Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рейха. 1935-1943
Шрифт:
Зимние маневры 1912 года были последними, на которых германским флотом командовал фон Хольцендорф. Весной 1913 года командование флотом принял у него вице-адмирал фон Ингенол. Человек большого личного обаяния, прекрасный командующий эскадрой, новый командующий флотом, однако, был несколько медлителен в принятии решений и склонен излишне вдаваться в детали. Ко всему прочему он не отличался способностями к ясным и убедительным речам, которые внушали бы убежденность и энтузиазм. Однако он проделал выдающуюся работу по боевой подготовке нового, значительно увеличившегося флота, по внедрению тактических новаций и ввел систему управления боевыми порядками с одного или по крайней мере с двух сигнальных постов. Сигналы подавались с защищенного сигнального мостика и дублировались по радио.
Это обеспечивало одновременное исполнение приказа всем эскадроном быстроходных
Появление на военно-морской сцене подводных лодок потребовало организации совместных учений с участием их и крейсеров в самом конце 1912 года. Легкие крейсера уже продемонстрировали свои возможности в качестве минных заградителей, так что учения по постановке минных полей также стали важной составной частью программы подготовки флота.
Боеготовность каждого отдельно взятого корабля была проверена в ходе серии строгих инспекций, проведенных в марте – апреле. Составной частью таких инспекций стали условные сражения между кораблями одного класса. Все фазы подобной борьбы, включая «полученные» удары и понесенный от них урон, затем тщательно разбирались. По ходу условного сражения инспектор мог неожиданно «вывести» из строя группу механизмов или линий связи либо объявить часть водоотливных средств «вышедшими из строя в результате вражеского попадания». Реализм подобных сражений возрастал от раза к разу, вплоть до того, что места «попаданий» вражеских снарядов посыпались черным порохом, который затем поджигался, чтобы сымитировать огонь и дым настоящего сражения, а заодно проверить правильность борьбы за живучесть корабля и эффективность вентиляционной системы. Кстати, в ходе этих смотров впервые стала проверяться противовоздушная оборона.
Чтобы избежать шаблонной ситуации, которую мог бы предвосхитить настоящий противник, штаб адмиралтейства старался изо всех сил, разрабатывая все новые и новые варианты сражений.
Нет необходимости упоминать о том, что командиры и команды инспектируемых кораблей трудились день и ночь, чтобы быть готовыми к любой ситуации. Не легче приходилось и адмиралу, прибывшему с инспекцией. В бригаде линейных крейсеров было четыре линейных крейсера и восемь легких крейсеров. Считая, что инспекция одного линейного крейсера проводилась за сутки, а одного легкого крейсера – за половину суток, получим, что адмиралу Бахману надо было трудиться восемь дней кряду с восхода до заката, чтобы провести инспекцию всей бригады.
Хотя адмиральский смотр дело весьма серьезное – вся карьера командира могла зависеть от положительного или отрицательного отзыва, – зачастую он не был лишен и юмористических сторон. Прибывший для инспекции адмирал и его штаб обычно обедали вместе с командиром инспектируемого корабля. Вполне естественно, что хозяин желал угостить своих гостей любимым блюдом адмирала, частью из вежливости, а зачастую для того, чтобы привести того в блаженное состояние духа. Столь же естественно, что командиры инспектируемых судов старались заблаговременно узнать вкусы начальства. В ходе одной из инспекций адмирал фон Хееринген вынужден был «наслаждаться» жареной телятиной на каждом инспектируемом корабле, поскольку кто-то распустил слух, что это его любимое блюдо. Но куда больше не повезло адмиралу Хипперу. Поскольку он был баварцем, на всех кораблях его потчевали кнедликами с печенкой. Хотя они и в самом деле считаются коронным блюдом баварской кухни, случилось так, что адмирал Хиппер терпеть их не мог. Точно так же несколько позже адмирал Зенкер «лакомился» салмагунди [17] по-лейпцигски на каждом корабле, который он инспектировал!
17
Салмагунди – блюдо французской кухни, мясной салат с анчоусами, яйцами и луком.
Поскольку военно-морское соперничество с Великобританией все усиливалось, командование флотом стало уделять большое внимание изучению опыта блокады. По приказу из штаба адмиралтейства осенние маневры флота в 1913 году были посвящены изучению военных действий при блокаде Гельголандской бухты. В прошлом германский военно-морской флот, основываясь на неверном определении традиционного британского отношения к военным действиям на море, исходил из предположения, что британский флот попытается атаковать и уничтожить германский флот даже в его собственных территориальных водах, тогда как германскому флоту, который слабее британского, остается лишь уповать на укрепления Гельголанда и минные поля в качестве укрытия от нападения британцев. К такому выводу приходили все вплоть до 1912 года, что я прекрасно запомнил по речи принца Генриха в бытность его командующим флотом. Сходились на том, что британцы предпримут «близкую» блокаду Гельголанда силами своего флота, хотя усилившаяся оборонительная мощь торпедных катеров, минных заграждений, подводных лодок и даже самолетов могла бы значительно увеличить опасность для блокирующих сил. Военные маневры 1913 года заронили в нас сомнения в истинности этого германского постулата, а к 1914 году мы уже были твердо убеждены, что британский флот не рискнет осуществить такую «близкую» блокаду, но ограничится блокадой «дальней». Более того, штаб адмиралтейства пришел к выводу, что в подобной «дальней» блокаде британский флот будет использовать Скапа-Флоу [18] в качестве своей основной базы.
18
Скапа-Флоу – база английского военно-морского флота на Оркнейских островах в Шотландии. Флот базировался здесь в ходе Первой и Второй мировых войн. Закрыта в 1956 г.
Пребывание вице-адмирала Бахмана на посту командующего рекогносцировочными силами завершилось маневрами 1913 года. С его уходом мы все испытали чувство личной утраты. Он был не только в высшей степени достойным офицером флота, но также знатоком стратегии и тактики, истинным выучеником самого адмирала Тирпица. В личном плане он был всегда доброжелателен и общителен, предоставляя нам, офицерам своего штаба, максимум свободы.
Но если судьба и лишила нас адмирала Бахмана, то она в то же время не могла найти для всех нас лучшей замены ему в лице контр-адмирала Хиппера, принявшего командование рекогносцировочными силами 1 октября 1913 года.
Наш новый командующий был энергичной и импульсивной личностью, человеком, быстро оценивающим обстановку и обладающим острым «морским взглядом». В отличие от своего предшественника он в своей карьере прошел все ступени морской службы и отличился командуя торпедными катерами, позднее – как командир бронепалубного крейсера «Гнейзенау» и, наконец, как командующий силами легких крейсеров и торпедных катеров. Чистая теория не была его сильной стороной. Он терпеть не мог возни с бумажками, и до сих пор весь его штаб состоял из двух человек: начальника штаба и флаг-лейтенанта. Теперь же, став командующим всеми рекогносцировочными силами флота, он должен был выслушивать донесения и предложения куда большего штаба.
Первое время он, похоже, думал, что штаб подкидывает ему вопросы, которые сам не может решить. Но позднее, когда наша сплоченная рабочая команда заслужила его доверие, между нами установилось полное взаимопонимание и мы все заработали как одна команда. Немалую роль в этом сыграли и природная вежливость, и добродушие адмирала, хотя порой ему случалось терять самообладание на капитанском мостике корабля. В этом случае он выговаривал виновнику на своем резком баварском диалекте.
Но при обсуждении хода маневров и корабельных эволюции, даже когда были допущены явные ошибки, он всегда критиковал виновного с сочувствием. Очень скоро мы все искренне привязались к нему и готовы были горы свернуть, чтобы облегчить ему труды и заботы и сделать его жизнь на борту корабля по возможности более приятной. Так, например, будучи убежденным холостяком, он требовал полной тишины поблизости от своего жилья, и мы по очереди по ночам следили за тем, чтобы адмирала никто без надобности не беспокоил. Он курил один особый сорт сигар, поэтому мы изо всех сил старались добывать их для него, что было не всегда просто из-за трудностей военного времени.
Адмирала отличала глубокая любовь к музыке, а потому исполнительское мастерство нашего флагманского оркестра пребывало на недосягаемой для других высоте. Когда он убывал в отпуск, то всегда опасался за то, чтобы его заместитель, человек совершенно немузыкальный, не запустил оркестр, и напоминал мне: «Редер, пуще глазу следи, чтобы имярек не устроил сумбур из музыки!»
Еще одним хобби адмирала была охота, но, когда он пригласил меня поохотиться вместе с ним, у меня достало ума деликатно отказаться, сославшись на мой малый опыт в этих делах и совершенное незнание правил.