Грифон торжествует. Проклятие Зарстора
Шрифт:
Во мне забурлил неописуемый гнев, смешанный со страхом, о существовании которого я и не подозревал. Теперь я понимал, почему мне было так холодно. Это был огонь, горевший во мне, и который я так жаждал загасить.
Джервон направился ко мне, всё так же подняв вверх остриё меча и целясь в небольшой просвет между моим подбородком и кольчугой.
— Моя дама не лжёт, — произнёс он с угрожающей мягкостью. — Леди Джойсан здесь, и в водовороте этой земли её унесло вниз. Она очень беспокоилась о каком-то Кероване, который, похоже, сам не очень-то тревожился о ней.
Безумие… Либо они, либо я сошёл с ума! Галлюцинация… Может, это какого-то рода чары, возникшие после встречи со Всадниками-Оборотнями? Да, иметь дело с тем, кто обладает Могуществом, — всегда опасно и рискованно. Откуда я знаю, не воздействуют ли они на мои эмоции, которые я стремился подавить в себе, не позволяя тревожить мой разум… и сердце.
Но в этот момент Элис стала подробно рассказывать о том, как они познакомились с Джойсан в Долинах и об её огромном желании найти меня, о том, как они, после того как Джойсан посмотрела в магический кристалл, решили, что я, скорее всего, направился в Пустыню, и о том, как они пришли в лагерь, который, как они полагали, был моим… а затем и о той атаке…
Всё это оказалось правдой! Я больше не мог отталкивать от себя её слова и, откинув назад голову, завыл, как голодный волк, рыскающий зимой в поисках добычи. Джойсан пошла вслед за мной! Она не была мне что-либо должна — как и у меня не было никаких прав на неё. Я был связан с тёмным прошлым, и, быть может, с ещё худшим будущим. Она должна была стать свободной от меня.
И вот сейчас её схватили, поймали в злобную паутину Тьмы — и всё это из-за её ошибочной оценки меня… Я не мог этого вынести. И мне оставалось… оставалось только принять правду, какой бы мучительной она ни была.
Я направился через борозды к яме, которую с такой безнадёжностью раскапывал Джервон. Посмотрел на него сверху, чтобы задать один вопрос. Хотя я уже знал его ответ — мучительный приговор на всю мою оставшуюся жизнь.
— Сколько времени прошло?
За мной шла Элис. И именно в это мгновение она прикоснулась к моей руке. Я не заслуживал никакого сочувствия, по-прежнему находясь в состоянии столбняка, и, не согреваемый никаким внутренним огнём, не мог оттолкнуть её руку.
— Я не верю, что она в самом деле похоронена здесь.
Я бросил на неё быстрый взгляд, а затем ещё раз посмотрел на землю. Бессмысленно было ей пытаться ободрить меня таким образом. Джойсан ушла во Тьму. И только теперь я начал осознавать, что же значила для меня эта потеря. Уезжая из Норсдейла, я уверял себя, что закован в броню, и с мукой в душе признавал, что больше в этой жизни меня ничего радостного не ждёт. Сейчас же, ступая по земле, которая поглотила её, я понимал, что не испытал тогда и сотой части тех переживаний, что уготовила для меня судьба.
Элис напрягла пальцы и резко толкнула меня, чтобы я снова посмотрел на неё.
— Она не погибла, — тихо произнесла она, но в её словах звучала убеждённость, с которой я не мог согласиться, запертый в стенах своего внутреннего ада.
— Леди, — точно так же тихо, с остатками старой великосветской вежливости сказал я, — вы ведь прекрасно знаете, что не может быть так, чтобы её завалило тут землёй и она осталась после этого жива.
— Посмотрим… и я обещаю вам, всё будет именно так.
Второй рукой она позвала Джервона. Тот уже склонялся к полузасыпанной землёй седельной суме. Из неё он достал и принёс ей что-то, завёрнутое в ткань.
Уже совсем стемнело, но когда она развернула этот предмет, то мне показалось, что он вобрал в себя весь ушедший с приходом ночи свет. Это была серебряная чаша, сиявшая, как полная луна.
Я безучастно смотрел на неё, полуослеплённый, когда она перемешивала щепотки высушенных растений, взятых ею из небольшой сумки с пояса, добавив потом немного воды, которую Джервон налил из бутыли. Я видел, как беззвучно двигались её губы, когда она поворачивала эту чашу. Затем женщина передала её мне.
Помимо своей воли я принял чашу. Не то, чтобы я не верил, что она обладает способностью вызвать видение Джойсан, но как раз из-за своей уверенности, что увижу её, Я испугался. Браслет на моей руке ярко засиял, совсем как эта чаша… но это не было предупреждением об опасности… Может быть, обещание? Я не мог позволить себе поверить в это.
Еле удерживая обеими руками эту сияющую «луну», я посмотрел вниз — внутрь чаши.
Как я и ожидал, там была одна лишь темнота. Нет! Жидкость внутри чаши заколыхалась, забурлила, хотя я держал чашу совсем неподвижно. И начала подниматься по стенкам до самого верха. Я пристально вглядывался в её поверхность, по-прежнему остававшейся тёмной. А затем…
Сияние — едва заметное — не исчезало. Быть может, моё настойчивое желание и страх помогли мне в тот момент. И вот… вот уже появляется грифон! Маленькое существо ожило в этом свечении, а за ним… Я тщетно пытался разглядеть что-нибудь в этой темноте, пытаясь продвинуть границы своего видения с помощью воли. Я ДОЛЖЕН увидеть! Медленно, очень медленно, но я это делал. И вот уже виден овал лица, открытые глаза, и это было лицо живой… Джойсан!
Галлюцинация, что означает обман? Нет!
Каким-то образом я был уверен, что грифон, как и браслет на моём запястье, не допустят фальшивого видения. Я видел Джойсан живой. Она не погибла, погребённая этой землёй. Но где же она… и как мне найти её?
Жидкость снова начала опускаться вниз по полости чаши. Я закричал:
— Нет! Я должен понять… должен узнать, где она.
Слишком поздно, отметила какая-то часть из моих «я». И теперь на донышке чаши лишь слабо плескалась жидкость. Видение было утеряно.
Элис взяла чашу из моих трясущихся рук. Я посмотрел на неё так, как не смотрел ни на кого в течение длительного времени — с мольбой — ибо она стала единственным связующим звеном между мной и Джойсан.
— Где она? И как мне добраться до неё? — казалось, что язык стал свинцовым, разбухшим, и я едва мог произносить вопросы.