Грибница
Шрифт:
— Нужно надеть ему намордник, — озабоченно пробормотал Ярослав.
— Давай лучше сходим к другим соседям. Может быть, у них телефон работает?
— Но Спайк наглотается спор! Ты же видела, что они сделали с кошкой старухи. Я не собираюсь гробить собаку!
— Ярослав, оглянись вокруг: споры больше не сыплются. Пыление закончилось!
И действительно, туман, поглотивший мир на несколько дней, утратил свою насыщенную красноту и плотность настолько, что уже можно было рассмотреть силуэты ближайших домов. Дышать стало значительно легче. Пыление закончилось также внезапно, как и началось, а полное
— Мы должны рассказать об этом остальным соседям. Люди сидят взаперти и за пыльными окнами не видят, что всё уже закончилось! — воскликнула Арина.
— Лучше скажи, что ты хочешь убедиться, что они ещё живы.
— Прекрати! Ты мелешь ерунду!
— Нет. Ерунда твориться там, — Ярослав махнул рукой в сторону дома их мёртвой соседки. — Я не буду ходить по этим домам. Если люди живы, пусть сами о себе заботятся. А мне надо позаботится о своих близких. Я должен попасть к родителям!
С этими словами Ярослав вошёл во двор. Арина поспешила за ним.
Полагая, что движение городского транспорта ещё долго не восстановится, ехать решили на велосипедах. Ярослав запер дом и погреб, усадил Спайка в корзинку, притороченную к переднему крылу старенькой «Украины», и вместе с Ариной они отправились в город. На улицах посёлка им не встретилось ни души, но на остановке стоял какой-то мужчина. Он проводил их отрешённым взглядом и попытался вспомнить, зачем вообще пришёл сюда. Вероятно, ему нужно было куда-то ехать, но вот куда — вспомнить он не мог. Тогда мужчина присел на скамейку в ожидании транспорта и задремал… навсегда…
Город потряс их. На улицах ещё встречались прохожие. Но эти люди видимо не совсем понимали, где они находятся, бесцельно бродили по тротуарам и проезжей части. Некоторые устало опускались прямо на красный асфальт или бордюры. Никто не пытался заговорить с проезжающими мимо велосипедистами, а те, в свою очередь, не стремились общаться с похожими на наркоманов типами. Иногда Ярославу или Арине на глаза попадались покрытые красным войлочным налётом, лежащие или сидящие на асфальте фигуры, и молодые люди торопливо отводили от них взгляды.
На дорогах встречались заторы из вставших авто. Большая часть машин были пустыми: вероятно их владельцы, попадая в пробку, просто шли дальше пешком или возвращались умирать домой. В тех же автомобилях, из-за которых и образовывались заторы, виднелись закутанные в красное мумии водителей, а часто и пассажиров тоже. Куда ехали эти люди во время пыления, можно было только гадать. Возможно, к больнице, чтобы отвезти своих внезапно заболевших родных. Возможно, они были менее наивными и просто пытались удрать от красной напасти. В любом случае почти всех их ждал один и тот же конец.
Многие магазины были разграблены, а витрины некоторых просто разбиты вандалами. Из одного открывающегося на проезжую часть дворика доносилась музыка, и, проезжая мимо него, Ярослав ожидал увидеть вечеринку в честь окончания Пыления, но увидел совсем другое. Бросалось в глаза, что люди, затеявшие этот пикник, тяжело больны. Многие из них сидели, навалившись на грудью на праздничный стол с угощениями, а один мужчина так вообще, лежал, уткнувшись лицом в блюдо перед собой. И Ярославу
За то время, что понадобилось им на дорогу до родительского дома, Ярослав тысячи раз проклял Грибницу и всех тех, кто распространил её в мире. И только потрясённый вид Арины мешал ему кричать свои проклятия вслух. Наконец они прибыли на место. Ярослав пулей взлетел на четвертый этаж и забарабанил в дверь кулаками. Бесконечно долгую минуту ничего не происходило, потом за дверью послышались шаркающие шаги, щёлкнул замок и на пороге появился отец Ярослава.
— Сынок!.. Слава богу, ты пришёл!.. Аринушка!.. Проходите, проходите скорее!.. — Валерий Михайлович неловко попятился, пропуская в тесный коридорчик сына и его избранницу. Все втроем крепко обнялись. От облегчения Ярослав едва не разрыдался, но сумел взять себя в руки и засыпал отца вопросами.
— Как дела пап? Ты похудел.
— Да, есть немного… Очень жарко — потом всё стекло. Но ты же знаешь, я давно хотел жирок сбросить!.. — притворно бодрился Валерий Михайлович.
Ярослав почувствовал эту фальшь, но в полутёмной прихожей не мог, как следует рассмотреть лицо отца.
— А где мама и бабушка?
— Мама спит…
Валерий Михайлович жестом пригласил молодых людей за собой и медленно двинулся в кухню. Там он без сил опустился на табурет, и Арина потрясённо ахнула. Чёрные круги под глазами, мутный рассеянный взгляд, обвисшие небритые щёки превратили здорового сорокапятилетнего мужчину в дряхлого старика-пропойцу. Он сбросил едва ли не треть своего веса, и одежда болталась на нем мешком.
— Папа, что с тобой? Ты заболел?
— Нет, сынок, это просто усталость. Эта пыль…и все волнения… Я просто устал. А вот бабушка… она так волновались за вас… а когда перестал работать телефон, прямо места себе не находила. Ты же знаешь, сынок, какая бывает упрямая твоя бабушка. Если ей что-то взбредёт в голову… — Валерий Михайлович судорожно вздохнул, как будто ему не хватало воздуха. — Она побежала на улицу, к автомату… Он не работал, и ей стало плохо… Давление, наверное… Мы не смогли даже вызвать скорую…
— Давление? Скорую? — Ярослав беспомощно оглянулся на Арину, встретился с её испуганным взглядом. — Папа, ты имеешь в виду, что бабушка… что она умерла?
— Да, сынок, — Валерий Михайлович протянул к сыну руку, крепко сжал ему плечо. — Она умерла тут, у нас, не приходя в сознание…
Ярослав почувствовал себя так, словно его огрели по голове здоровенной подушкой. Он просто не мог представить себе, что его властная энергичная бабушка могла вот так вдруг умереть. Это был абсолютный бред, ведь ещё две недели назад она доводила его до белого каления своей бесконечной критикой ведения их с Ариной хозяйства и задавала просто неимоверный темп работы на огороде.