Грибница
Шрифт:
В нескольких продуктовых магазинах были выбиты окна. По всей улице виднелись многочисленные следы от уже знакомых Ярославу подошв. К счастью, следы, ведущие от аптеки, не путались с ними и легко прослеживались до самых парковых ворот. Там они смешались со старыми отпечатками, расходящимися по разным аллеям. Ярослав вышел из машины, чтобы отыскать нужное направление. Арина с ребёнком на руках последовала за ним. Свежие следы, как и большинство старых, сворачивали на узкую боковую дорожку. Вдоль неё часто встречались могилы, припорошенные красной пылью. Вместо крестов над большинством из них возвышались стволы деревьев, испещрённые надписями. Иногда одно дерево служило памятником для двух или, даже, для трёх
— Эгей! Есть кто дома? — наученный горьким опытом, Ярослав остановился в некотором отдалении от входа в палатку и держал руку у пояса, вблизи от рукояти отцовского пистолета. — Мы вооружены, но пришли с мирными намерениями. Меня зовут Ярослав, а там дальше, за деревом стоит моя жена — Арина. А как вас зовут?
Видя, что слова Ярослава не нашли отклика, Арина вышла из-за дерева и сама обратилась к палатке.
— Пожалуйста, отзовитесь! Мы знаем, что вы хотите отравиться. Не делайте этого! Теперь вы не одиноки! — ответа не последовало, и Арина в отчаянии посмотрела на Ярослава. — Может, она уже мертва? Нужно заглянуть в палатку.
— Хорошо, — Ярослав вынул пистолет из-за пояса и передал его Арине. — Если что — стреляй.
Он медленно подошёл к входу в палатку, прекрасно осознавая, что его теневой силуэт на шёлковой стенке является отличной мишенью и даже ребёнок не промажет с такого расстояния. Клапан палатки был застёгнут на молнию. Ярослав потянул за собачку и открыл замок. В образовавшуюся щель ему стала видна распростёртая на походном матраце женская фигура. Похоже, они всё-таки опоздали…
Уже не осторожничая, он откинул полог и зашёл внутрь. Всё его внимание сосредоточилось на неподвижной фигуре — это была худощавая, русоволосая женщина, одетая в старые линялые джинсы и хлопковую мужскую рубашку. Лицо её выглядело моложаво, но впечатление портили чрезвычайно бледная кожа и крайне истощённый вид. Даже теперь, когда женщина была без сознания, боль и отчаяние легко читались на её лице. Ярослав приложил пальцы к её шее и уловил слабое биение пульса.
— Арина, скорее: она ещё жива! — Ярослав подался назад и только тут понял, что всё это время простоял на маленькой могилке. — Осторожно, не наступи сюда. Похоже, она похоронила тут своего ребёнка.
— Тогда её надо вынести наружу. Нам понадобится много места, чтобы привести её в чувство. Ты справишься сам: мне некуда положить малыша? — Арина обрадовалась, что прихватила с собой и аптечку. Было ясно, что счёт времени шёл уже на минуты.
Поднатужившись, Ярослав поднял бесчувственное тело и вынес его из палатки на траву. Арина тут же передала ему ребёнка, склонилась над женщиной и принялась хлопать её по щекам.
— Эй, очнитесь! Вы должны проснуться! Слышите? — девушка яростно затрясла самоубийцу за плечи. Веки спящей приподнялись, но смысла во взгляде не было.
— Я нашёл пузырек из-под снотворного. Она проглотила все таблетки, — донёсся из палатки голос Ярослава.
— Значит необходимо вызвать рвоту и промыть ей желудок. Посмотри, там нет воды?
Ярослав вышел из палатки и передал Арине бутылку выдохшейся минералки, она стала понемногу заливать воду в рот бесчувственной женщине. Та рефлекторно сглатывала.
— Надеюсь, она не захлебнётся.
— Щипай её. Тогда рефлексы дольше не отключатся, — посоветовал Ярослав.
Когда Арине показалось, что в желудок отравленной попало достаточно воды, она уложила её животом себе на колено, ввела свои пальцы ей в рот и начала щекотать
Вечер вступал в свои права. Смеркалось. Настала пора позаботиться и собственных нуждах. Ярослав принёс из Пежо провизию для ужина, разложил костерок. Пока разогревались консервы и закипала вода в маленьком чайничке из палатки, он наблюдал как Арина воркует над ребёнком. Она поменяла ему подгузник, обработала йодом немногие ещё не зажившие ранки на его тельце и кормила его молочной смесью из бутылочки. Глядя, как он сосёт, Ярослав вспоминал замусоленные детскими пальчиками книжки, яркие пирамидки, машинки, что остались лежать в палатке. Было ясно, что скорбящая мать собрала там любимые игрушки своего дорогого малютки и решила тоже навеки остаться рядом с ним. Обрадуется ли она своему возвращению в мир живых? Ярослав сильно сомневалась в этом. Как можно убедить женщину смириться со смертью её ребёнка? Смогут ли они это сделать? Возможно, для всех них будет лучше, если она не проснётся.
Арина думала примерно о том же, и всё равно она ещё много раз за ночь подходила к несчастной, кутала её в одеяло, считала пульс и спаивала по каплям раствор абсорбента.
К следующему полудню женщина пришла в себя. Арина дремала рядом с малышом и её разбудили тихие всхлипывания. Сначала она подумала, что это ребёнок хнычет во сне, но потом разобрала в плаче слова и вспомнила о своей пациентке.
— Нет! Нет! Этого не может быть! — шептала женщина. — Я же проглотила целую упаковку! Что же теперь делать?
— Принять это и жить дальше, — громко сказала Арина.
— Боже мой! Кто здесь? — испуганно воскликнула женщина. Она близоруко щурилась и тщетно пыталась приподняться.
— Не пугайтесь, пожалуйста! Я и мой муж, такие же, как и вы — выжившие после Пыления. Мы случайно нашли вас, когда вы пытались отравиться и успели промыть вам желудок, — Арина уже подошла к женщине вплотную и положила руку на её плечо, удерживая в лежачем положении. — Не нужно пока вставать. Вы можете опять потерять сознание.
— Вы промыли мне желудок?
— Да.
— Зачем вы это сделали? Зачем? — зарыдала женщина. — Я верующая, мне так тяжело было решиться на этот шаг. А вы заставляете меня повторить его снова!
— Вы не должны больше так поступать! Теперь вы не одна. Мы поможем вам.
— Чем?! — закричала женщина. — Чем вы мне поможете?! Вы вернёте мне моего крошку?! Вы оживите моего ребёнка?! Я до сих пор чувствую, как пахнет молочком от него, слышу, как он лепечет и зовет мамочку! Но не могу взять его на руки и приголубить, потому, что мой ангелочек мёртв и лежит под землёй! — несчастная мать закрыла руками лицо и зарыдала.