Грезы андроида
Шрифт:
– Ну что ж, овцы у нас найдутся, – сказал Хеффер. – Дьявол, да в Новой Зеландии овец в пять раз больше, чем людей. Почему вы не сказали нам раньше?
– Было бы неразумно демонстрировать нашу обеспокоенность врагам клана ауф-Гетаг, – сказал Нарф-вин-Гетаг. – Мы полагали, что сможем без труда восстановить наше поголовье после завершения переговоров. Согласно утвержденного графика, они должны были закончиться через два-три дня, и овцы были бы доставлены с большим временным запасом. Ситуация не являлась кризисной – по крайней мере, мы так считали. Разумеется, события сегодняшнего утра
– Это вовсе не проблема, – сказал Хеффер. – Вы получите столько овец, сколько вам нужно. С наилучшими пожеланиями от министерства иностранных дел.
– Боюсь, не все так просто, господин министр, – сказал Нарф-вин-Гетаг. Он наклонился вперед, достал из портфеля планшет и положил его на стол перед Хеффером. – Нам нужна не абы какая овца. Нам нужна овца определенной породы – и порода эта очень редкая. В сущности, эту породу вывели специально для клана ауф-Гетаг, когда он пришел к власти; ее отличительной особенностью является цвет шерсти.
Хеффер потянулся через стол и взял планшет. На него смотрела овца с шерстью цвета голубой электрик.
– Эта порода называется «Грезы андроида», – сказал Нарф-вин-Гетаг.
– Странное название, – сказал Хеффер, возвращая планшет.
– Оно содержит некие литературные аллюзии, – сказал Нарф-вин-Гетаг, потянувшись за планшетом, – хотя я не знаю точно, какие. Как бы там ни было, патент на дизайн породы был передан в бессрочное владение клану ауф-Гетаг селекционерами и тогдашним правительством Земли. Естественно, клан ауф-Гетаг очень осторожно выбирал тех, кто имел доступ к работе с породой. Соглашения о селекции были настолько ограничены, что не представляли для селекционеров никакого делового интереса. Поэтому никто не занимался разведением.
– Вы хотите сказать, что больше никто не разводит породу «Грезы андроида», – проговорил Хеффер.
– Нам известен один селекционер – исходный селекционер, – сказал Нарф-вин-Гетаг. – С колонии Брисбен. Несмотря на то, что мы владеем патентом на дизайн, он не мог продать овец непосредственно нам из-за колониальных законов об экспорте. Мы планировали запросить об исключении в процессе переговоров.
– Мы можем предоставить его прямо сейчас, – сказал Хеффер.
– Рад это слышать, – сказал Нарф-вин-Гетаг. – Но следует учесть еще одну сложность. Перед моим прибытием сюда мы узнали, что заболевание, поразившее наше стадо, распространилось и на Брисбене. Все овцы, принадлежащие к породе «Грезы андроида» мертвы или умирают.
– И вы подозреваете, что это не совпадение, – сказал Хеффер.
– Безусловно, нет, – сказал Нарф-вин-Гетаг. – Кто бы не распространил вирус на Брисбене – они знали то, что знаем мы. Мы надеемся, что они могу не знать того, что известно вам. Несмотря на строгий контроль за разведением, который мы поддерживали, нет сомнения, что кто-то когда-то сумел его обойти. В сущности, сейчас мы на это надеемся.
– И чего же вы хотите от нас? – спросил Хеффер.
– Мы предоставим вам генетическую информацию об овцах. Мы хотим, чтобы вы нашли на Земле селекционера, обладающего особями
Хеффер беспокойно поерзал в кресле.
– Я целиком за то, чтобы не поднимать шум, но вот все остальное меня несколько тревожит. Вы считаете, что правительственные файлы содержат ДНК каждой овцы в мире, – сказал он. – Правительство располагает огромными информационными ресурсами, но я думаю, что все-таки не настолько огромными.
– Мы не располагаем, – сказал Джавна. – Но кое-кто может и располагать.
Хеффер и Нарф-вин-Гетаг оба повернулись к Джавне.
– Продолжайте, пожалуйста, – сказал Нарф-вин-Гетаг.
– Страховые компании, господин посол, – сказал Джавна. – Фермеры и скотоводы постоянно страхуют скот – на тот случай, если животное попадет под машину, если его убьет молния, сибирская язва или что-нибудь еще. Большинство страховых компаний требуют предоставлять ДНК животных, чтобы быть уверенным, что пострадавшая особь действительно принадлежит конкретному фермеру.
– Вот и все доверие, – сказал Хеффер.
– Страхование никак не связано с доверием, сэр, – сказал Джавна. – Но в любом случае – хотя данные имеются не по всем овцам на свете, их имеется достаточно, чтобы начать работать.
– Это если мы сможем заставить страховщиков поделиться с нами своими записями, – сказал Хеффер. – И даже если получится, неделя – слишком небольшой срок.
Нарф-вин-Гетаг встал и взял портфель; Хеффер тоже поднялся.
– Время чрезвычайно важно, господин министр. Коронация должна пройти по плану. Вам было нужно что-то, чтобы улучшить отношение и предать забвению вашего представителя, сорвавшего переговоры. Это оно. Сегодня я пришлю помощника, который передаст вам информацию по ДНК. Господин министр, я уверен, что вы способны разрешить этот кризис. Если это не так, обоим нашим народам не позавидуешь.
Нарф-вин-Гетаг кивнул и вышел.
Хеффер плюхнулся обратно в кресло.
– Что ж, никакого давления, – сказал он. – Сколько, по-твоему, на планете овец?
– Мои данные могли несколько устареть, но думаю, пара миллиардов, – сказал Джавна. – Но вам придется искать только среди застрахованных. Это сужает поле до всего лишь нескольких сотен миллионов. Пустяк.
– Рад видеть, что дух оптимизма еще жив, – сказал Хеффер.
– Как вы собираетесь действовать, господин министр? – спросил Джавна.
– Ты хотел узнать – как ты собираешься действовать, Бен, – сказал Хеффер. – Я должен вернуться в Швейцарию в течение двенадцати часов. После этого меня ждут Япония и Таиланд. Я слишком занят, чтобы считать овец. Ты, с другой стороны, вполне можешь остаться дома и никто тебя не хватится.
– Нарф-вин-Гетаг сказал, что не желает шума, – сказал Джавна. – Поддерживать режим тишины может оказаться сложно.
– Насколько сложно? – спросил Хеффер.
– Очень сложно. Не невозможно, но сложно. Придется подойти к задаче творчески. Джавна секунду помолчал. – Насколько я могу быть свободен в своих действиях, сэр?