Громкие убийства
Шрифт:
После посещения Иерусалима Елизавета уже больше не сомневалась в том, что ей необходимо стать православной. В письме к отцу она просила понять свою «блудную» дочь и разрешить ей следовать собственной дорогой. Великий герцог Людвиг Гессен-Дармштадский не одобрил намерения дочери, однако Елизавета не отступилась от своего решения, и 13 апреля 1891 года совершилось таинство миропомазания великой княгини.
В скором времени Сергея Александровича назначили на пост московского губернатора. Находясь в удалении от пышного царского двора, Елизавета все более стремилась отойти от светской жизни. В эти дни ей приходилось
Губернаторша занялась благотворительностью. Она посещала больницы для бедняков, оказывала помощь приютам для беспризорников, раздавала еду и одежду тем, кто в этом особенно нуждался.
Трагические события первых лет царствования в России ее сестры Алисы – смерть императора Александра и давка на Ходынском поле – еще более усилили стремление Елизаветы к душевному подвигу во имя отечества, которое стало ей родным. Во время Русско-японской войны Елизавета Федоровна занялась организацией помощи фронту. В Кремлевском дворце она устроила швейные мастерские, в которых трудилось огромное количество женщин.
Однако благотворительность и сострадание уже были не способны спасти Россию, которая находилась на краю пропасти. 5 февраля 1905 года террорист Иван Каляев совершил убийство Сергея Александровича: подложенная им бомба разнесла на куски тело губернатора. Елизавета Федоровна, узнав о случившемся, сразу же прибыла на место происшествия и, не обращая внимания на уговоры властей не приближаться к останкам мужа, собственноручно собрала куски тела и сложила их на носилки.
После гибели мужа Елизавета решила окончательно удалиться от мирской суеты. 10 февраля 1909 года в присутствии сестер основанной ею Марфо-Мариинской обители она сняла с себя траурные одежды и облачилась в монашеское одеяние со словами: «Я оставлю блестящий мир, где я занимала блестящее положение, но вместе с вами я восхожу в более великий мир – в мир бедных и страдающих». С этого момента великая княгиня превратилась в настоятельницу обители и посвятила всю оставшуюся жизнь служению обездоленным и убогим.
Сестры-монахини и послушницы были сиделками созданной при Марфо-Мариинской обители больницы для бедных. Одновременно на территории монастыря существовали сиротский приют и общежитие для бездомных. В те времена в Москве настоящим рассадником нищеты, беспризорности и мелкой преступности был Хитров рынок. В сопровождении своих верных монахинь Елизавета Федоровна постоянно посещала притоны Хитрова рынка, где она собирала сирот и уговаривала опустившихся родителей отдать ей на воспитание детей. Не один раз власти предупреждали княгиню-монахиню об опасности, которой она подвергает свою жизнь. Елизавета каждый раз, ссылаясь на волю Божию, отвечала: «Подобие Божие может быть иногда затемнено, но оно никогда не может быть уничтожено».
Приближались революционные события, и именно те, кому великая княгиня оказывала самоотверженную помощь, кого обогревала и кормила в своей обители, отплатили ей черной неблагодарностью. Уже в феврале 1917 года к обители подошла толпа с красными флагами и винтовками, потребовавшая выдать им немецкую шпионку и сестру ненавистной императрицы, которая якобы хранила в своем монастыре оружие. Елизавета сама предстала перед разъяренной толпой и, потребовав оставить винтовки у входа, предложила войти в церковь и обыскать ее.
В то время как толпа осматривала каждый закуток обители, Елизавета Федоровна отрешенно молилась. В связи с этими событиями она писала: «То, что мы живем, является неизменным чудом». Но, когда по поручению кайзера Вильгельма весной того же года в Россию приехал шведский министр, предложивший великой княгине помощь в выезде за границу, она категорически отказалась.
После Октябрьской революции Марфо-Мариинскую обитель до поры до времени не трогали. Новые власти, казалось бы, даже оказывали сестрам уважение: два раза в неделю они присылали в монастырь грузовик с продовольствием, перевязочным материалом и лекарствами. В эти дни немецкий посол Мирбах дважды предпринимал попытку увидеться с Елизаветой Федоровной, дабы спасти княгиню от угрожавшей ее жизни опасности. Она же отвечала, что его опасения беспочвенны, потому что она ничего дурного никому не сделала. Однако новые власти сочли дурным ее знатное происхождение и родство с представителями царской фамилии, так что очень скоро спокойствие обители было нарушено.
Сначала всем, кто находился на лечении или проживал в обители, прислали опросные листы. Некоторые для острастки были арестованы. В апреле 1918 года очередь дошла и до самой Елизаветы Федоровны, которую взяли под арест и отправили в Пермь, куда свою настоятельницу сопровождали преданные сестры. Монахинь вызвали в областной совет и после краткой беседы отпустили на свободу, но одна из них, Варвара Яковлева, отказалась покинуть Елизавету и решила разделить участь, уготованную узникам – членам императорской фамилии.
Поздней ночью 5 июля 1918 года великую княгиню, ее подругу, великого князя Сергея Михайловича, его секретаря, трех сыновей великого князя Константина и князя Владимира Палея сбросили в шахту, расположенную на окраине города Алапаевска. Но палачам показалось этого мало, и они забросали несчастных гранатами.
Согласно рассказам очевидцев этих трагических событий, в течение нескольких дней из шахты раздавались душераздирающие крики о помощи, потом все стихло. Мученики умерли от голода, жажды и ран.
Впоследствии выяснилось, что Елизавета Федоровна упала на выступ шахты, находившийся на глубине 15 метров. Рядом с ней обнаружили тело Ивана Константиновича, у которого была перевязана голова. Несмотря на то что княгиня в результате падения получила многочисленные ушибы и переломы, превозмогая собственную боль, она сумела оказать помощь ближнему.
В 1921 году останки Елизаветы Федоровны и Варвары Яковлевой были переправлены в Иерусалим и помещены в усыпальницу храма Святой равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании. Так сбылось пророчество и желание великой княгини.
Теракт в германском посольстве
Знаменитый немецкий дипломат эпохи Первой мировой войны Вильгельм Мирбах был выходцем из семьи состоятельного графа Мирбаха. Несмотря на это, в апреле 1918 года он согласился возглавить германское посольство, направлявшееся в столицу Советской России.
Летом 1918 года, когда правительство молодой Страны Советов решало судьбу царской семьи, Мирбах неоднократно предупреждал судей, что уничтожение императрицы и ее детей может иметь негативные для России последствия.