Гробница вервольфа (Принцесса-чудовище)

Соболева Лариса Павловна

– Ежели вы отдадите за меня Шарлотту, у нас будет много времени узнать друг друга.

Черты ее смягчились, про себя Уваров торжествовал победу.

– Я не готова дать вам ответ, – произнесла герцогиня, приняв прежнюю позу.

Уваров понимал мать, которой предстояло расстаться с дочерью, разумеется, она обеспокоена, в чьи руки попадет девушка.

– Вас, должно быть, смущает мое внезапное предложение. Но вы, ваша светлость, не сомневайтесь в моей порядочности, род Уваровых пока еще не запятнал чести, я надеюсь продолжить сию традицию.

– А

я не сомневаюсь в вас, сударь, но действительно не готова дать ответ. Не мешает узнать, что думает по сему поводу дочь.

– Так позовите ее, – не требовательно, скорее, как-то робко попросил он. – Пусть она скажет мне и вам.

– Простите, сударь, но невозможно.

Она встала, давая понять, что ему пора уходить.

– Когда вы позволите приехать за ответом? – спросил он.

– Как-нибудь… на днях.

Мишель молча поклонился и пошел к выходу. Его остановил голос герцогини, которая стояла к нему спиной:

– Сударь! Вы мне нравитесь.

– Благодарю вас, ваша светлость.

– Слава богу, вышел! – облегченно выдохнула Марго на дереве.

– А вы что же думали, его там съедят? – пробубнил Суров, глядя в трубу. – Судя по лицу Мишеля, прием был вежливым.

– Едемте за ним, – засуетилась Марго, когда брат поскакал обратно. – Уже сумерки, боюсь, на него нападет оборотень.

– Нельзя. Мишель услышит топот копыт, выждать придется.

– Все равно давайте спустимся, а то скоро совсем стемнеет.

Суров опять слезал первым, помогая ей.

– Александр Иванович, обещайте разузнать, зачем он ездил.

– Попытаюсь, но не обещаю.

– Как это не обещаете? Вы хотите, чтобы я умерла?

– Напротив, Маргарита Аристарховна, я желаю, чтобы вы жили долго и счастливо. Но… Не пытать же мне Мишеля!

– А хоть пытайте! – заявила она требовательно.

– Когда Мишель не захочет рассказать, никакие пытки не помогут. Только вы-то сами уж, пожалуйста, не приставайте к нему, а то он о многом догадается.

– Потому и прошу вас, что не могу допрашивать его, – спрыгнув к Сурову, ответила графиня.

В каминный зал пришли де ла Гра, фон Бэр и фон Левенвольде, которых, без сомнения, одолевало любопытство.

– Вели подать чаю сюда, а не в столовую, – сказала герцогиня племяннику.

В доме отсутствовал церемониал, потому сейчас чай принесла на подносе кухарка, хотя чаще подавал лакей. Действительно, слуг в усадьбе было мизерное количество, герцогиня отобрала прислугу давным-давно и с особой тщательностью. Кухарка и дворник (одновременно конюх) были мужем и женой, укрывались от закона, потому они и устроили ее – молчание с их стороны было гарантировано. В доме жила, помимо няньки, еще одна женщина, в обязанности которой входило поддерживать чистоту, да старый лакей – верный слуга. Чаепитие проходило в гробовом молчании, глава дома, казалось, забыла о недавнем визите.

– Тетя, вы беспокоите меня, – сказал племянник. – Что он с вами сделал?

– Просил руки Шарлотты, – сообщила герцогиня и посмотрела на каждого мужчину по отдельности.

Никто не обрадовался, напротив – они восприняли новость как неприятность.

– Просил руки?! – обрел наконец дар речи де ла Гра.

– Да, – ответила она. И повторила для тех, кто, возможно, плохо понял: – Он просил руки Шарлотты.

– Пф-ф-ф, – затрясся фон Бэр в приступе сдерживаемого смеха.

– Прекрати! – рявкнула герцогиня, ударив ладонью по подлокотнику кресла. Она редко позволяла себе подобный тон, но иногда позволяла. – Молодой человек мне весьма симпатичен, я не нахожу его смешным.

– Не над ним я смеялся, – огрызнулся брат. – И что за тон! Меня насмешил сам факт… Но если ты собираешься отдать Шарлотту за него, то я беру свой смех обратно.

– Отдать Шарлотту? Тетя, ты с ума сошла? – вытаращился племянник.

– Я покуда в здравом уме, – осадила его герцогиня.

– Что вы собираетесь делать? – спросил де ла Гра.

– Отказать, разумеется, – буркнула она и задумалась, глядя в чашку.

– Тетя, ты как будто не хочешь отказывать, – заметил племянник.

– Не хочу, но вынуждена. Мне нужна ваша помощь, придумайте благовидный предлог для отказа.

– Надо сказать, что Шарлотта бесприданница, – предложил Левенвольде.

– Это первое, что пришло в мою голову. Так вот, Уваров согласен взять ее без приданого.

– Хм, тогда дело осложняется, – развел руками фон Бэр. – Но как благородно…

– Почему непременно нужен предлог? – пожал плечами племянник. – Откажи, тетя, без предлога, и дело с концом.

– Не могу. Он влюблен в Шарлотту, отказ без причин оскорбит его и, полагаю, не остановит.

– С каких пор ты заботишься о других? – проворчал брат.

– С тех пор, как приехал Уваров, – отчеканила герцогиня. – Он достойный и порядочный человек, что сразу видно, и не заслуживает подобного обращения. А коль ты считаешь, что моя забота не распространяется на тебя, то это высшая несправедливость.

– Всего-то поговорили полночи на том празднике – и сразу… – недоумевал фон Бэр. – Вот предлог для отказа: поспешность ведет к плачевным результатам.

– Я говорила с ним и об этом. Уваров слышать ничего не хочет.

– В таком случае почему бы ему не сказать правду? – подал идею племянник. – Думаю, узнав ее, он без всяких предлогов убежит от нас далеко.

– Правда может плохо обернуться. Уваров человек, и ничто человеческое ему не чуждо. Узнав правду, он захочет поделиться ею хотя бы с другом, у которого спросит совета, как быть, ведь самому в подобном случае принять решение затруднительно. А тот захочет еще с кем-нибудь поделиться, и так далее.

– По-моему, Грета, ты сгущаешь краски. Правда-кривда… ой! – пренебрежительно отмахнулся барон. – А наказать его не хочешь? Пусть женится, а мы посмотрим, как он будет вести себя, когда узнает.