Гроссмейстеры Зазеркалья
Шрифт:
Свободный рынок во всем своем великолепии
Накануне встречи «большой двадцатки» в Лондоне наметился большой разлом. Разлом между США, где власти хотят финансовыми вливаниями увеличить потребительский спрос и за счет этого выйти из кризиса, и Европой, где склонны меньше тратить, зато принять жесткие меры, регулирующие деятельность бизнеса. «Атлантический раскол по поводу стимулирования экономики растет», — пишет британская «Файненшл таймс». Особняком стоят Россия и Китай. Их главная идея — искать замену доллару как единственной резервной валюте и положить конец однополярному экономическому порядку. Что не находит поддержки ни у администрации Обамы, которая в принципе выступает против замены доллара, ни у европейцев или японцев, которые пока не верят в возможность такой замены.
Ощущение компота усугубляется тем, что в той стране, где должны задавать тон в перестройке механизмов управления экономикой, похоже, этого делать не собираются. Закачивая сотни миллиардов из казны в спасение частных кампаний, американские власти, судя по всему, решили просто поставить на рельсы все тот же поезд, который с этих рельс только что сошел. Разве что добавив пару-тройку тормозов. Но сам поезд переделывать не собираются. Страна, из которой исходит кризис и которая находится в центре циклона, не торопится вводить жесткое регулирование своего финансового сектора, где зафиксированы самые большие аферы, злоупотребления и просто-напросто преступления. Мы должны остаться верны принципам свободного рынка, — говорит главный экономический советник Обамы Ларри Саммерс. — «Наша задача — лишь избавиться от его эксцессов».
Однако, возникает вопрос: а Боб Мэдофф, например, этот седовласый проходимец, который создал самую крупную пирамиду в мире, обворовал своих вкладчиков на сумму от 50 до 60 миллиардов долларов и теперь ждет приговора суда, — это символ свободного рынка или его эксцесс? Люди типа Саммерса скажут: конечно же, эксцесс! Не уверен. Ведь еще год тому назад Боб Мэдофф был как раз одним из самых ярких символов свободного рынка. В эксцесс он превратился лишь благодаря кризису. Не будь кризиса — воровал бы себе и воровал — да еще как! с полетом и размахом, — и пользовался бы почетом и уважением. Не случайно Комиссия США по ценным бумагам и биржам никак не реагировала на так называемый бизнес Мэдоффа, хотя указаний на жульнический характер его деятельности было выше крыши.
Вот свидетельство следователя по финансовым махинациям Гарри Маркопулоса перед американскими конгрессменами: «Комиссия никогда не была способна задержать Мэдоффа. Он мог пропасть с сотней миллиардов долларов, и об этом никогда не узнали бы. Мне не потребовалось и пяти минут, чтобы понять, что передо мной мошенник». Однако официальные службы предпочитали этого не понимать. Мэдофф был очень известной и очень влиятельной фигурой на Уолл-стрите, он мог загубить любую карьеру и руководство Комиссии просто боялось его трогать. По словам Маркопулоса, комиссия на деле «…подчиняется той отрасли, которую обязана контролировать», и боится вести дела против предпринимателей.
Подчеркнем: свободный рынок на определенной степени свободы неизбежно подчиняет себе государственные органы и порождает криминальный капитализм. Чем сейчас занят президент США? Он лично занимается скандалом вокруг «Америкэн интернэшнл групп» — гигантской кампании, которая уже поглотила более 150 миллиардов долларов госпомощи и давно уже была бы банкротом, если бы не помощь государства. А скандал в том, что по итогам года ее руководство выплатило 218 миллионов долларов своим менеджерам. Американский народ возмущен: объясните, за что? Ведь эти бонусы фактически изъяты из карманов налогоплательщиков.
Вот он — свободный рынок во всем своем великолепии. Тот самый, который ежедневно порождает — и не может не порождать — эксцессы…
Понимание этого сильно влияет на европейских лидеров. Министр финансов Люксембурга Клод Юнкер от имени своих коллег по Евросоюзу прямо заявил: призывы Ларри Саммерса к глобальному поощрению спроса за счет финансовых вливаний не нравятся европейцам. Они скептически смотрят на Америку и хотят подзакрутить гайки, введя новые правила игры на финансовых рынках и заметно усилив над ними контроль. Кстати, так уже сделала Япония, которая в 90-е годы столкнулась с собственным финансовым пузырем и пережила острый кризис. Тогда японское правительство уже приняло меры против свободы махинаций и спекуляций. Но согласится ли на такие меры Америка, где финансовый сектор имеет огромное влияние на власть, а идеология свободного рынка зачастую сильнее здравого смысла?
Западу придется считаться с новыми актерами
Совершенно очевидно, что, если Соединенные Штаты заявляют о себе как о ведущей мировой державе, но при этом оказываются катастрофически неспособны справиться даже с собственным экономическом кризисом (не говоря уже о его глобальном измерении), никто не будет воспринимать Америку как единственную «точку отсчета» в современных международных отношениях.
«Большая семерка» (и заменившая ее в конце 1990-х «Большая восьмерка») также не способна решать крупные глобальные проблемы без участия новых государств, которые утверждаются в качестве новых центров экономической и политической силы. Уже на саммите в Хоккайдо вопросы глобального потепления не обсуждались только лишь в формате «Большой восьмерки». Для обсуждения этой темы были приглашены еще семь государств, в частности Бразилия, Мексика, Южная Корея, ЮАР, Китай, Индия и др. Без которых обсуждение темы выбросов в атмосферу парниковых газов было бы абсолютно бессмысленным.
Таким образом, «Большая восьмерка» уже тогда дала понять, что она не является самодостаточной структурой. Сейчас к тем пятнадцати государствам, которые обсуждали на Хоккайдо проблемы потепления и выбросов парниковых газов, добавились еще пять государств. В частности Аргентина, Саудовская Аравия и Голландия. То есть очевидно, что даже формата пятнадцати для обсуждения целого ряда международных проблем уже недостаточно. Именно поэтому появился новый формат «Большой двадцатки».
В работе существующих международных финансовых институтов, по всей вероятности, тоже произойдут серьезные изменения. В частности, Международный валютный фонд, который займется кредитованием стран, в наибольшей степени пострадавших от кризиса (а таких сейчас достаточно много — Исландия, Болгария, Эквадор и др.), будет в большей степени опираться на финансовые ресурсы государств, которые относятся к разряду новых развивающихся экономик. В частности, МВФ будет (по всей вероятности) финансировать Китай. Его также начинает финансировать Россия. Это приведет к перераспределению веса внутри этого института. На сегодняшний день это организация, в которой полностью доминируют Соединенные Штаты и Европа, а также те представители других стран мира, которые полностью согласны с европейскими и американскими подходами. В случае, если Китай будет серьезно финансировать деятельность МВФ, он будет играть гораздо большую роль в деятельности этой организации. То есть институты, созданные западными странами «под себя» (для проведения своей собственной линии), станут институтами, в рамках которых Западу все больше и больше придется считаться с новыми актерами.
Я думаю, что все это скажется и на структуре Организации Объединенных Наций. Конечно, пять постоянных членов Совета Безопасности ООН не заинтересованы в реформе этого органа. Потому что это будет означать для «суперпятерки» необходимость делиться властью и влиянием с такими странами, как Япония, Германия, Бразилия и Индия. На мой взгляд, это не отвечает интересам ни России, ни Соединенных Штатов. Но удержаться от реформы Совбеза ООН, по всей вероятности, также будет невозможно. Конечно, это не произойдет так быстро, как, допустим, оттеснение «Большой восьмерки».
Я думаю, что G8 вообще превратится в преимущественно символическую организацию. В некий клуб, в рамках которого будут взаимодействовать между собой лидеры восьми участвующих в ней государств. А через некоторое время она, по всей видимости, превратится в G14 или G15. То есть к ней будут добавлены еще шесть-семь государств. Такова перспектива эволюции «Большой восьмерки» на ближайшие два года.
Что касается Совета Безопасности ООН, то его реформа, конечно, будет гораздо более сложной и длительной. Хотя я полагаю, что она тоже в конечном итоге произойдет. Это вопрос пяти-семи лет (реформа Совбеза ООН и расширение числа его постоянных членов).