Гром Раскатного. Том 2
Шрифт:
«Пропал артефакт в Тагиле, — Слютников радовался. — Вот и нашелся, малыш. Жопа тебе!»
— Нашлась кровинушка! — Хорёк начал театрально ахать. — Солнышко, — обратился к Прасковье. — Ты же понимаешь, что это Гошенька наш? Нашелся!
— Нашелся! — Прасковья с любовью обняла Хорька. — Жив внучок! Жив!
Рубцов бросил на Кирилла недружелюбный взгляд, но ничего не сказал. Помалкивал.
Радости Прасковье было не занимать. Только вот стоило ей оставить Кирилла и Ивана одних, как с лица старика мигом пропала улыбка.
— Ну что, отправляешь гвардейцев в Новый Тагил? — сухо спросил
— Тебя это не должно касаться, — ответил Иван с каменным лицом. — Ты в род не принят, так что тебя это касаться не должно.
— В род не принял меня сын Прасковьи, — парировал Хорёк. — Но все и так понимают, что я имею здесь власть. Так что говори, посылаешь ты гвардейцев или ждёшь у моря погоды?
Он не просто так интересовался планами Рубцова, а чтобы успеть сделать всё своими руками и не дать вернуть Георгия домой. А вот очередное упоминание Рубцова относительно «рода» сильно задело Кирилла.
Отец Георгия действительно не принял его в семью. Точнее, он видел Кирилла насквозь, и сколько бы ни говорил своей маме — Прасковье, что Слютников — паразит и нахлебник, она защищала старика.
И именно из-за этого, будучи официальным мужем регента рода, Кирилл ничем не владел в роде и только и мог, что сдавать земли в аренду от лица Прасковьи.
Не такую жизнь в роду он себе представлял, не такую…
Разговор с отцом Гоши он помнил до сих пор. Несмотря на большой послужной список в Устранителях, где Кирилл просидел двадцать лет, тогдашний глава рода просто показал ему кукиш. Нет, не будешь ты Раскатным и всё!
«Сука, — вспоминал Кирилл. — Зацепился, урод, за то, что я мало убивал тварей. Сказал, мол, я, сидя на жопе смирно — дорос до майора. Хотя, я — Кмет! Тьфу, семья уродов.»
Но сам Хорёк понимал, что отец Гоши был прав. Кирилл больше сидел на складах и заводил связи, чем бегал по Котлам и убивал тварей. Но именно благодаря «связям», которые Слютников налаживал все эти годы в Устранителях, он получил в распоряжение бывших сослуживцев магов из бедных родов.
Его группировка уже считалась приличной, а учитывая, что он подкармливал ее не только из своих карманов, но и с аренды земель Раскатных, она становилась только больше. И надежнее. Кто будет кусать кормящую руку, верно?!
— Ты воды в рот набрал? — Кирилл встал перед Рубцовым. — Отвечай!
— Бу, — резко дернулся начальник гвардии. — Мне повторить тебе? Я не подчиняюсь инородному. Ты — инородный и отношения к нам никакого не имеешь.
«Вот сволочь, — Кирилл лениво провожал взглядом Ивана, который поплелся на выход. — Не боишься меня, да? А стоило бы. Сам понимаешь, половина гвардии — моя. Точнее, её часть уже стала моими подельниками, и, если я задумаю революцию, ты, Иванушка, сдохнешь первым».
— Так, ладно, — Слютников проверил, чтобы Прасковьи не было поблизости, взял свой телефон и набрал наёмника — Разина. Всё же нельзя было отправлять людей из гвардии на убийство Гоши. Слишком заметно будет. — Знаешь что, Стёпа, — заговорил Кирилл сразу, как тот взял трубку. — Вот ничего вам доверить нельзя.
— В каком смысле? — послышался приглушённый в динамике голос. — Что на сей раз вас не устроило?
— Скорость, с которой вы работаете, — усмехнулся Хорёк. —
Екатерина Распутина
— Отец, ну чего ты сразу кричать начинаешь? — девушка скрестила руки на груди и нахмурилась, надувая губы. — Я же сказала, никуда я не ходила!
— Знаешь, что я не люблю, дочь, — Семён Семёнович смотрел на начальника службы безопасности, который крутил в руках телефон Кати, — когда мне врут. Вот ты уходила же ночью проветриться, да?
— Ходила.
— Ну вот и нарушила свое обещание — не лезть не в своё дело.
— Подруга подтвердит, что я не лезла к Пуришкевичам, — парировала Екатерина, — так… что? Как тебе переписка? Понравилась?!
— Сначала скажи, откуда информация.
— Человек помог, — сморщив носик, Катя взяла телефон из рук начальника СБ, и показала отправленный перевод на анонимный кошелек, — видишь? Даже заплатила за работу.
Семён Семёнович Распутин не стал больше допытывать свою дочь. Хмыкнул, убедившись, что перевод действительно был, сверил с сообщением, в котором была полезная ему информация. А затем вернулся к самой информации.
По сути, в его руках был заговор против семьи Раскатных. А сам Семён Семёнович как раз-таки хотел объединиться с Раскатными против Пуришкевичей. И сейчас, учитывая «информацию», Раскатные бы не отказали в таком союзе.
— Что там у нас по Раскатным? — Семён Семёнович посмотрел на начальника СБ. — Что слышал?
— Да толком-то ничего, — пожав плечами, ответил бывший офицер. — Глава рода, сами знаете, погиб вместе с женой. Регент рода — мать главы. Около неё ошивается, как мы поняли по сообщению, предатель. Только не думаю, что она поверит нам, если мы сунемся к ним с этой инфой.
— Не кто-то, — улыбнулся Распутин, — а Кирилл Солютников. Знаешь, какое у него прозвище среди таких, как Пуришкевичи?
— Ну-ка…
— Хорёк, — глава рода улыбнулся, перевёл взгляд на дочь и спросил: — А кто информацию-то добыл? А? Что за наёмник такой у тебя, хороший? Не подскажешь?!
— Шифрогном.
— О! — улыбка на лице Семёна Семёновича стала еще шире. — Слышал? — посмотрел на бывшего офицера. — Хакер-то у нас, оказывается, полезный!
— Полезный-то полезный, — согласился мужчина. — Только вот с Раскатными беда. Не с кем нам объединяться. Их земли арендуют. Гвардия простаивает. Я не думаю даже, что они к войне были бы готовы с другим родом.
— А кроме матери главы никого больше нет? — удивился Распутин. — Ты же сам сказал, что она — регент рода. Значит, есть кто-то несовершеннолетний, верно? Она же опекун.
— Есть, да, — кивнул мужчина. — Георгий Раскатный. Учился в музыкальной школе имени Чайковского, и пропал. Никто не знает, где он и жив ли вообще.
— Любопытно, — хмыкнул Семён Семёнович. — А годков ему сколько?
— Семнадцать. Так что, если найдется к этому времени, придётся ждать его совершеннолетия, чтобы попытаться заключить союз. Да и… кто знает, нужно ли ему вообще всё это?! Как его воспитали? Земли свои они сдают в аренду, гвардия не тренируется, пацан вообще — музыкант. Боюсь, что не самый хороший вариант…