Григорий Распутин. Тайны «великого старца»

Хрусталев Владимир Михайлович

Все скандальные слухи, касающиеся Царской семьи и предполагаемого мира с Германией, контрабандой старательно проносили в союзные посольства. Хотя большинство послов и не придавало этим слухам значения, но известно, что сэр Джордж Бьюкенен, английский посол, стал их жертвой. Ни он, ни его семья, вероятно, никогда не были расположены к императрице. Сэр Джордж Бьюкенен полагал, что революционеры могут помочь благополучному окончанию войны, и это убеждение было причиной его контактов с революционными партиями.

Убийство Распутина было искрой, от которой вспыхнуло пламя революции. Распутин был убит 16 декабря 1916 года. Его убили Феликс Юсупов и великий князь Дмитрий Павлович. Многие думали, что эти люди спасли Россию. Однако началась революция, и события февраля 1917 года повергли Россию в хаос. Отречение Государя от престола было совершенно не нужным. Восстание в Петербурге могло было легко подавлено, но на Государя было оказано такое

давление, что он мог только желать отойти в сторону. Ему говорили, что если он не отречется, его семья будет убита (он мне сказал об этом после отречения). “Куда только я ни посмотрю, – говорил он, – всюду вижу предательство”. Особенно больно поразила его телеграмма великого князя Николая Николаевича; великий князь коленопреклоненно просил Государя отречься» [209] .

209

Вырубова А.А. Неопубликованные воспоминания / Николай II: Воспоминания. Дневники. СПб., 1994. С. 209.

Деятель Государственной Думы Я.В. Глинка позднее писал в воспоминаниях: «В ночь с 16 на 17 декабря был убит Распутин. Это событие произвело большую сенсацию; вечером в театрах по требованию публики был исполнен народный гимн. Газеты сперва молчали, потом стали помещать статьи со слухами об участниках предполагаемых и о жизни и влиянии Распутина, но скоро прекратили все это вследствие запрета цензуры. 20 декабря из Ставки в Царское Село прибыл Государь. Великий князь Дмитрий Павлович и молодой князь Юсупов, граф Сумароков-Эльстон, были посажены под домашний арест, а через несколько дней первый отправлен на фронт в Персию в сопровождении двух генералов и без права заезда куда бы то ни было, а второй на жительство в его имение в Курскую губернию. Правительством были приняты меры для изъятия из квартиры Распутина всей его переписки. Рассказывают, что Вырубова в тот же вечер с большим чемоданом выехала в Царское Село» [210] .

210

Глинка Я.В. Одиннадцать лет в Государственной думе. 1906–1917: Дневник и воспоминания. М., 2001. С. 171.

В принципе главные причины этой клеветнической кампании буржуазной оппозиции, развернутой в стенах Государственной Думы и на страницах периодической печати, понятны: клевета на Распутина была прежде всего направлена против царской четы, на деформацию самодержавного строя, а в конечном итоге на захват высшей государственной власти.

По воспоминаниям жандармского генерал-майора А.И. Спиридовича: «20-го числа Макаров был снят с должности министра юстиции и заменен сенатором Добровольским, которого Государь принял того же 20-го числа. Он уже раньше был рекомендован Щегловитовым, и за него хлопотал Распутин.

В тот же день был принят с докладом и освобожден от должности премьер Трепов. Умный и энергичный человек, Трепов своей попыткой денежного подкупа Распутина в начале премьерства и странным, непонятным поведением после его убийства окончательно скомпрометировал себя в глазах Их Величеств как человек нехороший и поэтому неподходящий.

Тяжелым по настроению был этот вечер во дворце. Государь записал в дневнике: “После обеда вечер провели вместе”.

А в 10 часов вечера в покойницкой палате Чесменской кладбищенской церкви известный профессор Косоротов в присутствии полицейской и следственной властей произвел вскрытие и осмотр трупа Распутина. Были установлены три пулевые раны: одна через левую часть груди в желудок и печень, вторая через правую сторону спины в почки и третья через лоб в мозг. Мозговое вещество издавало спиртовой запах. Присутствия яда не обнаружено.

На покойном оказался нательный золотой крест со словами: “Спаси и сохрани”. На руке браслет из золота и платины с застежкой, на которой буква “Н” с короной и двуглавым орлом. Эти вещи и голубая рубашка покойного были вытребованы через несколько дней во дворец, и следователь выдал их под расписку министра юстиции.

После полицейского медицинского осмотра и вскрытия к трупу были допущены дочери, племянница покойного Акилина и Муня Головина. Последнюю в этот день князь Юсупов предупреждал по телефону, чтобы она не была на похоронах, так как возможно, будут бросать бомбы. Муня не поверила. Акилина убирала тело». (Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция. Воспоминания. Минск, 2004. С. 431–432.)

По воспоминаниям протопресвитера Г.И. Шавельского: «Убийство Распутина заслонило там (в Петрограде. – В.Х.) все другие события, все интересы. Газеты были полны подробностей

об убийстве “старца”, о розысках его трупа. В гостиных и салонах только и говорили о Распутине. Факт убийства не подлежал сомнению, труп уже был вытащен из реки, и все же находились маловерные, которые продолжали настаивать, что все слухи и газетные сообщения – выдумка, пущенная, чтобы успокоить общество: что Распутин жив и скрывается тут или же инкогнито выехал на родину и т.п. Заехавший ко мне 21 декабря ген. Иванов уверял меня, что ему известно из самого достоверного источника, которого, он, к сожалению, не может назвать, что Распутин жив и здравствует. Все мои доводы не смогли разубедить старика». (Шавельский Г.И. Воспоминания последнего протопресвитера русской армии и флота. Т. 2. М., 1996. С. 251.)

Из воспоминаний начальника Петроградского охранного отделения К.И. Глобачева (1870–1941) о расследовании обстоятельств убийства Г.Е. Распутина: «Участие в убийстве Распутина Юсупова, родственника Императорского дома, и Пуришкевича, правого члена Государственной думы, оказало колоссальную услугу революции, дав обществу убеждение в оппозиции престолу не только крайних элементов, но даже лиц, стоящих близко к Императорской фамилии и преданных монархии. <…>

Часто Распутин отпускал агентов раньше установленного времени, заявляя, что больше в течение данного дня уже ни выезжать, ни выходить не будет. Так было и в трагический для него вечер 16 декабря 1916 года. В 10 часов вечера он сказал агентам, что больше никуда не выйдет и ляжет спать, а потому агенты могут идти домой; между тем он отлично знал, что за ним приедет кн. Юсупов в 12 час ночи, что видно из того, что когда позвонили с черного хода, то он спросил: “Это ты, маленький?” (так он называл Юсупова), и сейчас же, надев шубу и галоши, вместе с ним вышел. Можно вперед было предугадать, что если на Распутине будет покушение, то во время одного из его кутежей, ибо он всегда мог попасть в западню на такую приманку, как вино и женщины.

Обстоятельства убийства Распутина, как это видно было из произведенного дознания, были следующие. Как я уже сказал, за Распутиным приехал Юсупов в 12 часов ночи 16 декабря 1916 г. и, выйдя из квартиры, оба сели в автомобиль, на котором заехал за Распутиным Юсупов. Шофером был один из знакомых его, принимавший участие в заговоре. (Это был С.С. Лазаверт. – В.Х.). В этот день Юсупов устроил у себя вечеринку по случаю новоселья после ремонта его апартаментов во дворце на Мойке, № 104. Рядом с двором был дом, принадлежавший также Юсуповым (№ 102), но сданный в наем под частную контору. Фасад этого последнего дома не примыкал непосредственно к улице, а имел впереди себя еще дворик с железной решеткой и воротами, выходящими на Мойку. Из дворца Юсупова в этот дворик вела железная дверь, как раз из кабинета. Как произошло убийство, я этого касаться не буду, но вот что дало дознание, произведенное непосредственно после его совершения, то есть утром 17 декабря. В 5 часов утра к градоначальнику явился пристав местного участка с постовым городовым (это был городовой Степан Федосеевич Васюк. – В.Х.) на Мойке у дома Юсупова, который доложил следующее: в 3 с половиной часа ночи, проходя по Мойке, в направлении к Поцелуеву мосту, он услышал револьверные выстрелы со стороны дома Юсупова; когда он, поравнявшись с решеткой дома № 102 и увидев во дворике этого дома молодого кн. Юсупова и его денщика, что-то рассматривавших на снегу, поинтересовался и спросил, не здесь ли стреляли, то получил отрицательный ответ и пошел дальше к Поцелуеву мосту. Через некоторый промежуток времени его нагнал тот же денщик и сказал, что князь просит его зайти к нему, что городовой и исполнил. Введенный через главный подъезд в кабинет князя, он увидел там его и другое лицо, которое ему не было известно. Оба были в сильно возбужденном виде, как ему показалось, от выпитого вина. Неизвестный спросил его: “Ты меня знаешь?” На отрицательный ответ городового он сказал: “Я член Государственной думы Пуришкевич, сейчас убит Распутин, если ты любишь Государя и Россию, то будешь молчать”. После этого городовой ушел и сейчас же обо всем доложил своему приставу.

Начатое расследование установило, что Юсупов приказал своим двум лакеям (в числе их был упомянутый денщик) приготовить чай вечером 16 декабря к 10 часам, после чего во внутренние комнаты не входить, оставаясь в вестибюле главного подъезда. Из всех приглашенных в тот вечер один только великий князь Дмитрий Павлович подъехал к главному подъезду с Мойки, остальные же гости, между которыми были две дамы, приезжали через дворик соседнего дома. В этом дворике добивали раненого Распутина, на что указывали оставшиеся на снегу лужи крови. Труп убитого был завернут в кусок портьеры и связан как пакет, затем был покрыт собственной шубой и вывезен на автомобиле через упомянутый дворик.