Гром справа (Гром небесный)

Стюарт Мэри

Вот он и увидел ее четкий профиль и с болью прочувствовал двухлетний разрыв, через который еще предстоит наводить мосты. И очень многое нужно сказать, но пока говорить нельзя. Дженнифер внимательно смотрела на свою сигарету и чувствовала, как между ними встает стена молчания. Не того легкого дружеского молчания, которое получалось раньше, пустоту заполнили новые неизвестные и непонятные конструкции. Что случилось? Почему он сердится? А почему он приехал? Ее сердце забилось быстрее, но лицо замкнулось и ничего не отражало. Разве можно, пока он не заговорил первым? А Стефен наблюдал за ней, чувствовал неопределенность и все больше замыкался на собственных желаниях и мечтах…

Тупик…

В тишине протопали мисс Шелл-Пратт и мисс Мун, покинувшие столик и продолжающие беседу.

«А как они легли, вертикально или горизонтально?» — с волнением поинтересовалась мисс Мун.

Мисс Шелл-Пратт была резка и грубовата: «Вертикально, Мун, вертикально. И залегание очень неспокойное».

Дверь захлопнулась за ними. Стефен повернулся дамам вслед и смотрел, вытаращив глаза, так что Дженнифер стало даже смешно. «О чем они говорят, ради Бога?»

«Геология, Стефен! Я это слушала весь обед. Не представляешь, как может возбуждать геология!»

«Похоже, действительно… — Он встал. — Необыкновенная наука. Полагаю, они этим занимаются в Кембридже. Пойдем, Дженни, отсюда, хочу угостить тебя ликером».

2. Прелюдия

Холл был переполнен, но молодые люди нашли два стула в прохладном углу, и Стефен заказал напитки. Разговоры вокруг сливались в восхитительный коктейль языков и акцентов. Три француза увлеклись страстным обсуждением недавнего ограбления банка в Бордо; компания, утром совершившая экскурсию, важничала перед той, которая собиралась сделать это днем; два швейцарских альпиниста обменивались опытом с молодым французом; а прямо у плеча Дженнифер продолжалось обсуждение троктолитов. «…Ни в коем случае не нанимайте мула, у человека, который…» «Бесцветный агрегат кальцита…» «…Который убил банковского клерка. Это точно банда Дюпре. Марселя Дюпре поймали, но женщина, его сестра, кажется, скрылась…» «…Говорю тебе, что этот проклятый мул пытается бежать рысью…» «…На высоте четыре тысячи футов…» «…Троктолит с красными пятна ми…» «…Но ее поймают, помни мои слова… Конечно, она могла перейти границу…»

«Слава Богу, — сказал Стефен, — вот и наш заказ».

Официант с заполненным напитками подносом с уверенностью, говорящей об огромном опыте, пробирался между столиками и умудрялся одновременно не терять времени и проявлять вежливый интерес к предметам, милым сердцу его клиентов. Как иголка через кисею он проходил через разговоры, наделяя всех напитками. «Пенро, мсье? Да, позорное ограбление. В газетах писали, что один из преступников повесился в камере. Tant mieux… Мадам? Чинзано? Да, действительно, Полю Леско стоило бы лучше контролировать своего мула. Он у него, как чертова бабушка… Мсье, ваше дюбонне? Лучшим гидом считают Пьера Буссака, но он редко появляется в деревне. Он не спускался со своим мулом с тех пор, как… Сейчас соображу. С урагана три недели назад. Но, если мсье нужен гид, можно найти Роберта Брила… Мадам? Воду виши… Да, безусловно, здесь есть скальные обнажения, несомненно…»

К столу Стефена официант переместился с явным облегчением и поставил на стол бенедиктин с таким видом, будто принес хорошие новости. «Бенедиктин, мсье. Спасибо, мсье. Надеюсь, рисование идет успешно?» С приглушенно триумфальным видом официант удалился.

«Откуда он это узнал?» — потрясенно спросил Стефен.

«А что он имел в виду?»

«Только что мое хобби — акварель. Это отдых, отвлечение духа, к тому же дает своего рода облегчение, помогает легче и с юмором смотреть на жизнь».

«Очень хочу увидеть, мне, наверняка понравится, и я знаю все слова, которые при этом надо говорить. Никогда не думала, что ты рисуешь!»

«Не видел необходимости об этом рассказывать, дорогая. Ну что же, буду ждать экспертной оценки… А ты, наверное, приехала повидаться с кузиной? — Она кивнула и помрачнела, так что он быстро спросил: — Что такое, Дженни? Что-нибудь не так?»

«Н-нет. То есть, да. Я обеспокоена».

«Расскажешь?»

«Да. Никогда не видел Джиллиан? Она вышла замуж за Жака в год, когда закончилась война. Он имел какое-то отношение к виноторговле, у них был хороший дом в Бордо, я гостила там, и они были очень счастливы. Потом несколько лет назад Жак умер. Детей у них не было, Джиллиан осталась одна и не слишком богата, и мы надеялись, что она вернется в Англию. Но она не захотела. У нее возникли глупые идеи, что она будет нам обузой или что-то в этом роде. Нашла работу — стала учить английскому в местной монастырской школе. Прошлой весной заболела, нет, вовсе не серьезно. Как я поняла, это было что-то вроде гриппа, неопасно, но она ослабела, загрустила и долго не приходила в себя. Мы опять ей написали и попытались уговорить вернуться в Англию и бросить работать, конечно, но она в конце концов ответила, что едет сюда попробовать восстановить силы».

«Сюда? В Гаварни?»

«Не совсем. Она остановилась в монастыре в соседней долине. Это заведение называется монастырь Богоматери Ураганов, заодно это приют».

«Видел. Дикая маленькая долина в нескольких милях отсюда».

«Вот там она поселилась. Написала мне про это в прошлом месяце и предложила приехать сюда в отпуск. Я пообещала, а потом получила от нее еще одно письмо».

«И что было не так?»

«Там говорилось, что она рада моему приезду и очень хочет поговорить, обсудить… — Голос Дженнифер изменился, и она почти с отчаянием посмотрела на своего собеседника. — Стефен, Джиллиан написала, что хочет стать монахиней».

Лицо девушки выражало такой преувеличенный ужас, что молодой человек не выдержал и засмеялся. Было ясно, что для нее монастырь такое же нелепое жилище, как дворец далай-ламы. «Откуда такой узкий протестантский кругозор? — спросил он. — Почему бы и нет?»

Дженнифер тоже засмеялась, но немного жалобно. «Понимаю, это очень глупо. Но, Стефен, не только это делает меня несчастной. Я начинаю думать, что она, должно быть, опять заболела, прямо в монастыре. Она же мне писала. Вот посмотри…» Она залезла в сумку и протянула письмо, датированное двенадцатым июня.

Ужасно рада, что ты приезжаешь. Очень хочу тебя увидеть и поговорить об этом. Когда ты это получишь, я буду в Богоматери Ураганов и, надеюсь, почувствую себя лучше. Там я смогу приблизиться к ответу… Ты знаешь, что я имею в виду. Сейчас у меня нет времени и я не слишком разобралась в собственной душе, но попытаюсь написать тебе подробнее, когда попаду в монастырь. С нетерпением жду поездки. Старая машина ездит еще хорошо, и мы собираемся выехать рано утром… Попробуй отель «Пимен». Там хорошо и цены в пределах разумного. Я постараюсь выяснить, возможно ли, чтобы ты остановилась в монастыре. Обычно в таких местах принимают гостей. Это будет приятнее и, наверняка, намного дешевле. Дам знать письмом…

Дженнифер смотрела на Стефена все так же озабоченно. «Но она больше не написала. Это было три недели назад. Я сообщила ей, что отправляюсь в Лондон и дала адрес, но больше не получила ни слова. Даже не знаю, приехала она или нет».

«Послушай, — сказал рассудительно Стефен. — Перестань беспокоиться. Теперь ты здесь и все выяснишь».

Дженнифер допила ликер и встала. «Знаю. Поеду прямо сразу».

Она говорила так решительно, что он съехидничал: «Вырвешь ее на свободу силой?»