Гроб из Екатеринодара
Шрифт:
И он обеими руками держался сам за себя, ибо ничего более надёжного не знал среди окружающей реальности.
Правда, в отдельные моменты оставаться на месте ему казалось небезвредным. Так, например, когда Скрыбочкин от нечего делать пытался сложить в уме общую картину мира, и ему представлялась вероятная конечность вселенной, у него начиналась клаустрофобия. От которой он с криками ужаса вылетал из склепа, чтобы неумышленным образом бегать по городу и врываться запредельными кошмарами в покрытые испариной сновидения жителей гаитянской столицы.
Впрочем, подобное случалось редко.
В остальных направлениях его жизнь текла легковесно и неторопливо – так, что прежде даже
***
Однажды вечером Скрыбочкин сидел в пустынном баре и с мучительной приятностью изнемогал от скуки и шестой бутылки джина, в последние полчаса почти неотрывно глядя в стакан с чувством глубокоумственного наблюдателя неживой природы, старающегося проследить потайное движение градусов среди неразберихи малоизученного микромира. В его память слетали густые знаки – не обязательные для истолкования, похожие не то на грачей, не то на ворон – и трепетали в многокрылом кружении, безголосо и неустанно полоскались в растяжимом пространстве, навевая кажущуюся зрительную усталость и необременительное оцепенение мыслей.
От такого времяпрепровождения Скрыбочкина уже начинало клонить ко сну, когда в дверях вдруг раздался голос на ломаном русском:
– Ньет-ньет, сюда нильзя! Здесь – зомби! Страшно сильный! Будет всех убивать!
Он обернулся. На пороге стояла белая пара: сухой красноглазый мужчина при усах и погонах майора Российской Федерации под руку с высокой румяноликой блондинкой аппетитных форм. Им сопутствовал дрожавший, как осиновый лист, двухметровый мулат в форме гаитянских ВВС. Он тянул приезжих господ назад, уговаривая их не входить в бар, и в его расширенных зрачках плескались отблески глубоко придавленного ужаса.
– Чепуха на постном масле! – махнул рукой майор. – Какое может быть зомби в наше время? Знаем ваши штучки: пугаете туристов разной вудуистской экзотикой. Со мной этот номер не пройдёт, зря стараетесь. Я не из тех людей, что падают в обморок при каждом шорохе собственной тени. Русского офицера нечистью не испугать!
– Верно, чего меня пужаться, я ж не злой, – обрадовался Скрыбочкин. – А ежли про меня в каких-никаких местах идёт дурная слава, дак энто несправедливо, энто тёмные люди по своей недограмотной глупости распускают дезинформацию. Как будто у них не существует забот поприятственнее. Между прочим, я иногда и тверёзый бываю. Не говоря уже об том, што сохраняю здравомыслимость в любом состоянии, даже при повышенном унутреннем градусе.
– Видишь: он, оказывается, ещё и по-нашему умеет шпрехать, – проговорил майор на ухо своей спутнице. – Сразу видно, что подсадная утка.
Они вошли. А чернокожий капитан остался за дверью.
– Выпьем, – предложил Скрыбочкин, выудив из-за стойки несколько разнокалиберных бутылок.
– Да нет, – смущённо пошевелил носом майор. – Гурдов нам ихних по командировочному мало выделили. А надо ещё всякого барахла накупить, чтобы дома, понимаешь, торгануть.
– Не бери в голову. Я угощаю. Знаешь, братан, где они у меня все? – Скрыбочкин поднял к глазам серый от кладбищенской пыли кулак и ударил им по столу. – Уважают! У меня тута полное государственное обеспечение: бери што хочешь. Не только себе, но и земляку могу дозволить. От души. Пей забесплатно ради исключения.
– Это другое дело, – обрадовался гость. И, забыв о своей спутнице, занялся алкоголем. Впрочем, белокурую красотку тоже не требовалось приглашать дважды.
Между первой и двенадцатой бутылкой чего под руку попадёт майор поведал свою историю.
Его фамилия была Сундуков. Прибыл он сюда в командировку вместе с женой Анжеликой (которая, кстати, скинув туфельки, уже старалась под столом прижаться к Скрыбочкину между коленей). А служил он совсем недавно ординарным лейтенантом екатеринодарского авиаполка. И, по своей азартной натуре имея шесть миллионов карточного долга, не упускал любой игры где бы то ни было. Однажды, являясь дежурным по караулам, он играл ночью в преферанс, запершись с тремя арабскими курсантами на складе горюче-смазочных материалов. Тут случилась попытка военного переворота в Москве. Изменники в военном руководстве стали поднимать полк по тревоге, дабы тот летел к столице выбрасывать десант на Кремль и Белый дом. Однако преферанс был в разгаре, ставки оказались слишком высокими, и вдобавок Сундукову шла карта. Потому он приказал часовому никого не пропускать вплоть до применения оружия. Двое суток самолёты не могли заправиться горючим. По причине чего екатеринодарский авиаполк не вылетел на Москву, десантный штурм Кремля и Белого дома не состоялся, и переворот провалился. Затем, правда, Сундуков спустил арабам имевшиеся у него деньги и два золотых зуба. И, сдав караул, оказался арестованным для трибунала.
По счастью, после расследования Сундукова представили к звезде Героя России. Ему дали звание майора и хотели назначить командиром полка. Но в связи с алкогольным синдромом и слабой лётной подготовкой перевели военкомом в Центральный округ Екатеринодара.
Новая работа оказалась хуже каторги. Требовалось выполнять план, а призывники, как назло, от армии поголовно уклонялись, предпочитая записываться в казачье войско, где самогон и никакого устава. Слава богу, хоть правительство Гаити разрешило завербовать на своей территории контрактников. Потому что негры в бедняцких кварталах всё равно дохнут от голода, и им хоть в какую армию отправиться за счастье.
– Слышь, может, и ты запишешься, а? – напористо дышал в стакан военком Сундуков. – У нас большие дела в армии назревают: скоро пойдём в атаку на пиндосов по всем фронтам! Произведу тебя сразу в командиры отделения. А то – хочешь, на должность замкомвзвода устрою? Это же лучше, чем сидеть здесь бездейственно и смотреть, как драгоценное время жизни проходит мимо! Впустую проходит, безо всяких результатов!
– Нет, я не согласный, – открещивался от предложения Скрыбочкин. – В одних делах сидеть бездейственно и упускать драгоценное время – может быть, и смерти подобно, а в других – наоборот, никакого действия совсем и не надобно для правильного результата общей пользы.
– Крупно ошибаешься, друг, – не отставал Сундуков. – Такая демагогия годится разве для разных штафирок, а не для нас, нормальных мужиков с военной косточкой. Ведь мы не можем, как черви или им подобные скользкие существа, зарыться в землю и ни о чём не беспокоиться. А я предлагаю тебе нормальную перспективу, сам посуди.
– На кой хрен мне сдалась эта ненормальная перспектива, – отрицательно мотылял головой Скрыбочкин. – Не соглашуся ни за што, хучь ты об том певчим сверчком разливайся. Можешь даже не тратить силы на уговоры, не хочу.