Григорий Распутин. Тайны «великого старца»
Шрифт:
Открыв совещание в 10 часов утра, Государь сообщил, что главный вопрос, который подлежит обсуждению, это план предстоящих военных действий, и передал слово Алексееву.
Алексеев сообщил, что летом предстоит общее наступление. Западный фронт, которому будет передан общий резерв и тяжелая артиллерия, находящиеся в распоряжении Ставки, начнет главный удар в направлении на Вильно.
Северо-Западный фронт Куропаткина начнет наступление с северо-востока на Вильно, помогая Западному фронту. Он также получит часть тяжелой артиллерии и часть резерва.
Юго-Западный фронт Брусилова должен придерживаться оборонительной тактики, а пойти в наступление лишь тогда, когда наметится успех
Алексеев не соглашался с Куропаткиным, но подтвердил, что тяжелых снарядов пока действительно недостаточно. Великий князь и Шуваев заявили, что пока в изобилии будут даваться лишь легкие снаряды.
Эверт, слишком методичный и пассивный, но упорный, присоединился к мнению Куропаткина и считал, что, пока тяжелая артиллерия не будет снабжена тяжелыми снарядами, лучше держаться оборонительно.
Живой, энергичный и порывистый Брусилов, к которому Генеральный штаб относился презрительно, так как он не окончил академии, не согласился с высказанными мнениями Куропаткина и Эверта. Не разделял он и мнения Алексеева. Он считал, что необходимо общее наступление всех фронтов, что его фронт должен наступать одновременно с другими, а не бездействовать, когда те будут сражаться. Брусилов ручался за успех своих армий и просил разрешения на наступление. Такое мнение не могло не понравиться Государю. Алексеев заявил, что в принципе он ничего не имеет против того, что высказал Брусилов, но только он предупреждает Брусилова о невозможности дополнительного усиления и снабжения его армий. Брусилов отвечал, что он на это не рассчитывает.
После энергичного выступления Брусилова (он был настоящим кавалеристом, военные называли его берейтором) отяжелевшие Куропаткин и Эверт спохватились и заявили, что, конечно, и их армии могут наступать, но только ручаться за успех они не могут.
В конце концов было решено, что все три фронта должны быть готовы к наступлению к середине мая. Были обсуждены и еще некоторые менее важные вопросы. Государь не стеснял генералов в их мнениях, давал им полную возможность высказываться свободно. Только он как Верховный главнокомандующий мог делать окончательные выводы. Рядом с Государем сидели Куропаткин и Брусилов, напротив – Алексеев, а рядом с ним Эверт и великий князь. Иванов сидел в конце стола и не проронил ни слова.
Совещание прерывалось для завтрака у Государя и окончилось в 6 часов. Участники совещания были сфотографированы за столом и приглашены к Высочайшему обеду. Поздно вечером все отбыли к местам службы». (Спиридович А.И. Великая война и Февральская революция. Воспоминания. Минск, 2004. С. 307–309.)
Параллельно с подготовкой Эрзерумской операции русское командование на Кавказе подготовляло наступление на порт Трапезунд, бывший базой снабжения турецких войск. Стратегический смысл наступления вдоль побережья Черного моря заключался в том, чтобы выбить из рук турок их черноморские порты, кроме того взять угольный район Зунгулдака и вынудить корабли германского флота базироваться только на Стамбул. С выполнением данной задачи прежде всего улучшалось снабжение русской Кавказской армии, а во-вторых, неприятельский флот оказывался окончательно запертым в Босфоре, в районе которого русскими морскими силами постоянно ставились минные поля.
Занятие турецкого порта Трапезунд, откуда вели дороги на Байбурт и крепость Эрзерум, предоставляло Кавказскому фронту возможность переложить исполнение задачи снабжения своих
3 (16) апреля 1916 г. Приморский отряд В.Н. Ляхова с упорными боями почти вплотную подошел к Трапезунду, до которого оставалось около 25 верст. Решающий штурм города был назначен на 6 (19) апреля, однако за два дня до этого к русским явилась депутация от греческого населения Трапезунда во главе с американским консулом. Оказалось, что турки сами оставили город и отступили на запад вдоль черноморского побережья, опасаясь нового крупного поражения. Наши войска 6 (19) апреля торжественным маршем прошли по улицам Трапезунда, ставшего с этого периода центром русского базирования на турецком побережье Черноморского театра военных действий.
Царь отправил великому князю Николаю Николаевичу вскоре следующую телеграмму: «Благодарю Господа Бога за вновь дарованный нам успех, достигнутый доблестью, трудами и настойчивостью славных кавказских войск под твердым и разумным руководством начальников. Горячо благодарю тебя и всех участников взятия Трапезунда и моряков, деятельно помогавших сухопутным войскам в достижении важной цели. Николай».
Генерал Ю.Н. Данилов отмечал очередную победу русского оружия на Кавказе: «Уже 14 апреля (по новому стилю. – В.Х.) при деятельной помощи судов Черноморского флота части Кавказской армии овладели Трапезундом, что значительно облегчило дальнейшее снабжение русской армии продовольствием при помощи морского подвоза». (Данилов Ю.Н. Великий князь Николай Николаевич. М., 2006. С. 380.)
В записной книжке императрицы Александры Федоровны зафиксирована поздравительная телеграмма Г.Е. Распутина-Нового на ее имя, которую она переписала в своем письме № 476 Государю от 6 апреля 1916 г.: «Христос Воскресе! [С] праздником! [Наступили] дни радости; в испытанье – радость светозарнее, я убежден; Церковь непобедимая, а мы семя ее, радость наша – вместе с Воскресеньем Христа». (ГА РФ. Ф. 640. Оп. 1. Д. 323. Л. 27.)
Известно, что Г.Е. Распутин-Новый 10 апреля 1916 г. телеграфировал Государю Николаю II по поводу Пасхи. Императрица Александра Федоровна позднее переписала эту телеграмму в свою записную книжку: «Христос Воскресе, с праздником! На Небе херувимы воспевают, на земли дети твои и христолюбивые воины вместе с тобой величают: Воскресе Христос! И величает вся земля подвиги ваши, и подвижники всегда победят». (ГА РФ. Ф. 640. Оп. 1. Д. 323. Л. 27.)
Редактор «Московских ведомостей» Л.А. Тихомиров в свою очередь в дневниковых записях часто отражал общественное мнение. Так, например, он 11 апреля зафиксировал: «Наверху – прежнее положение. Всесильный Распутин. Безусловное подчинение Царя его Слуге. Влиятельнейшие лица – триумвират: Распутин, Штюрмер и Питирим. Штюрмер, говорят, ловкий человек и, вероятно, сумеет балансировать с Думой. Думе продлят полномочия. Это единственно умная черта положения, тогда как все же это Дума с некоторым опытом и спевшаяся, а на предстоящую, вероятно, революционную пугачевщину все же лучше иметь такую Думу, чем новую – не опытную и не сложившуюся внутренне.