Гром гремит дважды. Дракон
Шрифт:
Ладно. Спокойно. Останусь с ним наедине – и как следует пощупаю, из чего он скроен. «Не пытайся использовать избранные штучки», да? Я и не буду пытаться, я – использую. И погляжу, чем ты ответишь. Если ты и в самом деле Кианг, то поезду, конечно, конец, и всех пассажиров мне очень жаль, но других вариантов не будет. Может, мне и стало плевать на всё, может, я отчасти и перестал содрогаться при мысли о грандиозных планах своего бывшего начальника… Но если он сам припёрся ко мне в руки – тут уж не до самокопаний. Как говорится, диета – это диета, но тортик со скидкой девяносто
У вагона, в котором я должен был ехать, стояли двое проверяющих. Увидев моего конвоира, они как-то сразу подобрались, выпрямились едва ли не по стойке смирно. Наверняка у каждого мелькнула пара-тройка панических воспоминаний о неправильном переходе улицы и двусмысленном посте в соцсети.
– Пошёл!
Получив толчок в спину, я заскочил в вагон и повернулся. Проверяющие изучали документы моего конвоира, он им что-то говорил. Почувствовав мой взгляд, чуть повернул голову и рявкнул:
– Влево! Купе номер восемь. Сидеть смирно, ждать меня.
Номер моего купе. Вот тебе и вся анонимность. Изначально, конечно, было ясно, что эта предосторожность – курам на смех… Ладно. Подожду.
Я прошёл в купе, уселся там, посмотрел в окно. Часов у меня не было, сколько времени я не знал, однако по ощущениям уже вот-вот должны были тронуться. Я еду к Юну, как и собирался. Сумка пропала, я про неё вообще только сейчас вспомнил. Документов нет, телефона нет, пистолет изъяли, деньги и банковские карты – тоже. Зато есть дух Жёлтого дракона и меч, который я могу призвать в любой момент. Далеко не самый худший расклад. По крайней мере, я еду в поезде, а не лежу на его крыше с проломленной башкой, переломанными костями, пулевым ранением и терминальной дозой наркоты в кровеносной системе. Всё познаётся в сравнении.
Поезд тронулся, и одновременно с этим открылась дверь купе. Мой мрачный сопровождающий вошёл, закрыл дверь и уселся напротив. Уставился мне в глаза. Я спокойно выдержал взгляд.
– Ну и что это за цирк? – спросил я. – Что за такая внезапная «депортация»?
– Ты не в том положении, чтобы задавать вопросы, – процедил конвоир сквозь зубы.
– Да ну? А в каком же я положении, позвольте узнать? Мне до смерти хочется выяснить все нюансы.
Говоря, я пожирал взглядом его лицо, сканировал мимику. Кузнецов, потом – тульпа в морозильной камере, потом – Фанг. Что-то неуловимо общее было у всех троих, и я сейчас пытался найти то же в лице этого… Этого.
– В данный момент официально ты – пассажир поезда Х-358М.
– А неофициально?
– Неофициально ты – заноза в заднице, от которой Шужуань, наконец, избавлен.
– Я ведь вернусь, вы это понимаете.
– О, не будь так уверен. Там, куда ты едешь, полным-полно таких же прытких ребят, как твой друг с вокзальной площади. Они будут рады с тобой пообщаться.
– А, – усмехнулся я. – Всё так наивно? Вы думаете, будто везёте меня на убой? Разочарую: я не погибаю. Никогда. Это не в моих правилах. И если я сказал, что вернусь – значит, вернусь.
Поезд набрал скорость, я повысил голос:
– Оставим этот скучный разговор. Там, на перроне, ты сказал, что не дай бог мне
– Лей, ты что, хочешь драться? – Он скептически приподнял одну бровь.
– Не очень. Но предпочту ехать с трупом, чем с хрен пойми кем.
– Может быть, лучше займёмся любовью?
Я вздрогнул, моргнул. Если и был у этого полудурка идеальный момент для атаки, то он его прощёлкал.
– Ты что несёшь, дебил?
– А что? Ты занимаешься сексом в поездах только с проводниками? Я могу попросить форму…
Я встал.
– С чувством юмора у тебя хреново, дядя. Лучше бы даже не начинал пытаться.
Он, однако, так не считал. Мужик буквально давился от смеха. Наклонился вперёд, уронив лицо в ладони, затрясся. И его волосы вдруг изменили цвет. Стали ярко-красными и даже отросли. У меня отвисла челюсть.
– Ты… Ты бы видел своё лицо! – сквозь смех простонала Дэйю, выпрямившись. – Святые духи, я никогда в жизни так не веселилась!
Я едва не выронил меч.
– Дэйю?! Ты… – Я вспомнил странную заминку в пути, разворот машины, запертых «омоновцев» и мысленно сам взвыл от смеха. – Твою мать, Дэйю!
Глава 10. Военное положение
Впоследствии, по здравом размышлении, смешного оказалось маловато. Это ж не кино, где после удачного побега по экрану скользят титры. Побег есть побег. Да ещё и при таких обстоятельствах…
– А оригинального дядьку ты убила? – спросил я.
– Нет, устранять человека, облик которого принимаешь, вовсе не обязательно, – возразила Дэйю. – Он остался в кабине автозака. Наверное, уже очнулся.
Она почему-то хихикнула. Если бы не отсутствие характерного «запаха», я бы подумал, что она под чем-то. Такого неадекватного веселья от Дэйю ещё ни разу не наблюдал. Может, всё потому, что мы едем к Юну? У влюблённых вечно крышу рвёт, ведут себя, мягко скажем, неадекватно. А если влюбляется избранная духом убийца, у которой вместо детства была залитая кровью помойная яма, там можно вообще чего угодно ожидать.
– Кстати, да, – спохватилась Дэйю. – Вот, забери.
Из карманов она выложила мой телефон, бумажник и портмоне с документами. Потом сняла с себя мой ремень с кобурой и пистолетом.
– Сумку только не взяла, не знаю, где она, – посетовала Дэйю. – В целом, считай, легко отделался.
Сверху на портмоне легли распечатанные мною билеты – которые, видимо, Дэйю и показывала проверяющим на входе.
Поезд уже выехал из города и набрал солидную скорость. Остановить, конечно, ещё могут, но я что-то сомневаюсь. Полиция – не самая расторопная структура, когда речь не идёт о чём-то, выходящем из ряда вон. В нашем случае погиб один бомж, который перед этим убил полицейского. Другой полицейский, которому бомж сломал руку, подтвердит, что я – скорее герой, чем злодей. Дэйю при побеге никого не убила. Так что на молниеносную реакцию правоохранительной системы можно не рассчитывать.