Гроссмейстер сыска
Шрифт:
– Они будут, – заверил Гуров.
– Вот тогда и поговорим, – сказал Выприцких. – А сейчас у меня больше нет никакого желания. Честь имею!
– Регулярно, – буркнул под нос Крячко.
Выприцких сделал вид, что ничего не расслышал. А Гуров спросил – безо всякой уже надежды на ответ:
– А в гараж Скока сегодня утром наведывался тот же самый человек? Или это уже обошлось без твоего участия? Основательно поработал этот загадочный родственник! И надо же – догадался запастись всеми ключами! Особенно это умиляет, когда вспоминаешь, что на трупе Скока не было обнаружено никаких ключей.
– Чепуха, – спокойно сказал Выприцких. – Ключи Скок накануне забыл у этого родственника. Так что вчера он все равно не сумел бы попасть в свою квартиру. Здесь все чисто, Гуров. Есть свидетели, которые подтвердят этот факт.
– А ты не так плохо осведомлен, как пытаешься это представить, – заметил Гуров. – Может быть, все-таки просветишь нас? Ведь не такой уж ты конченый человек, Выприцких!
– А кто сказал, что я конченый? – невозмутимо сказал следователь. – У меня все в порядке. Следите, чтобы у вас не возникли какие-нибудь проблемы, ребята! Это я вам от всей души советую!
После этих слов Выприцких, не глядя, шагнул вперед, направляясь к подъезду. Оперативники молча расступились. Следователь широким шагом прошел мимо, сложил на крыльце мокрый зонт и скрылся за тяжелой дверью. В сторону Гурова и Крячко он больше не смотрел.
– Когда ловят щуку, – зло сказал Гуров, – никто не бросает в заводь камни. А мы с тобой, кажется, именно это сейчас и сделали.
– Три к носу, – подумав, сказал Стас.
Глава 9
– Садись, – сказал генерал, перегибаясь через стол и протягивая Гурову широкую сильную ладонь для рукопожатия. – Как настроение? Спал как?
– Без сновидений, – ответил Гуров.
– А мне, брат, всю ночь последнее совещание у министра снилось, – пожаловался генерал. – Будто бы мой отчет заслушивали, а я текст потерял… Представляешь положение? Я в поту, воздуха не хватает – кошмар! Не к добру это.
– К врачу тебе надо, – серьезно сказал Гуров. – Мотор проверить, нервишки…
– Мотор… Это ты правильно сказал, – задумчиво пробормотал Орлов. – Только это раньше был мотор. А теперь – так, моторчик… А по врачам этим только начни ходить! Они не выпустят. Пускай! Что будет, то и будет!.. Я тебя чего позвал-то? – сменил тему генерал. – Чем намерен заниматься сегодня?
– Значит, как вчера и договорились, – ответил Гуров. – Войду в контакт с Мироновым. Выприцких мне вчера ровным счетом ничего не сказал. Но я этого так не оставлю. Я теперь через Миронова их достану! Но сперва хочу навестить бывшую любовницу Скока. Говорят, Скок не из болтливых был, но любовницам обычно все-таки что-то выбалтывают… Хотя на многое я не рассчитываю – все-таки давно это было.
Генерал неопределенно покачал головой и неожиданно сказал:
– Теперь слушай меня. Все это отставить. Дальнейшее твое участие в этом деле наверху сочли нецелесообразным. Посоветовали рациональнее использовать ценные кадры. Улавливаешь?
– Нет. В чем дело? Что происходит, Петр? – Голос Гурова звучал, пожалуй, резковато, но скрывать своих чувств он сейчас не хотел.
– Откуда я знаю, что происходит? – так же резко ответил генерал. – Все, что я знаю, до тебя уже доведено. Впрочем, могу изложить детали… Подозреваемый в убийстве – кажется, его фамилия Гамаюнов – уже дал признательные показания. Убийство, по его собственным словам, совершено из хулиганских побуждений. Осталось уточнить некоторые детали, и дело можно передавать в суд. Оперативные мероприятия проводились капитаном Тумановым. Твое участие, таким образом, закончилось, не начавшись. Еще вопросы есть?
– У меня миллион вопросов, – сердито сказал Гуров. – Но я задам тебе только один, тот же самый, что задавал вчера, – ты сам-то веришь в это признание?
– Существует протокол допроса, – жестко сказал Орлов. – С собственноручной подписью Гамаюнова. Его опознала соседка Скока, у него нет алиби. Плюс упорное сопротивление, которое Гамаюнов оказал сотрудникам органов при задержании. Тебе этого мало?
– Мало! – упрямо заявил Гуров. – Это филькина грамота. Даже заурядный участковый из Жулебино не верит в эту ахинею! Следственный эксперимент уже проводился? Я хочу видеть, как этот Гамаюнов рассказывает про убийство Скока!
– Не думаю, что это необходимо, – возразил Орлов. – Ты извини, но я предпочту в данном случае прислушаться к распоряжению министра, а тебе придется подчиниться.
– А на скамью подсудимых сядет невиновный?
В глазах генерала блеснула ироническая искра.
– Это Гамаюнова ты называешь невиновным? – спросил он.
– К тому, в чем его обвиняют, Гамаюнов, скорее всего, не имеет никакого отношения, – отрезал Гуров. – Во всяком случае, подобное обвинение не должно доказываться в такой спешке. В этом деле слишком много неясностей. Во-первых, тормоза. Во-вторых, «родственник», которого Выприцких свободно пускает погулять по квартире убитого. В-третьих, уклончивое поведение Кандинского. Тебе этого недостаточно?
– Не будем начинать все сначала, – нахмурился генерал. – Решение уже принято. Вряд ли на него могут повлиять твои гипотезы.
– Гипотезы?! – возмущенно воскликнул Гуров. – Мы с тобой не на заседании ученого совета! Речь идет об убийстве!
– Вот именно. А у тебя что? Тормоза! Ты их видел, эти тормоза? Нет, тебе о них рассказал какой-то алкаш из автомастерской! У тебя нет ни акта дорожно-транспортного происшествия, ни акта обследования машины! Теперь про родственника… Я поднимал этот вопрос. Действительно, такой эпизод имел место. Действительно, некий родственник погибшего наведывался в его квартиру. Но в сопровождении следователя и по особому распоряжению главного прокурора города!
– Разумеется, устному? – ядовито вставил Гуров.
– А тебя это не должно волновать! – перебил его генерал. – Пусть об этом у прокуратуры голова болит… Ну, и что у тебя там остается? Уклончивое поведение Кандинского? Очень хорошо! А ты видел в своей жизни политика, поведение которого не было бы уклончивым?
– Мы не о политике говорим, – упрямо повторил Гуров. – У нас убийство.
– Ты от этого дела освобожден, – неумолимо сказал Орлов. – Однозначно. Можешь направить свою энергию в другое русло. С уголовником Гамаюновым прекрасно разберутся и без тебя.