейшего смущения, — я не то чтобы учился на религиозного деятеля. Я ходил в иезуитскую среднюю школу, да, но среди моего народа необязательно хотеть стать священником или религиозным деятелем, чтобы посещать ее. Я никогда не собирался посвятить свою жизнь служению церкви. Единственное, чего я когда-либо хотел, это стать военным летчиком, как мой отец.
Возникла неловкая пауза. Ратенн, по видимому, все еще приходил в себя от своей оплошности, а Синклер внезапно осознал, что ему не хочется больше разговаривать об этом. Только не с Ратенном — членом Серого Совета. И кроме того, он все еще нехорошо себя чувствовал после медленно забывающегося ночного кошмара.
— Наверное, нам пора идти, — сказал он, показывая на дверь.
Ратенн поклонился и, как всегда, пригласил Синклера идти впереди.
Глава 2,
в которой рассказывается о начале деятельности Синклера на посту посла Земного Содружества в Минбарской Федерации
Столицей Минбара был Йедор — город, прекрасный по любым стандартам. Большинство первых построек старых городов высекались в природных льдисто-голубых кристаллических породах, преобладающих в минбарском ландшафте, и использовались до сих пор. Новые здания старались строить с великой осторожностью, в гармонии с ландшафтом, так, чтобы все это соединялось в эстетичный ансамбль. Эффект был потрясающе красив: с возвышающимися кристаллическими небоскребами соседствовали естественные водопады; улицы делового центра были окружены тихими парками.