Грот мавританки, Беккер Густаво Адольфо

Грот мавританки

Беккер Густаво Адольфо

I. Тамъ, гд Альямскія пучины Текутъ, смирясь, на дн долины, На лон неприступныхъ скалъ Высокихъ башень рядъ стоялъ, И грозный замокъ возвышался. Туда проникнуть не ршался Испанскій рыцаръ ни одинъ; Тамъ Мавританскій властелинъ Держался съ сильными войсками За укрпленными стнами, И по уступамъ черныхъ скалъ Одинъ туманъ да змй вползалъ Изъ глубины глухой долины, Да на скалистыя вершины Орелъ могучій прилеталъ, И бился безпокойный валъ О край утесовъ обнаженныхъ, До облаковъ нагроможденныхъ. II. Гнздо неврныхъ раззорить И горный замокъ покорить Не разъ Испанцы покушались: Напрасно взять его пытались, И тщетно храбрые легли На лон вражеской земли… Но ихъ безвременной кончин Еще завидуютъ понын Потомки пылкіе бойцовъ За вру древнюю отцовъ. Ужаснй былъ удлъ плненныхъ. Въ одной изъ битвъ ожесточенныхъ У замка неприступныхъ стнъ, Испанскій вождь попался въ плнъ, Въ борьб неравной побжденный, —

Онъ скрытъ въ темниц потаенной. Оставивъ въ страх шумный бой, Бжали смутною толпой Ему подвластные вассалы. Покинувъ роковыя скалы, Спшатъ они домой принесть О плнномъ господин всть, Прибыть скорй въ свои владнья, И для его освобожденья Походъ вторичный предпринять И выкупъ наскоро собрать. III. Послы съ сокровищемъ богатымъ, Съ камнями, серебромъ и златомъ Въ опасный снарядились путь, Чтобъ въ замокъ отческій вернуть Осиротвшему народу Того, чью цнную свободу Готовъ онъ кровію купить, Погибнуть съ нимъ, иль вмст жить. И вотъ, свершились ихъ желанья: Изъ плна горькаго изгнанья Вернулся рыцарь молодой Въ отцовскій замокъ вковой, И встрченъ общимъ ликованьемъ. Насталъ конецъ его страданьямъ; Но опечаленъ и угрюмъ, Не оставляя мрачныхъ думъ, Онъ молчаливой тнью бродитъ, Нигд покоя не находитъ… О чемъ безвстная печаль? Зачмъ онъ пожираетъ даль Съ высокой башни взоромъ жаднымъ? Иль дышетъ мщеньемъ безпощаднымъ Его пылающая грудь, Иль онъ не въ силахъ отдохнуть Отъ пережитаго страданья, И острый ядъ воспоминанья Мутитъ тоскующую кровь? Увы! не мщенье, а любовь Имъ овладла съ бурной силой: И день, и ночь по дв милой Онъ изнываетъ и груститъ. И пылкой мыслію летитъ Въ тотъ замокъ чуждый, неприступный, Гд сталъ рабомъ любви преступной: Среди враговъ его «она», И Мавританкой рождена… IV. Когда въ темниц подземельной Томился онъ тоской смертельной Въ разлук съ близкимъ и роднымъ, — Однажды ночью передъ нимъ, Подобно чудному виднью, Явилась молчаливой тнью Алькада молодая дочь. За нею разгоняло ночь Горящихъ факеловъ сіянье, И два невольника въ молчаньи Стояли рядомъ у стны, Къ плитамъ тюрьмы пригвождены, И ожидая повелнья. Окаменвъ отъ изумленья, Въ нее вперилъ свой взоръ нмой Испанскій плнникъ молодой; Но по обычаю Востока Густой вуаль скрывалъ отъ ока Черты прекраснаго лица: Изъ подъ жемчужнаго внца На кудри черныя сбгало Ея густое покрывало, И какъ серебряный туманъ Ей обвивало стройный станъ. И Мавританка молодая Стояла, съ трепетомъ взирая На чужеземнаго бойца. Онъ плнникъ былъ ея отца; Въ его тюрьму проникнуть тайно, Его узрть — хотябъ случайно, Давно хотлось страстно ей. И вотъ — онъ, точно передъ ней. V. Въ темниц, какъ могила, черной, — Надменный, мрачный, непокорный, Съ печалью гордой на чел, На голой и сырой земл Лежалъ безсильно онъ, въ оковахъ; Но взоръ очей его суровыхъ Все тотъ-же былъ орлиный взоръ. «Ужели смертный приговоръ» — Онъ ей сказалъ — «они прислали Съ тобой, и женщину избрали, Чтобы въ тюрьму мою принесть О смерти радостную всть? Я смерти жду давно и страстно; Устами женщины прекрасной Еще милй ея привтъ». Молчанье былъ ея отвтъ; Волнуясь, грудь ея дышала, И вдругъ, откинувъ покрывало Движеньемъ быстрымъ и живымъ, Она предстала передъ нимъ, И онъ увидлъ на мгновенье Глаза — какъ солнца отраженье Въ хрустальномъ зеркал волны, Сверканья синяго полны Подъ снью шелковой рсницы, И брови гордыя царицы, Блестящій, искрометный взглядъ, Устъ расцвтающій гранатъ, И плечъ блистанье блоснжныхъ, И пламень щекъ прелестно-нжныхъ, И роскошь темныхъ косъ — внца Ея небеснаго лица… Виднье только промелькнуло. «О нтъ, живи!» она шепнула — «И помни Зару». И одинъ, Нмъ, очарованъ, недвижимъ, Въ своей теыниц онъ остался. О, какъ ужасенъ показался Ему глубокій мракъ теперь, Когда закрылась эта дверь За чуднымъ красоты видньемъ! И полнымъ пламеннымъ стремленьемъ Его душа увлечена. Отнын навсегда полна Однимъ лишь образомъ прекрасной. Онъ жилъ надеждою напрасной Красавицу увидть вновь И заслужить ея любовь. Но время шло, и стражъ суровый Вошелъ, чтобъ снять его оковы: Свободы часъ ему пробилъ, Надежды сладкія убилъ — И онъ вернулся въ край родимый Свободный, но тоской томимый, Со смертью въ сердц, и съ огнемъ Неугасимой страсти въ немъ… VI. О ней тоскующій, угрюмый, Онъ думалъ. Но недолго думалъ. Ршенье смлое въ труди Созрло вдругъ, и впереди Онъ цль завтную намтилъ. Немного дней онъ въ замк встртилъ, И ужь въ губительный походъ Опять войска свои ведетъ… «Клянусь надеждой на спасенье — За плнъ позорный въ отомщенье Гнздо неврныхъ раззорить, Пятно неволи кровью смыть. Ко мн друзья! За мной вассалы!» И громко повторили скалы Призывный крикъ, отважный кличъ, И какъ небесный грозный бичъ, Не зная страха и преграды, На замка вражьяго громады Они обрушились въ ночи. И солнца юнаго лучи, Возставъ, побду озарили: Испанцы въ замк ужь царили, И флагъ кровавый золотой На башн ихъ сторожевой По втру гордо разввался, И вождь побдой упивался… Желанной цли онъ достигъ: Съ остаткомъ войскъ алькадъ-старикъ, Изъ замка вытсненъ съ позоромъ, Спасаясь бгствомъ, скрылся въ горы. А дочь прекрасная его Въ тиши покоя своего Отъ шума битвы пробудилась И, устрашенная, молилась, Чтобъ побдилъ ея отецъ. Когда-же солнце наконецъ Надъ горизонтомъ засіяло, И пораженье ясно стало — Тогда предъ ней, къ ея ногамъ Склонился побдитель самъ, И въ томъ, кого такъ трепетала, Она желаннаго узнала… VII. Дни мчались… Страстью упоенъ И въ обожанье погруженъ, Забывъ весь міръ и край родимый, У ногъ красавицы любимой, Гд онъ оружіе сложилъ, Все время рыцарь проводилъ, Средь добровольнаго изгнанья. И ужь полны негодованья, Вассалы начали роптать: «Ужели жизнью рисковать Мы для того сюда летли, Чтобъ вождь такой постыдной цли Достигнуть могъ и сталъ потомъ Своей же плнницы рабомъ? Теперь все въ замк намъ подвластно, Но оставаться здсь опасно: Полки неврныхъ каждый часъ Готовы вновь напасть на насъ. Преступной упоенъ любовью, Не дорожитъ онъ нашей кровью, Готовъ онъ въ жертву насъ принесть. Онъ позабылъ и стыдъ и честь — Ужасно будетъ наказанье!» И вотъ — сбылося предсказанье… Внезапной всти внеылетъ онъ: Уже идутъ со всхъ сторонъ, Грозящей надвигаясь тучей, Полки враговъ стной могучей, Ужь подошли къ подножью скалъ. И часъ ршительный насталъ, Часъ неизбжный столкновенья… Очнувшись, какъ отъ сновиднья, Восппрянулъ рыцарь молодой, Схватился сильною рукой За мечъ свой славный и надежный, Въ послдній разъ со страстью нжной Къ груди красавицу прижалъ, И поспшилъ на лоно скалъ, Куда взбирался врагъ опасный. И завязался бой ужасный… Дрались испанцы, точно львы; Но все напрасно: головы Никто не снесъ въ кровавой встрч, Погибли вс въ жестокой сч, Числомъ враговъ побждены… Смотрла Зара со стны На роковое столкновенье. Но кто пойметъ ея мученье, Когда Испанскій вождъ упалъ? На мигъ ей ужасъ кровь сковалъ, Въ ея очахъ сверкнули слезы, И съ устъ сорвался вопль угрозы. VIII. Тоски, отчаянья полна, Спшитъ скорй сойти она Съ зубчатыхъ стнъ на поле битвы И шепчетъ жаркія молитвы. Пока лазурный небосклонъ Сіяньемъ солнца озаренъ, Вышаться въ бой она не смла, И нетерпньемъ пламенла Ея тоскующая грудь. Не страшенъ ей кровавый путь: Не крови видъ, не смерть, не сча — Страшна съ отцомъ забытымъ встрча. И наконецъ погаснулъ день. Теперь ее ночная тнь Отъ глазъ непрошенныхъ скрывала, И завернувшись въ покрывало, Она со скалъ тайкомъ сошла, И вскор милаго нашла На мст томъ, гд онъ сраженный Горячей кровью обагренный, Въ ея глазахъ тогда упалъ. О, радость! Онъ еще дышалъ, Онъ жилъ! Онъ избжалъ могилы! Надежда придала ей силы: Поднявъ, она его несетъ Въ глубокій потаенный гротъ, Сокрытый въ лон скалъ прибрежныхъ. Очнулся онъ въ объятьяхъ нжныхъ, Покрытый кровью, недвижимъ, Но безопасенъ, и надъ нимъ, Въ волненьи радостномъ рыдая, Склонилась Зара молодая. И доносился въ темный гротъ Лишь тихій плескъ Альямскихъ водъ, Лишь ночи мирное дыханье, Ночныхъ цвтовъ благоуханье… IX. Пришелъ въ себя, очнулся онъ — Но съ устъ его ужасный стонъ Сорвался съ огненнымъ дыханьемъ, Исторгнутъ тягостнымъ страданьемъ. «Воды! воды! вся грудь въ огн, — „О, сжалься, дай напиться мн!“ Онъ повторялъ, изнемогая. „Воды! воды!.. я умираю“… Тоски мучительной полна, Тяжелый шлемъ его она Сняла дрожащими руками, И торопливмый шагами Спшитъ на брегъ во тьм ночной, Чтобъ зачерпнуть воды рчной. Луна въ глубокомъ неб блещетъ, У черныхъ скалъ Альяма плещетъ, И Зара свжею струей Шлемъ наполняетъ золотой, Склонившись надъ волной гремучей. Вдругъ, точно молнія изъ тучи, Во мрак отыскавши путь, Стрла впилась ей прямо въ грудь… То стража съ башни увидала, Какъ промелькнуло покрывало, И наудачу съ вышины Стрлу пустила со стны: Она красавицу сразила… Но отнести она спшила Послдній милому привтъ: Кровавый оставляя слдъ, Истомлена, блдна, шатаясь, За втви гибкія цпляясь, Она съ водой вернулась вновь Туда, гд нжная любовь Пріютъ для милаго сыскала, И близь него безъ силъ упала, Но протянула шлемъ съ водой Ему дрожащею рукой… X. Ужасный видъ ея страданья Вдругъ возвратилъ ему сознанье; Въ чертахъ прекраснаго лица Начало страшнаго конца Онъ прочиталъ потухшимъ взоромъ. Судьбы жестокимъ приговоромъ До глубины души сраженъ, Внезапной мыслью озаренъ, Отъ свжихъ струй онъ отстранился И надъ возлюбленной склонился: «Тебя какъ жизнь я полюбилъ, Я для тебя все, все забылъ — И честь и родину и вру… Въ своей любви не зналъ я мру, И Небо тяжко оскорбилъ; Тобой — отецъ обманутъ былъ… Когда ты истинно любила, Скажи, ужель должна могила Насъ безвозвратно разлучить? О, дай съ твоей соединить Мн душу полную мученья! За грхъ нашъ тяжкій въ искупленье Прими крещенье въ этотъ часъ — И Богъ не покараетъ насъ, Не разлучитъ насъ въ жизни вчной, И для любови безконечной И для блаженства воскреситъ. О, согласись, и Онъ проститъ!..» Въ отвтъ на жаркія моленья Едва примтнымъ наклоненьемъ Смертельно блднаго чела Она согласіе дала, И онъ слабющей рукою Ее съ молитвою святою Водой живящей оросилъ, И вздохъ послдній испустилъ… XI. На утро по слдамъ кровавымъ, Примявшимъ луговыя травы, Открыли въ потаенный гротъ Втвями загражденный входъ, И тамъ безъ жизни и дыханья, Чужда печали и страданья, Въ тиши, въ поко неземномъ, Могильнымъ почивала сномъ Чета прекрасная влюбленныхъ, Съ землей и небомъ примиренныхъ… Съ тхъ поръ всегда зоветъ народъ То мсто «Мавританки гротъ.»

Комментарии: